Ведун
Шрифт:
Жил в свое удовольствие. Колесил по планете. Объездил всю Европу, побывал в Китае, Индии, на Американском континенте, в Австралии и еще много где. Часто посещал Париж, Рим и Мадрид, где занимался меценатством, скупая картины и скульптуры у пока еще не знаменитых художников. Пользовался успехом у дам, слыл отчаянным повесой и бонвианом, пока не встретил Луизу де Ширак дочь барона Пьера де Ширак, богатого ыранцузского землевладельца, чье поместье находится в Нормандии на побережье пролива Ла-Манш. От их брака родилось трое деток: старшая Анастасия, сын Виктор и младшенькая Инесс. Сейчас им соответственно:
Оставшись довольным своим безупречным внешним видом, боярин надел шляпу, подхватил трость и вышел во внутренний двор поместья, где его уже поджидали конные экипажи и охрана.
На кладбище отправился только Иван Германович с охраной. Жену и детей он пока что не стал перевозить из La Belle France[1] в эту Russiefroide[2]. Проживая беззаботно в своем поместье на Лазурном берегу, Иван Германович отвык от местных реалий, в том числе суровых зимних холодов. Теперь, как фактически легитимному главе рода, ему предстоит здесь жить. Боже, какая несправедливость! А ведь семью сюда перевозить. Неизвестно, как Луиза на это отреагирует с её нервическим характером и слабым здоровьем? А дети? Они ведь даже русского не знают.
По натуре Иван Германович Иноземцев был человеком слабохарактерным, в определенном роде подкаблучником и любящим заботливым отцом. Он страшно боялся обидеть или каким иным способом причинить боль своей обожаемой супруге. А над детьми трясся, куда уж тем квохам.
Подойдя к невысокой чугунной оградке, Иван Германович принял из рук одного из телохранителей шикарный букет так любимых Наташенькой желтых роз. Пару минут мужчина любовался установленной на гранитном постаменте бронзовой группой: фигурой женщины, обнимающей двух своих деток мальчика и девочку. У каждой могилки стоял отдельный вытесанный из того же гранита небольшой крест, на котором были золотом написаны имена матери и дочери с датами рождения и смерти. Могил отца семейства и Андрея, по понятным причинам, тут не было, несмотря на то, что в их смерти никто не сомневался.
Боярин вошел в распахнутую настежь по православному канону калитку. Трижды перекрестился. И возложил букет с розами у ног бронзовой женщины, облик которой с поразительной точностью соответствовал Наташиному. Дети же были представлены в менее натурально, скорее эдакими милыми ангелочками, что поневоле вызывало безграничную печаль. Вот и сейчас сентиментальный боярин Иноземцев уронил на гранитную плиту, скупую мужскую слезу. Прочитал негромко «Отче наш» и, перекрестив напоследок обе украшенные венками и букетами бумажных и живых цветов могилки, собрался, было, уходить.
В этот момент старший группы сопровождения скомандовал негромко, но так, что было слышно всем:
— Внимание! Тревога!
Что делать дальше каждый боец, благодаря постоянным изнурительным тренировкам, знал предельно четко. Мгновение и охраняемое тело было взято в коробочку. В ярких солнечных лучах будто мыльные пузыри заиграли всеми цветами радуги силовые щиты. В руках гридней неведомо откуда материализовались короткоствольные автоматические карабины. Помимо огнестрела, каждый из них был готов при необходимости пустить в ход боевой магический конструкт.
Поначалу Иван Германович не понял причин внезапной тревоги. Лишь спустя короткое время ему удалось рассмотреть в двух десятках шагов точно такую же боевую группу, прикрытую нематериальными щитами и ощетинившуюся стволами.
— Отставить тревогу! — кладбищенскую тишину нарушил громкий уверенный голос.
Иноземцев узнал этого человека и в свою очередь приказал старшему группы сопровождения:
— Никита, всё нормально. Это свои.
Тут же щиты погасли, стволы будто по мановению волшебной палочки исчезли непонятно куда.
— Так-то лучше, — сказал Яромир Афанасьевич Шуйский. Он первым вышел из-под защиты своих гридней и уверенной походкой направился к слегка оторопевшему от неожиданной встречи Иноземцеву.
Впрочем, легкий ступор недолго удерживал боярина на месте. Приветливо заулыбавшись, Иван Германович пошагал навстречу главе другого Великого рода.
Встретившись, мужчины обменялись крепкими рукопожатиями.
— Рад видеть тебя, Яромир Афанасьевич! Здрав будь, боярин! — Иван первым поприветствовал старшего по возрасту патриарха.
— И тебе, Иван Германович, не хворать! Не забыл, пришел на кладбище. Молодец!
— Ну как же забыть-то?.. Святой долг почтить родные души, — слегка растерялся Иноземцев.
— Ну и правильно, — одобрительно кивнул Шуйский. — Ты подожди немного, я пообщаюсь с усопшими. Это не займет много времени. Потом вместе помянем. Тут поблизости одно приличное заведение имеется. К тому же, кое-какой информацией требуется обменяться. Давно не общались. — Обернувшись к сопровождающим, он вычленил взглядом тучную фигуру управляющего и распорядился: — Харитон Романович, организуйте, пожалуйста.
— Будет сделано, Ваше Сиятельство! — тут же отрапортовал управляющий и с завидной скоростью рванул выполнять задание босса.
Перед тем, как войти за оградку Яромир Афанасьевич принял от одного из сопровождающих точно такой же букет желтых роз, какой недавно Иноземцев возложил к ногам отлитой из бронзы женской фигуры. Вот только патриарх рода Шуйских положил свой букет у подножия креста на могилке любимой внучки. В следующий момент ему был подан точно такой же букет, только белых роз, который он возложил на могилы правнучки Алены. Прочитав молитву, он трижды перекрестил каждую могилу, а также скорбные бронзовые фигуры на гранитном постаменте. Смахнул белоснежным платком текущую по щекам обильную стариковскую слезу и торопливой походкой покинул огороженное пространство.
Через полчаса главы двух Великих родов сидели за столиком расположенного неподалеку от входа на территорию Спасо-Преображенского кладбища уютного ресторанчика. Кроме этих двух людей, в обеденном зале никого из посетителей не было. Харитон Романович Степанов прекрасно справился с заданием боярина. Немногочисленную публику вежливо попросили освободить помещение, предложив каждому в качестве компенсации за доставленное неудобство по золотому империалу. Кочевряжиться дураков не нашлось — не каждый день за прерванный обед тебя одаривают червонцем с ликом действующего монарха. К приходу важных особ в обеденном зале успели хорошенько прибраться — помыли полы, поменяли скатерти на всех столах, даже стекла на окнах тщательно протерли. Гридни обоих родов вполне согласованно распределились снаружи и внутри здания, прикрыв все направления потенциальной атаки.