Вектор атаки

Филенко Евгений

– А еще вернее, и впрямь не догадалась. Ее способности лежат в иной плоскости. Она не ходячий сканер, просвечивающий собеседника насквозь рентгеновским взором, – она гениальный эмоциональный манипулятор. Но ведь ты понимаешь, что это ничего нам не даст. Дезидерия Вифстранд профессионал в одной сфере, феномен в другой… и дилетант в нашей. Она никогда не занималась тем, что мы от нее ожидаем. Она не умеет манипулировать эхайнами.

– Все правильно, – согласился Кратов. – А кто из нас специалист в этом подлом деле? Может быть, ты или я? Или, смешно сказать, Эрик Носов со своей шайкой-лейкой? Мы становимся специалистами на лету, учимся тому, чему учиться не хотим и при иных обстоятельствах никогда бы даже и не пытались.

– У тебя есть план? – терпеливо осведомился Муравский.

– Есть, – сказал Кратов. – И

несколько очень коротких дней на его подготовку. Для начала я хочу испытать наше секретное оружие на настоящих эхайнах.

– Эхайны – те же люди, – сказал Муравский. – Но, как говорил один мудрый человек с широкими натурфилософическими взглядами, «только рубашка другой» [14] . Почему ты решил, что они способны воспринимать эмоциональный фон иначе?

– Не иначе, – сказал Кратов, – а глубже. Ты должен знать, что невербальный компонент общения для них чрезвычайно важен. Да что далеко ходить за примером: вот ты способен впадать в экстаз при звуках голоса Озмы?

14

В. Арсеньев. «По Уссурийскому краю».

– Способен, – заявил Муравский. – Если выпью много хорошего вина.

– А вот эхайны… – начал было Кратов, но вдруг почувствовал, что его аккуратно, хотя и настойчиво, трогают за колено.

Крохотный, дочерна загорелый, как майский жук, и такой же обтекаемый ребенок в белом комбинезончике.

– Что тебе, милый? – спросил Кратов.

– Кису! – объявил ребенок и требовательно показал пальчиком на видеал.

– Видишь ли… – смутился Кратов.

Муравский, посмеиваясь, колдовал над сенсорной панелью.

– Вот тебе киса! – объявил он с гордостью, и прямо из экрана в сторону дитяти выпятилась объемная мохнатая физиономия очень печального манула.

– Ты потерялся? – спросил Кратов участливо.

– Нет! – энергично сказал ребенок, пытаясь ухватить иллюзорного манула за шкирку. Манул прижимал уши и опасливо жмурился.

– А где твоя мама?

– Ты моя мама, – указующий перст переместился в район кратовского носа.

– Это слишком большая честь для меня, – пробормотал Кратов. – Прости, но я не могу быть твоей мамой.

– А кто ты? – поразился малыш.

– Н-ну… например… – замялся Кратов.

– Серый Волк, – с готовностью подсказал Муравский.

– Это ты Серый Волк, – отвечал ему ребенок. – А он – Большая Киса!

– Я знал, я знал! – обрадовался Муравский.

– Согласен, – промолвил Кратов с обреченностью в голосе. – Я киса. Большая, не спорю. И что мы с тобой будем делать?

– Играть! – сообщил ребенок.

И тут же унесся прочь по своим делам.

Кратов проводил его задумчивым взглядом.

– Она тоже любит играть, – заметил он. – И эхайны тоже. Но она взрослая, а эхайны… они как дети. У них миллион правил для самых разнообразных игр. Когда я был несмышленым отроком, у нас тоже были очень сложные игры с запутанными правилами, за отступления от которых следовало суровое наказание. Хорошо, если все обходилось простым пендалем… а могли и от компании отлучить! В этой парадигме мы взрослые, а эхайны никак не могут этого понять и обижаются, что мы не играем в их войнушку.

– Вот так примерно все ей и объясни, – посоветовал Муравский.

– Угу, – сказал Кратов. – И даже покажу ей нескольких игроков…

– Как ты думаешь, он не потеряется? – озабоченно спросил Муравский, глядя вслед малышу.

– Кто? Этот птенец?! – Кратов снисходительно пожал плечами. – Пора бы тебе знать: дети не могут потеряться, как бы ни старались. И пора бы тебе обзавестись своими детьми, чтобы знать это наверняка. Бери пример с Аксютина. Или с меня.

– Я умею обращаться с детьми, – сказал Муравский. – У меня четверо племянников!

Кратов вдруг несолидно хихикнул.

– Однажды я потерял собственную дочь, – сказал он. – Это было забавно и поучительно. Мы отправились на несколько дней в национальный парк Тарангире, весело и познавательно провели там время, а вернувшись в лагерь, обнаружили отсутствие Иветты. Выждав какое-то время и убедившись, что она не возникла из ниоткуда, как это обычно случалось дома, мы начали тревожиться. Даже не знаю, кто сильнее – я или моя Марси. Все же это

не городское окружение, а довольно-таки дикая природа! Приведя мысли в порядок и выслушав несколько советов от опытных родителей, что обитали по соседству, я связался со службой глобального мониторинга – с тем ее подразделением, что занято поисками пропавших людей. Они сообщили мне, что могут использовать поиск психоэмоциональных схем лишь с согласия обладателей таковых схем… знаешь, бывают ситуации, когда человек не уверен в том, где окажется завтра и будет ли в состоянии вернуться в лоно цивилизации самостоятельно… какие-нибудь исследователи затерянных миров или экстремалы, искатели острых ощущений в жерлах потухших вулканов. Но поскольку речь шла о ребенке, то достаточно было заручиться согласием родителей. Таковое согласие было немедленно получено, наши полномочия нашли свое подтверждение по их каналам, после чего спустя десять минут… очень, скажу тебе, долгих минут!.. нас известили, что обладатель искомой схемы мирно почивает на вязанке хвороста, приготовленной для употребления дикими слонами в пищу, в полутора милях от лагеря. И что упомянутые дикие слоны ошиваются неподалеку, но угрозы ребенку не представляют, поскольку за ними наблюдает старший егерь бвана [15] Андабавамакади, человек в высшей степени ответственный и умелый. Первой нашей реакцией было: что ж этот ответственный егерь не сообщил никому, что на вверенном ему участке территории дрыхнет потерявшийся несмышленыш?! Оказалось, что сообщил, но поступил подобно пророку Мухаммеду, который не отважился беспокоить спящую кошку ценой отрезанного рукава своего халата, то есть будить и выяснять имя не стал… Утром дитя выспалось, позавтракало и объяснило наивным родителям, что хотело своими глазами увидеть, как спят слоны, но так случилось, что уснуло намного раньше. Притом намерений своих означенное дитя не оставляет, а следовательно, либо оно остается здесь жить вместе с егерем, пока не удовлетворит жажду знаний, либо мы к ней присоединяемся. Перспективой обрести на своей шее вдобавок к стаду слонов еще и человеческого детеныша бвана Андабавамакади вдохновлен был незначительно. Что будет, спросил он осторожно, если биби кидого [16] Иветта поранит пятку или занозит пальчик? Собственно, угрозы он ожидал от меня, но я лишь выразил надежду, что дитя не утратило еще навыков самостоятельного оказания первой помощи, каким ее постоянно обучают. А ожидаемая угроза явилась откуда не ждали: матушка, существо эфирное и златокудрое, обещала убить нашего доброго егеря никому еще не известными способами, причем столько раз, сколько будет заноз.

15

Господин (суахили).

16

Маленькая госпожа (суахили).

– И чем закончилось? – спросил Муравский с живым интересом.

– С третьей попытки нам удалось совместить свои биологические циклы со слоновьими. Оказывается, слоны в большинстве своем действительно спят стоя. Но слонята могут себе позволить сон на боку. Как, ты не знал?!

– У меня четверо племянников, – сказал Муравский. – Но нет своих детей. Мне некогда! Кто-то же должен заниматься и ксенологией, а не только слонами!

Мичман Нунгатау наводит шороху

Мичман пинком – как всегда и мечтал! – распахнул дверь офиса службы безопасности космопорта «Анаптинувика-Эллеск». Еще никого не видя, он заранее испытывал праведную ненависть ко всякому, кто мог бы ожидать его за этой дверью. «Псекацаги, – думал он. – А еще туда же… служба безопасности… кто угодно может войти и перебить всех, как крыс в чулане. Крысы и есть…» Привставшему ему навстречу с выражением крайнего недоумения на помятом лице старшему инспектору он с порога ткнул в нос гранд-адмиральский церрег и, пропуская мимо ушей потрясенное «С кем имею честь… какому событию обязан…», начал командовать, обращаясь сугубо через плечо и самым хамским голосом, на какой оказался способен: