Велейская империя. 2. Враг, который не забудет
Шрифт:
– Как жена ира оказалась в камере?
– Когда сидела в камере, женой еще не была, – ответила Алеся.
– О как! Три дня назад сидела в тюрьме и женой не была, а сегодня уже стала. Наш человек: из камеры и сразу замуж. Да не абы за кого, а за главного тюремщика всея империи. Ты мне определенно нравишься, куколка. Небось, не по доброй воле замуж за главу пошла?
– Как вам сказать, – замялась Алеся.
– А так и скажи: да иль нет.
– Не то чтобы по доброй, но сейчас уже согласна, – вывернулась Алеся.
– Это хорошо, не глупая, значит, раз разглядела под жестокой маской благородное сердце. Ир неплохой человек, замужем за ним худо не будет.
– А то! Мне обещаны балы, наряды и драгоценности в любых
Самира удивленно вздернула брови, Алеся кокетливо повела плечиками, закатив глазки, и женщины дружно, громко расхохотались. Потом за Алесю взялись всерьез: три девицы облачили ее в длинное шикарное платье из искристой серебряной парчи, и принялись подгонять его по фигуре, ловко заворачивая и подкалывая подол и складочки на груди и талии, крепко смётывая на живую под приговоры Самиры:
– Сама понимаешь, полноценные строчки тебе вмиг не наложат, но и эти швы не лопнут, если будешь держать спину прямо, ходить величаво, а не носиться сломя голову или сидеть, сгорбившись в три погибели.
Одновременно с подшивкой платья, Самира, встав на лавочку, умудрялась разбирать волосы Алеси, которая успела смириться с тем, что пойдет во дворец в платье, но без прически, а оказывается – прическу ей сейчас навертят. Судя по тому, как ловко и сноровисто мелькали в волосах пухлые пальчики Самиры – прическа будет на высоком уровне.
– Вы работаете на тайную канцелярию? – шепотом поинтересовалась Алеся.
– Нет, я работаю на ира Хальера, я очень многим обязана главе тайной канцелярии. Так что когда требуется кого-то одеть, переодеть, замаскировать под богатую дамочку или наоборот, пошить чудную иномирную одежду для охотников на магов по образцу, то тетушка Самира всегда к его услугам круглые сутки. Велено ночью наряд подобрать – значит, ночью подберем.
– А как вы с ним познакомились? – осторожно спросила Алеся, внезапно вспомнившая, что мужу уже семьдесят, так что с этой пятидесятилетней на вид женщиной его вполне мог связывать когда-то бурный роман.
Самира почувствовала ее подозрения и басисто хохотнула, лукаво подмигнув:
– Я б не отказалась, куколка, да никто не предложил. А если серьезно – перед бунтом я жила с отчимом здесь, в столице, неплохо зарабатывала пошивом одежды для горничных, камеристок, прислуги в богатых домах. Отчим пил, жил за мой счет, а когда пошла разруха и волнения, платья мои никому не нужны стали, кто о нарядах думает, коли есть в городе нечего? Отчим почесал в затылке, что некому стало платья мои продавать, и меня саму в бордель продал. Это сейчас куртизанки работают открыто и только по доброй воле, а раньше никто не спрашивал, согласна женщина иль нет. Ир Хальер, как к власти пришел, каленым железом всю эту мерзость выжег, по всей стране, сейчас и продажная женщина может от любого клиента нос отворотить и «не хочу» сказать, а раньше не так-то было. Словом, ир предложил мне набрать умелых девушек из числа тех, что со мной на этом дне оказались, и открыть портновскую лавку. Денег безвозмездно из казны выделил, законника толкового обязал нам советом помогать и с бумагами разными разрешающими способствовать, так и организовалось мое дело. Потом замуж за купца вышла, так муж мою лавку до самого высокого уровня поднял, у меня теперь все дамы высшего света одеваются, так что не сомневайся – будешь сегодня самой распрекрасной, в самом дорогом и элегантном платье из всех. И волосы уложим, как полагается, как еще старшая мамка в борделе учила: вроде бы элегантно и пристойно, но так, чтоб слюнки у сильного пола потекли.
Да, прическа у бывшей обитательницы борделя вышла на славу: тут тонкая шейка обнажена чуть больше ожидаемого и видно, как трепетно бьется на ней голубая жилка, тут локон как бы случайно на плечико выпал, здесь завиток до краешка губок кокетливо дотронулся. Тонкая, еле уловимая эротика без пошлых намеков, а уж в сочетании с таинственно мерцающим платьем...
– Красота! Самира, вы волшебница, – выдохнула Алеся, восторженно разглядывая свое отражение в зеркале.
– На туфельки встань. Аккуратно, на подол не наступи! Не жмут? Отлично. И не скажешь, что тебя полчаса назад в тюремной робе ко мне притащили, верно?
– Верно. Самира, вы моя фея-крёстная! Отныне и присно я верная почитательница вашего непревзойденного мастерства, вы запишете меня в постоянные клиентки?
– А то, не сомневайся, госпожа Хальер. И давай на «ты», а то неудобно – я великосветской даме тыкаю, а она ко мне – уважительно, как к императрице.
Осторожно ступая на высоких каблуках и кончиками пальцев придерживая подол, Алеся вышла в просторный холл лавки и замерла при виде Хальера в парадном черно-синем мундире с золотыми позументами, умытого, посвежевшего и тщательно причесанного. Изуродованное шрамами лицо она теперь воспринимала, как данность, росчерки на левой щеке не мешали любоваться широким размахом мужских плеч и красотой синих глаз, в этот миг пожиравших ее взглядом.
– Вы великолепны, госпожа! Прекрасны, как солнце в зимний день, и столь же ослепительны! – изрек Нортам, стоящий рядом с Хальером и держащий в руках большой тюк с их одеждой.
Хальер потянул свой высокий воротник-стойку, словно тот душил его, откашлялся и сказал:
– Неплохо. Спасибо, Самира, мы поехали.
– Неплохо? – повторила Алеся, когда ее усадили на мягкое сиденье в карете с гербом. Нортам сел на облучке, оставив супругов наедине в полутьме кареты. – На месте Самиры я бы смертельно обиделась на столь скромную оценку ее труда.
В ответ Хальер пожал плечами, продолжая неотрывно рассматривать ее светящимися искорками магии глазами. Алеся почувствовала, что заливается краской, а так как ей не хотелось входить во дворец вареным раком, то следовало срочно отвлечь мужа от его занятия.
– Я слушаю твой рассказ о той невесте, что описана в газете. Какое отношение к ней имею я?
– Самое непосредственное, она – и есть ты.
– Не поняла...
– Тебе нужны официальные метрики о рождении в нашем мире, причем такие, что ни у кого не вызовут подозрений. Нет, даже не так – которые никому в голову не придет проверять! Тот мелкопоместный рейт с супругой – реальные персонажи, чета Ниадаров – первые выпускники Греблина, оставшиеся в нашем мире. Они крайне редко бывают в своем небольшом поместье, выделенном им императором, поскольку оба преподают в Греблине, а их верные слуги хранят их тайны, потому что хозяева обоих вылечили от смертельной хвори. Дочь у них тоже есть, все видели, как она растет, как учится в школе, а магический резерв, как ты понимаешь, девушке измеряли в университете, не разглашая результатов. Эта дочь с двенадцати лет перешла на домашнее обучение по состоянию здоровья (тогда как на самом деле продолжила обучение в Греблине под присмотром родителей), соседи с той поры видели ее только издалека, лица и личного имени не вспомнят, а в бумагах все уже подчистили. Полгода назад она вышла замуж за иномирца и переселилась к мужу, скрывать факт ее отсутствия становилось трудновато, а тут такая возможность решить две проблемы сразу.
– Ничего себе, – пробормотала Алеся. – Я-то думала, ты просто прикажешь мне метрику выдать и дело с концом.
– Чтобы каждый спрашивал, откуда ты взялась, и пытался раскопать интересные факты в твоем несуществующем прошлом коренной жительницы Велейской империи? Нет, Алеся, это во время бунта, когда в стране всё вверх дном, когда многие погибли и многие документы утеряны, можно организовать себе простое и «загадочное» прошлое даже под собственной фамилией, а в мирное время биографии известных людей страны за минуту не лепятся.