Величие Вавилона. История древней цивилизации Междуречья

Саггс Генри

Мы имеем информацию и относительно технической стороны древней морской торговли. И шумерские, и вавилонские суда были, по современным понятиям, очень малы. Древние записи указывают вместимость трюмов. Если учесть насыпной вес зерна, можно предположить, что шумерские суда 3-го тысячелетия до н. э. вмещали около 25 тонн, а вавилонские суда 1-го тысячелетия до н. э. – около 40 тонн. Медной руды такие суда, конечно, брали на борт больше. Они, судя по модели, найденной в «царских гробницах» Ура (см. фото 3), были такой же формы, как современные иракские белемы (что-то вроде небольшого китобойного судна), имели мачту, парус и рулевое весло для использования в качестве руля. Плоты – келеки состояли из деревянной платформы, поддерживаемой надутыми шкурами, все еще встречаются на Тигре, а плоскодонные кораклы – куффы, также до сих пор используемые в Ираке, использовались для речной перевозки по Евфрату и Тигру. Для внутренней торговли в пределах долин Тигра и Евфрата судоходство оставалось жизненно важным на протяжении всего периода вавилонской истории. В текстах имеется множество ссылок на перевозку по воде из одного города в другой продовольствия, вина, строительных материалов, металлов, шерсти, кожи и т. д. В Нимруде, столице Ассирии, в начале 1-го тысячелетия до н. э. была построена массивная причальная стенка из тяжелых известняковых плит (см. главу 6), к которой приставали суда,

ходящие по Тигру.

Теперь мы вернемся к 3-му тысячелетию до н. э. и рассмотрим наземную торговлю из Месопотамии. Она начала развиваться очень рано, и в шумерской эпической литературе имеются ссылки на такую торговлю, в первую очередь с Ираном. В одном из текстов, очень сложном для понимания в подробностях, описывается оснащение и отправка каравана ослов, которые везли груз ячменя из шумерского города в Луристан. Об обстоятельствах этого путешествия и социальных условиях, в которых оно проходило, говорилось в главе 1. В текстах, датированных начиная с середины 3-го тысячелетия до н. э., встречаются упоминания о караванной торговле или в виде расписок, или ссылок в надписях правителей шумерских городов-государств. Одни правители говорят о доставке леса с гор, другие – об обложении данью людей, которые шли от Персидского залива на Средиземноморье. Судя по всему, правители старались установить не политическое господство, а регулярные и безопасные торговые пути через свои регионы.

Саргон Аккадский (ок. 2370 до н. э.), который основал первую семитскую династию в Месопотамии, поставил перед нами особенную проблему. Современные надписи показывают, что он сам заявил о контроле над Ливаном и Аманусом [31] , сославшись на их коммерческое значение как «Кедровый лес» и «Серебряные горы». Существует, однако, литературное предание, о котором говорилось в главе 1, которое приписывает Саргону более обширную коммерческую империю, и вполне возможно, это имеет под собой реальную историческую основу. Не исключено, что до конца 3-го тысячелетия до н. э. существовали торговые колонии Месопотамии в Малой Азии и даже, возможно, на Крите. В Тель-Браке, на пути из Аккада в Малую Азию, был обнаружен укрепленный дворец, построенный внуком Саргона. Есть все основания предполагать, что целью его постройки стала охрана торгового пути. Что же касается Крита, находки гончарных изделий показывают, что существовали связи между эгейцами и Месопотамией начиная с 4-го тысячелетия до н. э. и к началу 2-го тысячелетия до н. э. они определенно были очень крепкими. Вавилонская цилиндрическая печать этого периода была найдена на Крите, а вавилонский князек оставил памятную надпись на одном из островов (Китира) между Критом и Грецией. Более того, сегодня утверждают, что один из ранних языков, установленный в надписях на Крите с первой половины 2-го тысячелетия до н. э., был не просто семитским, а специфическим – аккадским семитским. Этот язык называют минойским линейным письмом А, и надписи, для которых он применялся, датируются XVII – XV вв. до н. э. Изображенная на одной из критских ваз сцена урожая включает чиновника, одетого в месопотамский костюм. Обобщив приведенные выше факты, можно высказать предположение, что на Эгейском море вполне могли появляться месопотамские торговцы в конце 3-го – начале 2-го тысячелетия до н. э. Эгейское море на протяжении большей части 2-го тысячелетия до н. э. было местом активной коммерческой деятельности, которая была особенно явно выражена в 1400 – 1250 гг. до н. э. В то время остров Крит пересекали хорошие дороги, пригодные для колесного транспорта, которые тщательно охранялись. Известна по крайней мере одна искусственная гавань, хотя, вообще-то говоря, суда были достаточно маленькими, чтобы их можно было вытащить на берег.

31

Аманус – в древности название горного хребта в Сирии, примыкающего к Тавру; горный проход Аманский или Сирийский. Теперь Аманус называется Гьяур-Даг.

Мы также отметили возможность существования в Малой Азии торговых колоний Месопотамии еще до конца 3-го тысячелетия до н. э. Начиная с 1900 г. до н. э. и далее сомневаться в этом уже не приходится благодаря архивам колонии ассирийских торговцев в Кюльтепе (древний Канеш). Они подтвердили существование постоянного караванного движения между Канешем и Ашшуром, и документы позволили ученым, в первую очередь профессору Леви, проработать коммерческую и экономическую систему в деталях. В торговых караванах в основном использовали ослов, число которых могло доходить до 200 животных. В день они проходили 20 – 25 километров. Но между определенными городами Малой Азии перевозки могли осуществляться на телегах, что указывает на существование к этому времени какой-то дорожной системы. Караванщики вели дневники, в которые записывали свои расходы по пути, и в конце пути передавали счет хозяину. Главной статьей экспорта из Малой Азии была медь, и мы находим упоминания о количестве – до 5 тонн. Что касается товаров, которые везли из Ассирии, это был в основном текстиль и свинец и свинцовая руда. Свинцовая руда, содержащая немалую долю серебра, найдена в Ассирии, недалеко от истока Большого Заба, и на Джуди-Даг. Предполагается, что эти руды экспортировались в Малую Азию для плавки там, где достаточно топлива, так же как и грамотных людей. Однажды упоминается караван с 11 тоннами свинца, и плиты весом почти полтонны действительно находились в фундаменте храма Ашшура. Другие отправки в Малую Азию – это оливковое масло, шкуры, овечья и прочая шерсть, причем объем последней достигал 2 тонн. Товаром, который продавали в ничтожных количествах (унция или меньше) в Малой Азии, было олово, которое в среднем стоило в 50 раз дороже чем серебро.

Мы знаем очень мало о мерах по обеспечению безопасности в таких путешествиях. Торговцы наверняка подвергались разного рода опасностям. В законах Хаммурапи предусмотрены потери из-за разбоя или действий бога. Судя по свидетельствам из Мари, караван, следующий через иностранную территорию, выплачивал определенные сборы местным чиновникам, после чего получал разрешение пользоваться колодцами и защиту местного правителя. Из несколько более позднего периода до нас дошло царское письмо таможенному чиновнику, ограждающее некоего человека от всех транзитных пошлин для его ослов. Позднее хеттские, древнееврейские и греческие законы обеспечивали защиту иностранных торговцев на местной территории.

Американский экономический историк Карл Полани в работе «Торговля и рынки в ранних империях» (1957) утверждал, что экономика в Древней Месопотамии была не рыночной, и пытался истолковать свидетельство существования каппадокийской торговли в пользу своего вывода. Под рыночной экономикой понимается экономика, в которой цены устанавливаются прямо взаимодействием спроса и предложения. Спор заключается в том, что такой ситуации не существовало в Древней Месопотамии и «цены» принимали форму эквивалентностей, установленных обычаем, законом или волеизъявлением. Вавилонские и ассирийские купцы, согласно этой теории, не получали дохода от разницы цен, а значит, торговля была свободна от рисков. Таким образом, если принять теорию профессора Полани, ассирийские купцы в Каппадокии были простыми агентами, занимавшими свое положение благодаря карьерному росту, обучению или назначению. Они отвечали в первую очередь за поддержание производства меди, для чего заверяли местное население, что по крайней мере часть эквивалентностей, главным образом в товарах, необходимых людям, прибудет в достаточном количестве. Кроме того, они были ответственны за физическое перемещение меди и ее составляющих из одного места в другое. По мнению профессора Полани, все обязательства регистрировались соответствующими властными структурами, что было своего рода гарантией. Это, по мнению профессора Полани, объясняет отсутствие ссылок на доходы и потери в бизнесе и вроде бы является причиной того, что не было неплатежей и долгов, ведь ведущие расчеты власти могли просто «записать на счет» неплательщика сумму, предназначенную для другой стороны. Конечно, возможно, что торговля в Каппадокии и ее участники контролировались муниципальными или национальными властями в Ашшуре, но признание этого не дает оснований для принятия теории профессора Полани в целом. В Вавилонии, если не в Каппадокии, несостоятельности и неплатежи из-за долгов действительно происходили, и эти финансовые неудачи были основным путем, по которому свободные люди попадали в рабство. Другое возражение заключается в том, что установка цен взаимодействием спроса и предложения в Древней Месопотамии определенно была: известны примеры взлета цен во время войн и голода. А когда Ашшурбанипал завоевал и ограбил арабские племена, он специально упомянул, что верблюдов так много, что их цена упала до полутора шекелей. По этим причинам теорию профессора Полани, хотя она и дает верное освещение некоторым чертам каппадокийской торговли, невозможно принять как точно описывающую экономику Древней Месопотамии в целом.

Торговые отношения между Ассирией и Малой Азией прекратились вскоре после 1800 г. до н. э. по причинам не вполне понятным. Возможно, это как-то связано с расовыми передвижениями в Анатолии. Вскоре после этого на передний план выдвинулись хетты. В хеттских документах мы находим свидетельства того, что во второй половине 2-го тысячелетия до н. э. хетты имели торговые отношения не только с Месопотамией, но также с Египтом и Аххиявой, Микенским царством, расположенным или на западе Малой Азии, на Родосе или в самой Греции. Кстати, это слово может иметь отношение к греческому термину «ахейцы». Медь и серебро производились в больших количествах, и какую-то часть 2-го тысячелетия до н. э. хетты, в сущности, обладали монополией на железо, все еще довольно редкий металл. Судя по царскому письму, в котором хеттский царь приносит извинения царю Ассирии за то, что не смог отправить железо в договоренном количестве, экспорт этого металла был царской монополией. Некоторые ученые подвергают сомнению справедливость этого заключения, что, вероятно, имеет под собой основания. Одно можно утверждать со всей определенностью: существуют свидетельства того, что производство и экспорт отдельных металлов, имеющих военное значение, часто находилось под жестким государственным контролем. Самый наглядный пример можно привести в связи с филистимлянами, которые, когда контролировали Палестину в конце 2-го тысячелетия до н. э., не позволяли нефилистимлянам работать кузнецами (1 Сам., 13: 19). В поселении XIX в. до н. э. в Каппадокии, судя по всему, был незаконным вывоз олова. А упоминание об инспекторе бронзы, а также редкость ссылок на бронзу в текстах (хотя археологические раскопки доказали ее существование главным образом в виде оружия) предполагает, что торговля бронзой строго контролировалась.

Здесь уместно напомнить о роли, которую сыграла в международной торговле Сирия, поскольку эта страна находилась в хеттской орбите, а Северная Сирия всегда была перевалочным пунктом одного из главных торговых путей из Северной Месопотамии. Мы уже говорили о том, что Алалах еще в 4-м тысячелетии до н. э. был перевалочным пунктом торговых путей из Южной Месопотамии и Киликии. Во 2-м тысячелетии до н. э. положение Алалаха часто менялось. Он последовательно переходил под контроль Египта, Северной Месопотамии и хеттов, но именно этот факт является индикатором его коммерческого значения. Между 1600 и 1400 гг. до н. э. существуют археологические свидетельства торговли с Кипром, Палестиной и позднее Нузи (Восточная Ассирия), а также эгейским побережьем, но более яркую картину сирийской торговли нам дает египетский источник. Речь идет о рисунке с гробницы мэра города Фивы, датированной 1400 г. до н. э., на котором изображены суда египетского типа с сирийскими командами, которые разгружают товары в египетском городе (предположительно, в Фивах). Работа команды идет под контролем, потому что на одной детали изображен портовый чиновник, записывающий имена или другие данные группы моряков. Основной груз – большие кувшины с вином или маслом, вазы из драгоценных металлов, причем они продавались не прямо частным лицам, а через государственного чиновника, предположительно обитателя гробницы, отвечавшего за муниципальные складские помещения. Вероятно, существовала и частная торговля, хотя и в небольшом объеме, так как показаны магазинчики, в которых продаются сандалии, текстиль и продукты. На одном из кораблей видны две одинокие женщины и мальчик, возможно рабы, привезенные в качестве douceur [32] лично египетскому чиновнику.

32

Подарок (фр.).

Международная торговля облегчалась наличием колоний купцов-экспатриантов в разных коммерческих центрах. Известный библейский пример дан в 3 Цар., 20: 34 (IX в. до н. э.). Нечто подобное было в Угарите – в Сирии примерно в 1400 г. до н. э., когда, в дополнение к процветающей торговой колонии, созданной микенскими купцами, присутствовали также ассирийские и египетские колонисты, во всяком случае судя по документам, в которых перечисляются поставки вина людям этих национальностей. Иностранная торговля поддерживалась царем Угарита, и до нас дошел царский контракт, который в совершенно ясных выражениях дает некоему человеку освобождение от таможенных сборов для его судов, возвращающихся с Крита. Царский надзор над торговлей в Угарите также подтверждается другим документом того же царя (ок. 1400 до н. э.), который является своего рода паспортом, выданным человеку и его сыну, дающим им право использовать пути, ведущие в Египет и земли хеттов. Торговля металлом была чрезвычайно важна для экономики Угарита, и речь идет не только о драгоценных металлах (включая железо, все еще очень ценное), упоминающихся в текстах. В порту найдены остатки меди и бронзы, а во дворце – слитки свинца. Что же касается стоимости, в текстах сказано, что золото в то время стоило в 3 – 4 раза больше своего веса в серебре.

В конце 2-го и начале 1-го тысячелетия до н. э. старые торговые пути через Месопотамию и Сирию подверглись серьезному перемещению из-за давления арамейцев, рвущихся в Вавилонию и Ассирию (см. главу 3). Последовавшие экономические трудности для Ассирии были, вероятно, одним из факторов, приведших к попытке Ассирии установить военный контроль над путями к средиземноморскому побережью. Ассирия добилась успеха в решении этого вопроса примерно в 740 г. до н. э., завоевав контроль над всей Сирией и Финикией, включая города Тир и Сидон. Некоторые современные письма, касающиеся ассирийского контроля над торговлей в этих городах, стали доступны в последнее время. Из них следовало, что жителям Тира и Сидона разрешалось валить лес в Ливане, но им приходилось платить налог на лес, когда он помещался в склады. Эта политика была непопулярна и спровоцировала мятеж, в котором был убит ассирийский сборщик налогов (см. главу 4). Ассирийцам пришлось ввести войска, чтобы восстановить порядок, и впоследствии они осуществляли контроль над торговлей экспортными ограничениями. Автор письма цитирует отданный им приказ: «Отныне пусть лес привозят сюда. Работайте над ним, но не продавайте его египтянам или палестинцам».