Век психологии: имена и судьбы

Степанов Сергей Сергеевич

На это, очевидно, можно возразить: если в человеке и заложены некоторые задатки, то они должны реализоваться под действием среды. Более благоприятная среда, которую предоставляют своим детям обеспеченные и преуспевающие семьи, в большей мере способствует развитию способностей.

Соотношение врожденного и приобретенного в интеллекте Бёрт вниманием не обошел. Причем он стремился решить этот вопрос строго научно, со всей возможной точностью. Надо отметить, что, получив классическое образование, Бёрт самостоятельно углубленно занимался математикой. По оценке Хэрншоу, его математические способности были выдающимися. (На протяжении многих лет Бёрт был редактором «Британского журнала статистической психологии»). Бёрт поставил перед собой задачу точно вычислить удельный вес врожденного и приобретенного факторов. Наилучшим способом для этого было исследование

близнецовых пар, предложенное еще Гальтоном. Не вызывает сомнения, что монозиготные (однояйцевые) близнецы обладают абсолютно идентичной наследственностью. Правда, сходство показателей их умственного развития можно объяснить и тем, что воспитываются они в одних условиях, в одинаковой среде. Интерес представляют те пары, которые в силу каких-то жизненных обстоятельств разлучены и воспитываются в разной среде. Понятно, что такой феномен – сам по себе большая редкость. Однако, если и при данных условиях наблюдается значительное сходство в умственных способностях, можно предположить решающее влияние наследственности.

Бёрту удалось найти несколько таких пар и обследовать их. Полученные результаты подтвердили его гипотезу. На этом основании он пришел к выводу, что интеллект человека определяется наследственностью на 80 % и лишь на 20 % – условиями среды и воспитанием.

Им также была разработана концепция двухфакторной структуры интеллекта. Центральное место в этой структуре принадлежит некоторому «общему фактору», отражающему общую одаренность. По мнению Бёрта, тесты интеллекта в основном направлены именно на выявление этого фактора, вокруг которого группируются так называемые специальные факторы, отражающие некие конкретные способности. Строго говоря, данная идея принадлежала Чарлзу Спирмену, но и Бёрт внес свой вклад в ее развитие. Так, он сформулировал принцип дифференциации интеллекта с возрастом. Однако собственные заслуги Бёрт явно преувеличивал, настаивая, чтобы его признали пионером использования факторного анализа в психологии (его роль была весьма значительна, однако основоположником метода был все же не он, а Спирмен). С годами домогательства Бёрта становились все более настойчивыми, что впоследствии дало повод критикам заподозрить его в паранойе.

Действительно, начиная с 30-х годов, душевное равновесие Бёрта было нарушено. Неудача в семейной жизни явилась для него тяжелым ударом (как пишет Хэрншоу, «знаток человеческой натуры оказался несостоятельным в самом сокровенном из всех типов человеческих отношений»). Другим ударом была гибель его научного архива в годы войны; третьим – пошатнувшееся здоровье (болезнь Меньера). Бёрт неохотно ушел на пенсию и оставил пост редактора журнала. Постепенную утрату влияния в научном мире он пытался восполнить многочисленными публикациями, посвященными дополнительным подтверждениям его идей. Деньги и карьера всегда оставляли его равнодушным; его честолюбие лежало в плоскости интеллектуального превосходства. Сам Бёрт видел себя научным наследником Гальтона, стремился воплотить его мечту о создании психологии, основанной на твердом статистическом фундаменте и приложимой к повседневным человеческим проблемам.

Бёрт ревниво относился к своим научным соперникам и стремился утвердить свой приоритет. Ученик Бёрта Ганс Айзенк вспоминает о многочисленных трениях со своим руководителем, стремившимся притормозить его научный рост. (Несмотря на это, Айзенк сохранил глубокое уважение к Бёрту и выступил активнейшим пропагандистом его идей.)

Серьезным ударом для Бёрта был постепенный отказ от элитарной системы обучения, основанной на его рекомендациях.

После ухода на пенсию он подрабатывал рецензированием книг по психологии для разных издательств. Его рецензии отличались такой добросовестностью, обстоятельностью и глубиной, что издатели порой увеличивали гонорар сверх установленной суммы (сам Бёрт об этом никогда не просил).

Сирил Бёрт умер 10 октября 1971 г. В отзывах на его кончину прозвучали высокие оценки его вклада в английскую науку. Так, известный психолог Раймонд Кеттелл писал: «Общение с ним было для меня плодотворнее общения с любым другим современным психологом…»

Фигура Сирила Бёрта вскоре после его смерти вновь привлекла к себе пристальное внимание, имевшее на этот раз скандальный оттенок. Дело в том, что американский психолог Леон Кэмин – противник идеи Бёрта о наследовании интеллекта – решил проверить достоверность его научных выкладок. Оформив для этой цели в Принстонском университете специальную командировку, Кэмин отправился в Англию и углубился в изучение материалов экспериментальных исследований Бёрта. Результаты такого анализа позволили Кэмину сделать вывод, что труда «отца английской психологии обучения», мягко говоря, не отвечают требованиям научной корректности. Начиная с октября 1976 г. лондонская «Санди Таймс» напечатала серию разоблачительных материалов, свидетельствовавших о явных недочетах, искажениях и фальсификациях в работах Бёрта. Ранее большинство этих данных были опубликованы в США в виде отдельной книги Кэмина, вызвавшей в научной среде эффект разорвавшейся бомбы.

Кэмин приводит следующие данные. В 1943 г. вышла статья Бёрта «Способности и доход», в которой сообщалось об изучении 15 пар близнецов, воспитанных врозь. Аналогичные данные появились в статье 1955 г., но число обследованных пар увеличилось до 21. В 1966 г. Бёрт писал уже о 66 парах. В этой связи бросается в глаза, что несмотря на увеличение количества, корреляции, вычисленные Бёртом, совпадали до третьего десятичного знака, что с точки зрения математики невозможно, хотя в то время никто не обратил на это внимания. Вероятно, начиная с 1939 г. никаких новых данных у Бёрта не было, и все увеличение было фиктивным. Далее он стал публиковать статьи от имени мисс Хоурд и мисс Конуэй, которых на самом деле не существовало на свете. Когда другие психологи просили Бёрта (авторитет его был очень высок) прислать собранные им данные, он занимался тем, что подсчитывал, какие результаты должны соответствовать опубликованным корреляциям, и посылал эти фиктивные сведения. Как редактор авторитетного журнала он стал печатать свои статьи под вымышленными именами, дабы увеличить число своих научных сторонников. Эти вымышленные авторы позволяли Бёрту высказывать свое мнение, отвечая на свои же собственные замечания, подписанные чужими именами, но самое главное – это давало ему возможность создавать ложное впечатление, будто он продолжает активно работать в науке.

Сторонники Бёрта продолжают настаивать, что очевидные погрешности в его работах могут быть истолкованы вполне невинными и прозаическими причинами вроде невнимательности и забывчивости. Однако в научном мире сомнения в достоверности данных, полученных Бёртом, привели к тому, что ныне его труды практически не цитируются как не заслуживающие полного доверия. Стремясь любой ценой утвердить идею наследования интеллекта, Бёрт невольно достиг противоположного результата. Доверие к этой теории сильно упало, поскольку даже ее самый ревностный приверженец, как выяснилось, был не в силах ее аргументированно доказать.

П.П. Блонский

(1884–1941)

Многими современными психологами фигура П.П. Блонского воспринимается как второстепенная на фоне его более именитых, часто цитируемых современников. Причина, вероятно, состоит в том, что Блонский не создал собственной научной школы, не оставил плеяды верных последователей, которые бы подняли на щит его имя и его идеи (как это произошло с иными известными психологами). Однако несправедливо было бы недооценивать вклад этого замечательного ученого в отечественную науку. В свое время он выступал одним из ее лидеров, и его работы по сей день представляют немалый интерес.

Павел Петрович Блонский родился 14(26) мая 1884 г. в Киеве, в семье мелкого чиновника. Хотя семья и не нуждалась, особого достатка в доме не было, и Блонский с ранних лет видел, как экономно тратят родители деньги, считая каждую копейку. Вспоминая впоследствии это время, он подчеркивал, что именно детский опыт привел к формированию одной странной черты: относясь равнодушно к деньгам и часто не зная, сколько рублей у него осталось, он всегда точно знал, сколько копеек у него в кармане, привыкнув считать именно копейки.

С раннего детства он полюбил книги, которые погружали его в другой мир, загадочный и манящий. Способности Блонского сделали его одним из лучших учеников второй киевской классической гимназии, несмотря на то, что он часто болел, особенно в младших классах. Интерес к учебе и желание получить более фундаментальные знания привели его в Киевский университет. В 1902 г. он поступил историко-филологический факультет университета, который закончил в 1907 г., получив золотую медаль за свое сочинение «Проблема реальности у Беркли».