Велейская империя. 2. Враг, который не забудет

Елисеева Валентина

Дезориентированную и молчаливую Алесю поволокли на продолжение экскурсии по Греблину. Взлетев с крыши, они на бреющем полете обогнули территорию учебных корпусов, среди которых наблюдалось удивительное разнообразие архитектурных стилей: от старинных замков, как на той рекламе, на которую повелась в Петербурге Алеся, до невообразимых, причудливо изогнутых монстров из стекла и стали. Пролетели над общежитиями – красивыми, чистыми зданиями, с зелеными скверами, парковками для скреблов и глайдеров, открытыми бассейнами с чистейшей водой и зоной шезлонгов. Дальше пошли лесные массивы, в которых тоже мелькали группы студентов, что-то собирающих и что-то магичущих. Далеко за этими массивами, на противоположном берегу острова, наблюдались еще высокие строения, но те, похоже, пока не были заселены.

Греблин ожидает большого наплыва студентов?

 Они добрались до нужного полигона, расположенного на каменистом плато недалеко от обрывистого берега моря. По краям плато стояли высоченные заградительные щиты, а в центре что-то сверкало, бухало, пищало, трещало под наблюдением группки студентов и чем-то недовольного преподавателя. При виде Хальера с Алесей преподаватель буркнул нечто, похожее на приветствие, и кивнул на просьбу отпустить на минутку студента Лосева для разговора.

Знакомый Алесе высокий широкоплечий парень с Земли шагнул к ним за пределы щитов, поздоровался и с ожиданием приподнял брови.

– Нашлась твоя беглая сомирница, знакомься, – сказал Хальер. – Жива, здорова.

– О, так это ты – вторая девушка, которую никто не запомнил? – присвистнул Олег. – Значит, ты действительно была, я, если честно, сомневался в этом – профессор Листиц даже под гипнозом не смог снять с моих воспоминаний твои закрывающие чары и не обнаружил следов твоего воздействия, а он – сильнейший менталист Греблина. К слову, он тоже сомневается в факте твоего существования, говорит, что на такое сокрытие своего воздействия ментальная магия не способна. Боюсь, ты произведешь фурор своим появлением и станешь его любимой студенткой, а стать любимой студенткой увлеченного ученого-менталиста – это страшно, такого и врагу не пожелаешь. Будешь жить с вечной головной болью!

Олег рассмеялся и с жаром пожал Алесе руку:

– Хорошо, что ты нашлась! Говорят, вне острова тут жутко отсталый средневековый мир, нормальному современному человеку жить в нем невозможно, представляю, как нелегко тебе пришлось. Некоторые студенты планируют здесь остаться работать, но я не такой любитель старины и конных повозок, чтобы задерживаться здесь после получения диплома.

– А твой товарищ, Володя Конев, что с ним? – решилась задать Алеся давно волнующий ее вопрос.

– Володька уже в Петербурге, его там невеста ждала, так что он расплатился магией за информацию, краткий курс обучения и доставку и быстро вернулся домой. Планирует когда-нибудь обучаться здесь, но, думаю, быт затянет и он уже сюда не вырвется.

Олега позвали товарищи, он распрощался и убежал. Алеся и ее непредсказуемый спутник, от которого она уж не знала, чего ждать, медленно двинулись на зеленый холм, с которого открывался потрясающий вид на сине-сиреневое море. Хальер сел на землю, сорвал длинную травинку, сунул ее в рот и спросил:

– Почему тебя так взволновал этот Володя? Ты уже упоминала о нем.

– Отчет из Греблина, что привезли Лоуресу тем вечером...

– И который ты унесла вместе с моими бумагами...

– Да. Там было отмечено, что Володя «убыл», а до этого говорили про эксперимент. Я пришла к выводу, что он умер в результате этого эксперимента, – объяснила Алеся.

– Странная логическая цепочка. В твоем мире слова «убыл» и «умер» являются синонимами? В нашем мире это не так. Я помню того землянина – у него был самый большой магический потенциал среди других твоих сомирников, я перекачал половину его энергии в амулеты, а половину в межмировой портал – проверял, работают ли мои формулы.

– В портал?! – ахнула Алеся. – И он остался жив?!

– Конечно, он же отдал магию, а не жизненную энергию. У Каллинга в архиве хранится запись этого эксперимента, можешь просмотреть ее и убедиться, что твой сомирник не умер у подножия портала. Алеся, не думаю, что кто-то из этих «рабов Греблина» (Хальер ахнул рукой в сторону полигона) хочет быть «освобожденным», но мы можем еще поискать тех, кто хочет.

– Не надо, я уже всё поняла. Объясните мне одно – ЗАЧЕМ?! Зачем вводить в заблуждение всё население империи, рассказывая страшные сказки про рабство иномирных магов?!

– Ты достаточно пожила в Велейской империи, чтобы иметь представление о ее жителях и жизни. Собственная магия из мира ушла, прежняя великая цивилизация рухнула, люди давно смирились с новой реальностью, отстраивают свой мир заново, как могут, у большинства главная задача в жизни: быть не хуже других, пусть не магами, но хотя бы сытыми крестьянами и рабочими. Богатых рейтов не любят, но терпят, как исконное зло: богатеи тут были всегда, это собственные богатеи, возможности которых от рождения выше, чем у других. Сильно рейты не лютуют, поскольку император и тайная канцелярия не позволяют, и то ладно.

И представь, что вдруг в их страну начинают массово приглашать молодых людей из других миров, давать им бесплатное высшее образование (на которое коренное население рассчитывать не может, поскольку им за него надо много платить, а нечем), зазывать их на хорошо оплачиваемые должности, продвигать их по карьерной лестнице, как прекрасных специалистов. Власти страны начинают обеспечивать пришельцам уровень жизни куда более роскошный, чем у того же коренного населения, создавать для них райский уголок на отдельном острове, тогда как коренное население с рассвета вкалывает на полях, в хлевах и мануфактурах, живя в условиях, в несколько раз худших, чем иномирные гости, а если вспомнить, что творилось в стране двадцать лет назад, после бунта, когда отстраивался Греблин – то и на несколько порядков худших. Думаешь, крестьян и работяг успокоили бы напоминания, что эти иномирные гости платят за удобства и обучение своей магией, которая помогает сохранить остатки цивилизации в их мире и восстановить разрушенную беспорядками страну? Ведь магию отдать не сложно, а для ее пополнения не надо вставать в пять утра и идти доить коров или махать косой на лугу в поте лица.

– Думаете, были бы бунты недовольных?

– Я не думаю, я это точно знаю. Тайная канцелярия под моим руководством усердно поддерживает прежний свой грозный имидж и подтверждает мрачные сведения о Греблине, потому что для людей своя рубашка ближе к телу, а зависть – неискоренимое зло. Сейчас все убеждены, что сворованных иномирных магов содержат, как скот, – скажи, кто-то готов с оружием в руках встать на освобождение чужестранных рабов, если не считать тебя, мое великое исключение из правила?

 – Нет, – честно признала Алеся.

Об этой «темной стороне магии» в империи говорить было не принято, даже лучшие из встретившихся ей людей старательно закрывали глаза на неблаговидные методы пополнения магических запасов. Даже Ник вступил в ряды противников режима только после того, как у него случилась личная трагедия, и совсем не ради свободы иномирцев.

– Вот именно, зачем жалеть чужаков, когда стоит пожалеть себя, верно? Все прекрасно понимают, что если бы не огромный приток иномирной магии, организованный тайной канцелярией, то львиная доля предприятий и производств в империи не работала бы до сих пор. Сотая часть острова, где учится местное магически одаренное население (к слову, лучшие ученики магических школ учатся бесплатно), огорожена от остальной территории Греблина высоченным забором. К ограде запрещено приближаться, а совершая полёты студенты из местных видят эту часть острова через пелену иллюзии, транслирующей полуразвалившиеся дома, окруженные колючей проволокой, и гуляющих вокруг них иномирцев. Все студенты с той стороны острова каждый день видят амулеты, заново заполненные иномирной магией, доставленной из «бараков рабов», они свято верят написанному в книгах об истории и функционировании Греблина, но за разделительный забор никто не рвётся. Охотники на магов набраны из местных, и они уверены, что заманивают свои жертвы в страшную западню, организованную спецами Греблина, но никто из них не отказывается выходить на работу. За те двадцать лет, что я возглавляю тайную канцелярию, лишь два выпускника Греблина из коренных жителей Велейской империи рискнули потребовать у меня улучшения условий содержания иномирных рабов. Потребовали, прямо глядя мне в глаза, а не шушукаясь об этом по углам.