Ведунские хлопоты
Шрифт:
— Форсварар, что я сделал не так?
— Ты очень хороший человек, Матвей. Но мыслишь не как правитель.
— Так объясни…те.
— Когда я скажу своим людям, что наш друг и союзник, великий рубежник из Стралана принес лакомства, которых многие в жизни не пробовали и, возможно, никогда не попробуют, тебя будут боготворить. Не исключаю, что несколько младенцев в ближайшие месяцы получат имя Матвей.
Я пожал плечами. Ну, если это самое ужасное, что может произойти, я согласен. В каждом есть немного честолюбия. Вдруг в мою честь улицу какую назовут. Хотя, если отталкиваться от личности, скорее тупик. Я даже
— Когда ты принесешь еду во второй раз, все тоже будут радоваться, но уже не так, как в первый, — продолжил Форсварар. — А когда ты сделаешь то же самое в седьмой… Все сочтут происходящее, как нечто должное. Потому что отныне это в твоей зоне ответственности. Ты Матвей-который-приносит-еду. И всем плевать, что делаешь это по доброй воле.
Форсварар замолчал, причмокивая губами. А затем продолжил.
— Жизнь рубежника непредсказуема. И если вдруг с тобой что-то случится или ты не сможешь прийти в срок… Или, что еще хуже, придешь без еды, то тебя начнут ненавидеть. Потому что ты Матвей-который должен-приносить-еду.Так-то.
Правитель снова замолчал, будто подсчитывал, сколько у него денег в загашнике.
— Я бы мог платить тебе, но мы очень бедны. У нас мало серебра, а эта… мука, явно стоит целое состояние. К тому же, я должен подумать и о тебе. Если ты будешь мотаться несколько раз на дню, то как скоро у чуров закончится терпение? Нет ничего хуже, чем поссориться с такими могущественными существами. Поэтому я не могу принять твои подарки.
Слова Форсварара меня, конечно, не убили, но очень сильно удивили. Я не смотрел на подобное через призму правителя Фекоя. И надо отметить, даже я своим куриным мозгом понимал большую часть правильности претензий Форсварара. Но дурацкая привычка помогать людям против их воли все равно провоцировала меня облегчить жизнь фекойцам.
— Вы можете торговать не только серебром. Части тварей, как выяснилось, стоят серьезных денег в моем мире. Понятно, что это исключительно из-за того, что на них низкий спрос. Если постоянно таскать клыки и яд, то цена вскоре упадет. Но на первое время и этого будет достаточно. Мы можем снизить поставки, к примеру, до одной в неделю, и я выступлю в роли мудрого купца, а не глупого торговца, которые не умеет считать свои деньги.
Вообще я собирался сказать «альтруиста», но местный язык не знал и этого значения. Пора заводить тетрадочку из слов, не используемых в Изнанке.
— Это похоже на разумное предложение, — сказал Форсварар. — Я могу выдавать муку наиболее нуждающимся. Или тем, кто отличится в бою.
— Меня это уже не касается. И еще, Форсварар, есть одна задумка, но я пока не могу гарантировать ее успешность. Если все получится, то яд тварей даже не будет нужен. У вас появится другой, более ценный ресурс.
— Говори.
Было видно, что мои слова разбудили в Форсвараре искреннее любопытство. А как иначе? Придите к правителю самой бедной страны, где нет никаких полезных ископаемых и скажите, что готовы покупать то, чего у него в изобилии. На вас посмотрят, конечно, как на дурака. Но это не значит, что не станут иметь с вами дел.
— Мне нужен крестсеж, из которого вы печете зеленый хлеб. И, если есть, его мука.
— У него сейчас, сс… инфаркт будет, — расхохоталась Лихо. — Смотри, смерть старика окажется на твоей совести.
Форсварар действительно выглядел как директор сочинского пляжа, к которому пришел умалишенный и сказал, что гальку под ногами можно продать за очень дорого.
— Что ты с ним хочешь делать, Матвей? — спросил он.
— Лично я делать ничего не хочу. По мне, гадость редкостная. Но как я понял, хлеб из крестсежа едят охотники и стражники много дней, когда путешествуют по Изнанке. Значит, он питательный.
— Так и есть.
— Вот на этом я и хочу сыграть. Вы ничего не теряете. Если не получится, то мы придумаем что-то другое.
— Хорошо, — легко согласился Форсварар.
Следующие полчаса мы провели за вольным переводом рецептов, которые я принес с собой. Оказалось, что наш русский язык правитель славной твердыни Фекой не особо понимает. Пришлось мне переводить на их. Правда и тут возникли сложности. К примеру на местном не было слова «дрожжи». Поэтому я был вынужден написать «волшебные крохотные создания, которые позволяют тесту становиться больше, находятся в странных мешочках, которые принес Матвей». А «сахар» превратился в «застывшие куски жидкости, получаемой после варки стеблей рохо».
Еще я понял, что несколько первых блинов будут точно комом. Но это ничего, цель поставлена, а фекойцы решительные господа в том, где можно вкусно пожрать.
Мне же принесли два небольших мешка крестсежа — свежего и перемолотого. Даже здесь он отдавал горечью и вызывал неприятные ассоциации. Но что поделать — красота требует жертв.
А вскоре подоспел и Анфалар с огромным котлом литров на тридцать-сорок. И под моим чутким руководством мы начали готовить плов.
Конечно, увидь меня Тахир из той самой «узбечки», куда мы ходили с Зоей, так если бы не надавал по рукам, то укоризненно покачал головой. Но что делать — я рубежник, а не маг со Средней Азии, который может сотворить произведение искусства из барашка, риса и овощей. Но и тут я следил за тщательностью процессов, пока обжаривал мясо.
— Как тебя там, Лакнинар, не режь так крупно яркую длинную сосульку… Тьфу, запомни, это «МОР-КО-ВЬ», — сказал я по-русски. — Повтори. Не «мокровь», а «морковь»! Вот, не мельчи с ней, режь крупно. И с заставляющим тебя плакать шаром тоже. Так, повтори: «ЛУК».
Мы кашеварили близ донжона Форсварара. И если сначала на наши кулинарные потуги собралась добрая половина стражников, то вскоре стали подтягиваться и жители ближайших домов. Я их понимаю. Что может быть лучше запаха жареного мяса? Только кусок этого самого мяса.
Анфалар и вовсе получил по рукам, когда подорвался помешать рис, который я засыпал сверху. Мне лишь запоздало пришло в голову, что я сейчас вроде как мог подорвать репутацию второго по важности рубежника в городе. Вдруг за это опять нужно будет сходить на очередную охоту или что-то в этом роде?
Но нет. Сам Безумец потряс ушибленными пальцами и рассмеялся, как и остальные стражники стоявшие рядом. А я с видом фокусника накрыл плов крышкой.
— Теперь надо ждать!
Мне думалось, что пока готовится еда, мы непринужденно поболтаем, пошутим или вообще наведем коммуникационные мосты. Какой там. Все как один, даже вышедший с помощью стражников Форсварар, напряженно смотрели на котелок, будто поторапливая его своими взглядами.