Ведун
Шрифт:
– И зачем ему девка? Не понимаю. Ни себе, ни людям.
Тогда, потрясённая тем, что произошло, Нерейд не поняла слов Фредерика Валле и вспомнила о них, лишь когда вновь встретилась с королём Сверкером, коего после полученной пару лет назад тяжёлой раны женщины интересовали исключительно как собеседницы и танцовщицы. Правда, монахи-цистерианцы во главе с личным королевским исповедником Альбрехтом Зюгау обещали Сверкеру божественное исцеление. Однако лишь тогда, когда будут уничтожены все язычники Меларенской провинции, среди которых самый главный Гутторм Тостерен.
Нерейд отвезли в замок Валлеборг, и у неё началась новая жизнь.
Так минул год. Наступила весна, и Нерейд, несмотря ни на что, стала ещё прекраснее, чем прежде. Барон Валле вновь стал коситься на неё, и в его жадном взгляде девушка видела похотливое желание обладать её телом. Сверкер был занят войной. Люди в замке воспринимали её как чужачку, постоянно следили за ней, и шансов выбраться из Валлеборга у Нерейд не было.
В общем, всё было весьма плачевно. Однако недавно жена барона, старая толстуха Бьяртей, рожала своему мужу очередного сына и Нерейд помогла ей разродиться. Супруга Валле этого не забыла и сказала девушке, что поможет ей бежать. И хотя Нерейд после всех обрушившихся на неё бед Бьяртей не поверила, в её душе всё же затлел крохотный огонёк надежды. Но опять-таки горел он недолго.
Позавчера в замок приехал король, и не один, а вместе с приближёнными и своим старшим сыном Карлом, которому вскоре предстояло стать ярлом Гетеланда. Юный принц заметил Нерейд и попросил отца подарить эту красивую девушку ему. Король же выдвинул ему условие: если Карл в одиночку убьёт на охоте матёрого секача, то Нерейд достанется ему, а если нет, то пусть постель принца согревает кто-то поплоше.
Наследник Сверкера условие принял и сделал, что хотел отец. И за это был вознаграждён. Вот только воспользоваться своим новым имуществом принц не смог, ибо вечером был сильно пьян. Но это ничего, времени у него в запасе много. И сейчас дочь деревенской знахарки Равартан лежала в своей каморке, где ей предстояло провести последнюю ночь, и думала, что она лучше убьёт себя, чем станет чьей-либо наложницей. При этом в голове девушки было множество сумбурных мыслей, но все они сводились к одной: что без Оттара и матери жизнь не имеет смысла, и раз уж не получается сбежать, можно умереть.
Почему-то мысли о самоубийстве, которое считается грехом не только в христианских, но и во многих языческих культах, воспринимались Нерейд очень спокойно. Она перебирала разные варианты и в конце концов решила, что проще всего выпрыгнуть в окно. Замковый двор выложен плохо обработанными булыжниками, а она, словно сказочная принцесса, обитает на самом верху, практически под крышей главного донжона. Значит, будет недолгий полёт, один удар – и смерть, которая спасет её от бесчестья и измены любимому.
Пленница короля, отбросив покрывало, встала. Прохладный воздух обволок её тело, проник под грубую ночную рубаху, и Нерейд вздрогнула. Девушка повернулась к окну, и ей показалось, что в слюде возникло лицо Оттара. Муж улыбался так, как мог только он один. И эта улыбка звала, манила девушку бросить всё и соединиться со своей второй половиной в ином мире. Невольно Нерейд улыбнулась в ответ и протянула к окну ладонь. Но морок моментально рассеялся, и девушка увидела, что на слюде нет никакого лица, просто отблески огня, которые отражаются на гладкой поверхности.
«Пожар? – мысленно удивилась Нерейд. – С чего бы это? Может, гости перепились и кто-то решил поиграть с огнём? Да, это возможно».
Девушка прильнула к окну и посмотрела вниз. Пожара не было, но зато в замковом дворе из одного его конца в другой перемещались десятки факелов, и, приоткрыв окно, Нерейд уловила звуки. Звон стали и человеческие крики.
«Это нападение! – сразу же поняла девушка, и следом пришла другая мысль: – Враг в замке, и кто он, мне неизвестно. Однако враги Кольссона или барона Валле могут оказаться моими друзьями, например воинами Гутторма Тостерена, которого так опасается король. Хотя очень может быть, что это кто-то из бешеных морских ярлов, жаждущий заполучить королевскую корону. В случае его победы нападавшие, чтобы не оставлять свидетелей, вырежут весь замок, так поступают всегда. И что же мне делать?»
Задав себе этот вопрос, девушка решила, что необходимо посмотреть на бой со стороны, и если воины, ворвавшиеся в замок через ворота, скрип которых её разбудил, не язычники, она попробует перебраться через стену и убежать. Мысли о самоубийстве рассеялись, словно их не было, и Нерейд, быстро одевшись, покинула свою каморку и выскользнула на лестницу, которая пронизывала каменную башню замка снизу и до самого верха.
На миг она замерла и прислушалась. На нижних этажах шёл бой, и девушка, взяв себя в руки, начала спускаться. Один этаж. Другой. Шум приближался, и вскоре она вышла на этаж для гостей, который освещался масляными лампадами.
Мимо, отталкивая Нерейд в сторону, с оружием в руках вниз устремились гости барона Валле, и она услышала яростный окрик:
– В сторону!
Девушка прижалась к стене и посмотрела на того, кто так спешил на битву. Это был король Сверкер, на котором из одежды были только штаны и распахнутая на груди шёлковая рубаха. Зато с оружием у правителя Швеции всё было в порядке. В одной руке длинный меч, а в другой – острый кинжал. Сверкер спускался прыжками, и на его лице была радость. Истинный воин – он жаждал схватки и потому нападению радовался так, словно это подарок судьбы.
После короля гостевой этаж покинуло ещё несколько человек, а затем в коридоре появились полуголые служанки, которые метались из комнаты в комнату, плакали и причитали так, будто наступил конец света. Нерейд, не обращая на них внимания, подняла с пола длинную острую мизеркордию, которую обронил кто-то из королевской свиты, и, набравшись смелости, осторожно продолжила спуск по лестнице.
Каждый шаг давался с трудом. Поджилки вздрагивали, но разум упорно заставлял продолжать движение. Шум яростного боя, разгоревшегося в холле донжона, был всё ближе. Лестница закончилась, и девушке очень сильно захотелось шмыгнуть в сторону кладовки, где был чёрный ход на хозяйственный двор. Но она снова сдержалась и, приблизившись к двери, которая вела в холл, осторожно выглянула.