Век психологии: имена и судьбы

Степанов Сергей Сергеевич

Особое значение Кляйн придавала переносу. Для нее формирование переноса на психоаналитических сеансах было технически намного более важным, чем реконструкция прошлого. При рассмотрении переноса решающую роль она отводила проекции и интроекции. В сравнении с классическим психоанализом это было заметной новацией.

В 20–30-е годы Британское психоаналитическое общество в значительной мере уже сформировало оригинальный и серьезно отличавшийся от классического подход к теории и практике психоанализа. Со временем это обстоятельство стало одной из наиболее важных причин возникновения враждебности и конфликтов между британскими и венскими психоаналитиками. Противостояние двух школ психоанализа максимально обострилось после переезда Кляйн в Лондон. В это время Кляйн начала активно внедрять игровую технику в практику детского анализа, став безусловным пионером этого направления. В 1927 г. Анна Фрейд опубликовала в Вене свое «Введение в технику детского психоанализа», в котором,

в частности, критиковала терапевтические методы Кляйн, отрицала понятие инфантильного Супер-Эго, ставила под вопрос значение переноса и агрессивных фантазий в детском анализе. С критикой данной работы выступили Эрнест Джонс и ученица Кляйн Джоан Райвери. Это, в свою очередь, вызвало негативную реакцию 3. Фрейда, раздосадованного нападками на Анну. Фрейд не принимал концепции раннего Эдипова комплекса и с большой долей скептицизма воспринимал научную работу Райвери. Тем не менее со временем обе стороны стали ощущать острую потребность в конструктивном взаимодействии и обмене накопившимися результатами. Два психоаналитических сообщества приняли решение о начале процесса обмена опытом, который должен был сблизить обе школы и, в определенной мере, сгладить существовавшие противоречия в их подходах.

После Второй Мировой войны Кляйн в основном работала как обучающий аналитик и как супервизор, отказавшись от активной роли в жизни Британского психоаналитического общества. Всё больше внимания она уделяла теоретическим вопросам. В 1951 г. появилась ее работа «Зависть и благодарность», а в 1961 г., уже посмертно, – «Описание анализа ребенка». Даже на последнем году жизни Кляйн продолжала теоретические психоаналитические изыскания (работа о трилогии Эсхила «Орестея»). В 1960 г. после перенесенной операции Мелани Кляйн умерла от эмболии легочной артерии. В последующие десятилетия стараниями ее немногочисленных, но верных последователей ее идеи получили широкое распространение, и знакомство с ними, пускай даже критическое, входит обязательным элементом в подготовку психоаналитиков всего мира.

С. Бёрт

(1883–1971)

Судьба сэра Сирила Бёрта и его трудов – одна из наиболее драматичных и интригующих страниц в истории мировой психологии. Выходец из низов, «дитя улицы», он сумел «сделать себя сам» – преуспел в академической и общественной карьере и даже был удостоен за заслуги перед обществом дворянского звания. Признанный научный авторитет, он способствовал утверждению в Англии своеобразной системы школьного образования, которая, однако, еще при его жизни дала трещину и подверглась реформированию. Автор многочисленных трудов, неоднократно переизданных, он и сегодня превозносим учениками и последователями, тогда как многие специалисты намеренно исключают его работы из библиографии своих книг и статей. Человек, после смерти удостоившийся патетических некрологов, а впоследствии – язвительной критики и даже подозрений в психической патологии. Таков Сирил Бёрт, один из наиболее крупных, или по крайней мере – наиболее знаменитых английских психологов.

Сирил Лодовик Бёрт родился 3 марта 1883 г. в городке Стратфорд-он-Эйвон, известном всему миру как родина Вильяма Шекспира. Отец Бёрта был врачом, но успеха в медицинской карьере не достиг, так что материальное положение семьи оставляло желать лучшего. Детство Бёрт провел в беднейшем районе Лондона, и его товарищами были «дети трущоб», зачастую имевшие противоправные наклонности и невысокий уровень умственного развития. Полностью сблизиться с ними Сирил не смог, поскольку явно отличался своим мироощущением и способностями. Впоследствии о его личности высказывались противоречивые суждения, но одна черта не вызывала сомнений ни у его друзей, ни у врагов – блестящая одаренность. Биограф Бёрта Лесли Хэрншоу считает ее наследственной (среди прямых предков Бёрта – Айзек Барроу, известный математик, учитель И. Ньютона). Бёрт легко и быстро овладел латинским и греческим языками, свободно говорил по-французски, по-немецки, по-итальянски, читал на многих других европейских языках (в том числе и на русском), отлично знал иврит. Вероятно, еще в детстве столкнувшись с тем, насколько яркая одаренность может противоречить скромным условиям среды, он свои научные изыскания посвятил проблеме умственных способностей, а также детской преступности, о которой знал не понаслышке.

Неблагоприятный опыт детского общения способствовал тому, что Бёрт – человек по натуре обаятельный и остроумный – остался замкнутым и нелюдимым. Склонный к одиночеству, он не допускал тесной близости даже с теми, кого считал друзьями. Впрочем, его постоянная отчужденность и сосредоточенность, вероятно, способствовали тому, что он был прекрасным наблюдателем. Его очень любили дети, и это помогало ему в практической работе психолога.

Ввиду ярких проявлений одаренности, Сирил был взят из обычной школы и отдан в закрытый пансион, где учились отпрыски из «высших классов». Эта среда, однако, оказалась для него столь же чуждой, и он болезненно из нее выделялся. Тому немало способствовали его физические недостатки. Бёрт с детства был слабого здоровья, близорук, страдал плоскостопием, был неловок в физических упражнениях; из-за слабости вестибулярного аппарата ему трудно было научиться танцам, езде на велосипеде; всю жизнь он страдал боязнью высоты. К тому же он отличался так называемой психосоматической лабильностью – на любую жизненную трудность реагировал усиленным сердцебиением, потливостью и другими вегетативными симптомами.

Однако жизненный путь Бёрта свидетельствует: слабость тела – еще не доказательство того, что человек слаб. Он сумел получить блестящее образование и добился значительных успехов на академическом поприще. Окончив в 1908 г. Оксфордский университет, он в течение 4 лет преподавал в Ливерпульском университете, а затем и в знаменитом Кембридже.

В центре научных интересов Бёрта – проблема индивидуально-психологических различий, которые он, подобно Ф. Гальтону, считал врожденными и поддающимися измерению. Как и Гальтон, Бёрт считал инструментом такого измерения психологические тесты, однако пользовался уже более совершенными методиками, созданными к тому времени. В начале ХХ века наибольшее распространение во всем мире получили тесты умственной одаренности, разработанные во Франции Альфредом Бине совместно с Теодором Симоном. В 1905 г. была опубликована первая редакция этого набора тестов. Затем последовали переводы на разные языки и адаптированные варианты. (В России адаптация тестов Бине-Симона была осуществлена А.М. Шуберт; наиболее известная модификация предпринята американцем Луисом Терменом в Стэнфордском университете, с тех пор так называемая шкала Стэнфорд-Бине – один из самых распространенных и признанных методов оценки интеллекта). Бёрт на основе тестов Бине-Симона разработал собственную шкалу тестов. Впрочем, многими специалистами она расценивается как одна в ряду многочисленных модификаций.

Обратившись к разработкам Бине, Бёрт воспользовался его инструментом, но не теоретическими представлениями. Сам Бине, рассуждая о природе умственных способностей, писал:

Некоторые современные философы находят моральное утешение в прискорбном факте, что интеллект индивида не может быть увеличен. Мы обязаны всячески противодействовать подобной пессимистической точке зрения… Мозг ребенка подобен полю, на котором опытный фермер посредством культивации может осуществить задуманные им изменения и в результате вместо бесплодной получить плодородную землю.

Бёрт исходил из принципиально иной точки зрения. По его мнению, умственные способности врождены и практически неизменны подобно цвету глаз и волос. Суждения Бёрта на сей счет весьма категоричны и не оставляют никаких сомнений в его позиции:

Совершенно очевидно, что в идеальном обществе нашей задачей будет выявить тот уровень умственных задатков, которым каждый конкретный ребенок наделен с рождения, затем предоставить ему соответствующий уровень образования и наконец обеспечить его профессиональной подготовкой к тому делу, для которого он создан.

Претворение в жизнь данного принципа Бёрт поставил своей целью и весьма преуспел в этом, находясь на посту члена Муниципального совета Лондона по отделу образования (1913–1932). На основе его рекомендаций была разработана и внедрена система школьного образования, предусматривавшая подразделение учащихся на потоки в соответствии с уровнем их умственных способностей. Последние определялись посредством тестирования. По результатам тестовой проверки, проводившейся в 11-летнем возрасте, дети распределялись на три группы. Признанные наиболее одаренными проходили обучение на более высоком уровне и получали доступ к высшему образованию; образовательные возможности остальных ограничивались.

Критика такой системы, начавшаяся с момента ее внедрения и достигшая апогея в 50-х гг., основывалась на том элементарном наблюдении, что подразделение учащихся по образовательным уровням практически соответствует классовому делению общества. Лучшее образование оказалось доступным детям из «лучших семей», тогда как дети рабочих в основной своей массе должны были повторить профессиональный путь собственных родителей.

Бёрта это соотношение не смущало. Им было проведено широкомасштабное тестовое обследование представителей различных слоев населения. В результате оказалось, что интеллект профессиональной элиты заметно превосходит интеллект рабочих, а среди последних неквалифицированные сильно уступают высококвалифицированным. Делался вывод, казалось бы, не противоречивший здравому смыслу: человек занимает в социальной и профессиональной иерархии то место, какого заслуживает по своим врожденным способностям. А о том, что способности врождены, то есть унаследованы, по мнению Бёрта, явно свидетельствует им же установленный факт: среди детей обследованных групп умственные способности распределяются примерно в том же соотношении, что и у их родителей.