Ведьмы за границей
Шрифт:
По сараю будто промчался порыв ветра.
– Чтоб мне лопнуть, – восхитилась нянюшка Ягг. – Мне бы это и в голову не пришло.
На полу лежала большая оранжевая тыква.
– Пустяки, – махнула рукой Маграт, рискнув позволить себе чуточку горделивости.
– Ха! Эта карета уже никуда не поедет, – сказала нянюшка.
– Слышь… А может, ты и с лошадьми то же самое сотворишь? – спросила матушка.
Маграт отрицательно покачала головой.
– М-м-м, думаю, это было бы слишком жестоко.
– Верно, верно, – согласилась
Два жеребца с поистине лошадиным любопытством наблюдали, как она отпирает дверцы их стойл.
– Бегите, – велела матушка Ветровоск. – Где-то там бескрайние зеленые луга. – Она бросила взгляд на Маграт. – Считай, ты их эмконьсипировала.
Отклика не последовало.
Матушка вздохнула. Она забралась на деревянную перегородку, разделяющую стойла, вытянула обе руки, взяла обоих жеребцов за уши и мягко пригнула их головы на один уровень со своим ртом.
Что-то им прошептала.
Жеребцы повернулись друг к другу и обменялись изумленными взглядами.
Потом уставились на матушку.
Она улыбнулась им и кивнула.
А затем…
Вообще-то, лошадь не способна мгновенно перейти из неподвижного состояния в галоп, но жеребцам это почти удалось.
– Интересно, что такого ты им сказала? – спросила Маграт.
– Волшебное лошадиное слово, – ответила матушка. – Его по наследству получил Гитин Джейсон, а уж потом открыл его мне. Срабатывает как часы.
– Неужто он тебе его открыл? – изумилась нянюшка.
–Да.
– Как, неужели от и до?
– Ну да, – самодовольно признала матушка.
Маграт заткнула палочку обратно за пояс. При этом на пол выпал кусочек белой материи.
В свете огарка сверкнули драгоценные камни и шелк. Она поспешно нагнулась, чтобы поднять его, но мало что способно ускользнуть от взгляда матушки Ветровоск.
Она вздохнула.
– Маграт Чесногк… – начала матушка.
– Да, – смиренно согласилась Маграт. – Да. Знаю. Я мокрая курица.
Нянюшка ласково похлопала ее по плечу.
– Ничего, – ободряюще произнесла она. – Сегодня ночью мы славно потрудились. Теперь у этой твоей Эллы примерно столько же шансов угодить на бал, сколько у меня… стать королевой.
– Ни платья, ни кучеров, ни лошадей, ни кареты, – перечислила матушка. – Хотела бы я посмотреть, как она выкрутится на этот раз. Сказки, говоришь? Ха!
– Так, а что мы дальше будем делать? – спросила Маграт, когда они крадучись вышли во двор.
– Сегодня же Сытый Вторник! – воскликнула нянюшка. – Предлагаю как следует повеселиться!
Из темноты появился Грибо и принялся тереться о ее ноги.
– А я думала, что Лили попробует как-нибудь извести его, – сказала Маграт.
– С таким же успехом она могла бы попробовать извести наводнение, – хмыкнула нянюшка. – Так как насчет погулять от души?
– Что-то не по душе мне отплясывать на улицах, – призналась матушка. – Это сколько ж ты рому выпила?
– Ой, да будет тебе, Эсме, – махнула рукой нянюшка. – Помнишь пословицу? Если не можешь славно повеселиться в Орлее, то скорее всего ты уже мертв. – Но тут она вспомнила про Субботу. – Впрочем, возможно, в Орлее даже мертвым перепадает чуток веселья.
– А может, нам лучше остаться здесь, – предложила Маграт. – На всякий случай?
Матушка Ветровоск задумалась.
– Ты что, Эсме, считаешь, ее могут отправить на бал в тыкве? – спросила нянюшка Ягг. – А кого запрягать-то будут? Мышей? Хе-хе-хе!
Перед мысленным взором матушки Ветровоск возникли две женщины-змеи, и она снова засомневалась. Но день и в самом деле выдался долгим. Кроме того, если подумать, это действительно смешно…
– Ну ладно, – решилась она. – Но запомни: гулять от твоей души я ни в жизнь не стану!
– Там танцуют и все такое прочее… – вкрадчиво промолвила нянюшка.
– И еще, наверное, продают всякие банановые напитки, – добавила Маграт.
– Ставлю миллион против одного, что так оно и есть! – радостно воскликнула нянюшка Ягг.
Лилит де Темпскир улыбнулась сама себе в двойном зеркале.
– Ну надо же, – сказала она. – Ни кареты, ни платья, ни лошадей. И что тут делать старенькой крестной? Бедная я, разнесчастная. В общем, ой-ой-ой, как говорится.
Она открыла небольшой кожаный футляр, похожий на те, в которых музыканты обычно носят свою любимую флейту.
В футляре оказалась палочка – точная копия волшебной палочки, что была у Маграт. Лилит вытащила ее и переставила серебряные и золотые кольца в новые положения.
Послышался щелчок, который издают затворы самых зловещих ружей.
– Придется работать с тыквой, – сказала Лилит.
Основная разница между разумными и неразумными объектами заключается в том, что изменить вид первых хоть и трудно, но все же не так уж невозможно. Главное здесь – ментальные настройки. В то время как для превращения неразумного объекта вроде тыквы – а трудно себе представить объект более неразумный, чем тыква, – требуется волшебство и только волшебство.
Но если его молекулы помнят то время, когда они еще не были тыквой…
Она рассмеялась, и мириады отражений Лилит, населяющие зеркальную вселенную, рассмеялись вместе с ней.
Центр Орлеи уже отпраздновал свой Сытый Вторник, и сейчас темные и освещенные светом факелов церемонии разворачивались в бедных предместьях, окружающих высокие белые здания. Тут были фейерверки. Были танцоры и пожиратели огня, были перья и блестки. Ведьмы, представления которых о народном гулянье ограничивались пляской вокруг костра, разинув рты, смотрели с запруженного зеваками тротуара на проходящие мимо праздничные процессии.