Величья нашего заря. Том 1. Мы чужды ложного стыда!

Звягинцев Василий Дмитриевич

Да ведь и некому, по нынешним раскладам: Новикова с Шульгиным, как и Антона, в обозримых временах и пространствах нет, и удастся ли им ещё когда-нибудь пересечься – очень большой вопрос. Слишком глубокий рейд на этот раз они затеяли [67] . Нет, леди Спенсер не считала, что «кандидаты в Держатели» могут банальным образом погибнуть, даже и на Земле-2 – такая судьба не для них. А вот «разминуться во времени» – это очень даже свободно. Что такое, скажем, сдвиг на одну угловую секунду при перемещении в четвертый или пятый слой реальности? Может – ничего, а может – сотни и тысячи лет. Или, предположим, захотели Игроки лично пообщаться со своими партнёрами, провести вечерок за неспешной беседой в каких-то уровнях Мирового эфира – тот же самый результат. Пресловутый релятивистский эффект! «Для вас века, для нас единый час!» [68]

И наоборот, естественно.

67

См. «Скоро полночь».

68

А. Блок. «Скифы».

Левашов и Лариса, да и Ирина тоже почти не проявляют интереса к здешним делам, в основном пребывают на Валгалле (планете, а не пароходе), там тоже время течёт по-другому. Легче ждать возвращения экспедиции со «второй Земли».

Порой и не поймёшь – в прежнем ли качестве всё их разделившееся на почти не связанные друг с другом фрагменты (или сегменты) «Братство» пребывает и мир вокруг тоже, или же живут теперь все в эпоху победившего солипсизма [69] , победившего в результате непозволительных (или необходимых) экспериментов с Гиперсетью и Континуумами. В любом случае то, что творится на Земле и в окрестностях — что самой Сильвии, что всем остальным совершенно ни к чему. Уж лучше бы оставалось по-старому. Понятнее как-то и привычнее.

69

Солипсизм – субъективно-идеалистическая теория, согласно которой существует только человек и его сознание, а весь объективный мир, в т.ч. и другие люди, является лишь эманацией этого сознания.

Но выбирать не из чего, нужно жить, руководствуясь предложенными обстоятельствами. А обстоятельства таковы, что кроме как леди Спенсер возглавить то, что осталось от «Братства» здесь, очевидно, и некому.

С Берестиным всё понятно, на первые роли он не претендует, понимая, что в политических и иных хитросплетениях жизни его жена разберётся лучше, а сам он хорош и на своём месте, ему лишних забот не надо.

Воронцов и Наталья, по её мнению, как были, так и остаются «вещью в себе». Рассчитывать на них можно всегда и во всём. Дмитрий, в случае чего, готов сыграть роль «бога из машины», но ждать, что он возьмёт на себя повседневную текучку, – увольте. Ему такое (с его собственных слов) во время старпомовской службы надоело сверх всякой меры. Куда удобнее и приятнее ощущать себя «первым после Бога» на собственном корабле и чем-то вроде штатного арбитра в любом возникающем внутри «Братства» вопросе.

Левашов никогда не умел и не хотел принимать самостоятельных решений, если они не касались чего-нибудь научно-технического. Обо всём остальном раньше должны были задумываться друзья, а теперь – Лариса.

Как раз насчёт Ларисы у Сильвии были определённые опасения. Не в том смысле, что аггрианка всерьёз боялась соперничества со стороны этой весьма своеобразной девицы, то есть, простите, давно уже дамы, но тем не менее… Своей стервозностью, гораздо более откровенной, чем у самой Сильвии, она была способна внести в дела, и без того не блестящие, совершенно ненужный раздрай. И хорошо, что она в последнее время тоже нигде особенно не мелькает, сосредоточившись на собственных интересах в соседних реальностях.

Что касается остальных, то среди них не имелось фигур, способных в чём-то аггрианке противоречить и тем более противодействовать. Что Фёст, что Секонд – ученики чародеев, и не более. Сами это понимают.

Следовательно – она решила, а прочие согласились, что Замок (по крайней мере – до возвращения законного хозяина, Антона) принадлежит тем, кто остался здесь. А она – как бы между прочим – становится при нём и в нём кем-то вроде коменданта. А можно выразиться и иначе – смотрящей. Земля Землёй с её проблемами, но тем более оставлять столь удобное место без хозяйского глаза, не подняв, образно выражаясь, свой флаг и не застолбив участок, просто-напросто нерационально. Неразумно и даже чревато…

Кто знает, не появится ли из непостижимых недр какой-то новый Арчибальд на смену перевоспитанному. Поумнее, порешительнее и одержимый более жизнеспособными идеями, с которым не удастся справиться так легко, как с первым. Кто может знать, что за процессы происходят внутри «личности» этого эффектора Мировой Сети. Или не эффектора, и не Сети, а чего-то совсем другого.

Они ведь, здесь оставшиеся, всего лишь люди, в том числе

и аггрианка, и валькирии тоже, пусть и умеющие создавать какие-то частные мыслеформы, но управлять ставшей объектом экспериментов Реальностью способны в той же мере, как курсант авиационного училища – истребителем пятого поколения в первом тренировочном полёте без инструктора. Ещё точнее – с инструктором, сидящим в том же самолёте и просто выдавшим вводную – «Я убит, дальше лети сам».

Вот, Сильвия сумела вообразить для себя кабинет, похожий на тот, в каком вершила государственные дела Екатерина Великая. И он возник там, где надо, вполне аутентичный, и с учётом всех достижений современной эстетики и дизайна. А что это есть на самом деле? Воплощённая в дерево и камень «воля и представление» или мастерски наведённая галлюцинация?

Хорошо Воронцову с Натальей – они хоть понимают, как устроена их «Валгалла», и тщательно следят за собственным поведением, не допуская никаких внушающих опасение вариантов. Да и то…

– Вы меня извините, леди Си, – говорил между тем Фёст, откинувшись в роскошном кресле с ножками в виде золочёных львиных лап, потягивая длинную зеленоватую сигару, из тех, что доставлялись с плантаций Британской Гвианы девятнадцатого века. Экологически чистый продукт, вдобавок из ныне утраченного сорта табака и с особой технологией ферментации. – Вам что, своих соотечественников совсем не жалко? Все же сколько лет вы прожили в качестве, так сказать, профессиональной англичанки. Должны вроде бы усвоить что-то из их менталитета, не нашего. Ведь если война всё же начнётся, мы их разделаем почище, чем наша «вторая Антанта» немцев с японцами… Им тогда уровень какой-нибудь Румынии недостижимой мечтой покажется…

– Наивный ты человек, – с усмешкой вполне светской, но не скрывающей превосходства, ответила Сильвия. – Так ничего и не понял. Вот кто я сейчас, по-твоему? С национальной точки зрения.

– Ну, сейчас, конечно, русская. Не отличить. Но ведь… – Он невольно бросил взгляд в сторону Берестина.

– Это как раз следствие, а не причина. Я, в отличие от некоторых наших общих знакомых, – сказала она, имея в виду, конечно, Ирину, – никогда себя с Англией не отождествляла. Место работы, не более. Разумеется, когда я туда впервые попала, жизнь там была во многом приятнее, чем в любой другой стране, включая и Россию. Но потом пришлось, – в подробности она вдаваться не стала, – и я довольно быстро русифицировалась. Так что не беспокойся, никакого конфликта интересов. Британцы сами виноваты, если даже через девяносто лет мира фактически всего лишь один робот с манией величия сумел их возбудить так, как Гитлер немцев. Ну вот и получат свой «план Моргентау» [70] вместо «плана Маршалла». Человечество ничего не потеряет от того, что Англия, Ирландия, Шотландия и Уэльс станут совершенно самостоятельными, притом противоположно ориентированными государствами. И на ближайшую сотню лет воевать отучатся… Разве что между собой станут разбираться, кто англы, кто саксы, кто бритты, кто кельты… А Россия, в свою очередь, вернётся в ТАОС в качестве старшего партнёра.

70

Моргентау Генри, министр финансов США во время 2-й мировой войны, в 1944 г. выдвинул план послевоенного расчленения Германии на несколько независимых гос-в с их демилитаризацией, «интернационализацией» Рурской обл. и т.д. Фактически предполагалось возращение «рейха» в исходное, до 1870 года, состояние.

Берестин, всё это время наблюдавший за разговором со стороны, неожиданно вмешался.

– Было уже, немцев тоже собирались навсегда отучить, а что через двенадцать лет после «свободных выборов» в самом демократическом государстве случилось? – осведомился он с нескрываемой иронией [71] .

– Но со второго раза всё же «перевоспитали»? – тут же ответил Фёст. – Значит, нам с первого раза нужно того же эффекта добиться. Тем более англичане – не немцы.

– Это ещё вопрос, кто хуже, – хмыкнул Алексей.

71

Берестин имеет в виду случившееся в первой трети ХХ века в реальности ГИП. Германия, капитулировав в 1918 г., была демилитаризована, демократизирована и поставлена на грань катастрофы безумными репарациями и контрибуцией. Возникла чрезвычайно демократическая Веймарская республика, где за организацию «пивного путча» 1923 г., повлёкшего многочисленные человеческие жертвы, Гитлер и его единомышленники получили по году тюрьмы. В 1933 г. НСДАП победила на выборах, Гитлер был назначен рейхсканцлером… Дальнейшее общеизвестно. Всего через 6 лет началась Вторая мировая война.