Век психологии: имена и судьбы
Шрифт:
Вольфганг Кёлер родился 21 января 1887 г. в Ревеле (ныне – Таллин). Его отец был учителем в частной школе, которую содержала местная немецкая община. В семье царил культ образованности. Старший брат Вольфганга, Вильгельм, с которым его связывала тесная дружба, посвятил себя науке. Четверо их сестер также получили неплохое образование – медицинское и педагогическое.
Когда Вольфгангу исполнилось пять лет, семья перебралась в Фатерлянд. Образование он получил в университетах Тюбингена, Бонна и Берлина. В те годы немецкая система высшего образования выступала эталоном для всего мира. Студенческие вольности в ней сочетались с высочайшим уровнем преподавания и строгими экзаменационными требованиями. О немецких
В университетах Кёлер получил фундаментальную подготовку в области физики, химии, биологии. Глубокое впечатление на него произвел один из профессоров физики Берлинского университета – великий Макс Планк. Из его лекций будущий психолог узнал о принципе энтропии и динамической саморегуляции физических систем – таких, как электролитические среды. Под влиянием Планка Кёлер пришел к убеждению, что физическими закономерностями в принципе объяснимы и биологические явления, понимание которых, в свою очередь, способствует и решению психологических проблем. Даже по прошествии многих лет коллеги отмечали, что манера мыслить, присущая Кёлеру, характерна скорее для физика, чем для психолога. В ранних научных исследованиях Кёлера причудливо переплелись его интересы к физике (конкретно – к акустике), психологии, а также давнее увлечение музыкой – его первые опыты были посвящены изучению слухового восприятия. За эти исследования он и получил докторскую степень по психологии (1909).
Научная карьера Кёлера началась во Франкфурте, где он намеревался продолжить свои исследования слухового восприятия и действительно опубликовал несколько статей на эту тему, ныне совершенно затерявшихся на фоне его последующих работ (ссылки на них в отечественной литературе можно найти лишь в классическом труде А.Н. Леонтьева «Проблемы развития психики»). Во Франкфурте Кёлер познакомился с Куртом Коффкой, а чуть позже – с Максом Вертгеймером, намеревавшимся экспериментально проверить некоторые свои идеи, касавшиеся зрительного восприятия. Кёлер и Коффка выступили испытуемыми в экспериментальном исследовании Вертгеймера по восприятию движения и затем участвовали в объяснении результатов экспериментов. Принципы, положенные в основу этого объяснения, дали начало новому научному направлению – гештальтпсихологии, а Вертгеймер, Кёлер и Коффка объективно выступили его основателями.
В 1913 г. Кёлер получил приглашение от Прусской академии наук возглавить экспериментальную станцию по изучению антропоидов на острове Тенерифе. Он поселился с семьей на этом острове Канарского архипелага, ныне так полюбившегося новорусским туристам. Здесь он в течение нескольких лет проводил исследование поведения шимпанзе, ставшее классическим и описанное ныне во всех учебниках психологии (его самый талантливый подопечный – шимпанзе Султан – в истории науки знаменит не менее Анны О. или Маленького Ганса).
Начавшаяся вскоре мировая война задержала Кёлера на Канарах на целых семь лет. Однако этот неоднозначный эпизод его биографии дал повод заподозрить ученого в наличии у него интересов, мягко скажем, далеких от науки. Впоследствии Кёлер утверждал, что война помешала ему вернуться на родину. Но почему-то она помешала лишь ему одному – все остальные немцы, ранее проживавшие на Тенерифе, благополучно вернулись домой. С самого начала вызывала сомнения и сама идея организации экспериментальной станции именно на Канарах – вблизи стратегических морских путей. Как известно, человекообразные обезьяны на Канарах не водятся. Гораздо более логично было бы организовать исследование в Камеруне, бывшем тогда немецкой колонией, либо выписать обезьян в какой-либо крупный немецкий зоопарк. Зато в качестве прикрытия агентурной деятельности научная станция выступала очень неплохо.
В пользу этой версии свидетельствует и тот достоверно установленный факт, что на чердаке своего дома, куда был категорически запрещен доступ кому бы то ни было, Кёлер хранил мощный радиопередатчик, который всякий раз тщательно прятал, стоило ему заподозрить вероятность обыска. В немецких и британских архивах сохранились доподлинные свидетельства того, что в годы войны германское командование регулярно получало с Тенерифе радиограммы о передвижениях союзнических судов. В целях конспирации имя агента в документах не упомянуто. Однако кандидатура для подозрений была фактически единственной…
Сам Кёлер впоследствии никогда не распространялся на эту тему, а в своем последнем интервью на прямой вопрос дал безупречно дипломатичный ответ: «Я могу сказать только одно – я был верным сыном своей родины, Германии, до тех пор, пока условия жизни в моей стране не стали непереносимыми; и я в равной степени хранил верность свой второй, приемной родине – Соединенным Штатам Америки – с 1935 года и до конца жизни».
Для истории науки не так уж важно, в какой роли выступал Кёлер на Тенерифе – секретного агента или застигнутого войной ученого. Сколь бы ни были ценны его разведданные (если таковые им действительно поставлялись), они не помогли Германии выиграть войну. А вот его опыты над шимпанзе, вне сомнения, обогатили психологическую науку.
Результатом работы этого периода явилось вышедшее в 1917 г. (в разгар войны!) «Исследование интеллекта человекоподобных обезьян» (именно под таким названием книга увидела свет в 1930 г. в переводе на русский язык – кстати, с предисловием Л.С. Выготского), в котором с позиций гештальтпсихологии Кёлер интерпретировал процесс решения обезьянами ряда экспериментальных задач как разумное (интеллектуальное) поведение. Несмотря на то, что задачи были разнообразными, все они были построены таким образом, что возможность случайного решения путем «слепых проб и ошибок» исключалось: животное могло достичь желаемой цели, только если схватывало объективные отношения между элементами ситуации, существенными для успешного решения.
При проведении экспериментов использовались простейшие приспособления: клетки с редкими прутьями, препятствовавшими свободному выходу животных наружу, палки, с помощью которых можно было достать удаленные бананы, ящики, на которые могли забираться обзьяны.
В одном из опытов за пределами клетки помещался банан, к которому была привязана веревка, протянутая к животному. В этих условиях обезьяна без колебаний тянула за веревку и доставала банан. Кёлер сделал вывод, что для шимпанзе решение такой проблемы в целом оказалось несложным. Однако, когда в направлении банана протягивалось несколько веревок, обзьяна не знала, за которую надо потянуть в первую очередь, чтобы получить желанное лакомство. Это указывало на то, что решение данной проблемы не могло быть ясно осознанным с самого начала.
В другом опыте банан помещался вне клетки на недоступном для обезьяны расстоянии. Если при этом палка находилась неподалеку от прутьев клетки прямо напротив банана, то оба предмета воспринимались как элементы одной ситуации, и шимпанзе с помощью палки легко доставали лакомство. Но если палка помещалась в дальнем конце клетки, то тогда оба предмета (банан и палка) с меньшей легкостью рассматривались как принадлежащие одной ситуации. В этом случае для решения проблемы требовалось реструктурирование перцептивного поля.