Великан Севера

Корчагин Юрий

— Я согласен.

— Молодец, даже сам догадался, что к чему, а то были до тебя тут всякие, на меня голос поднимали, всё взад вернуть требовали, или даров божественных, а сами уже раздумывали, как половчее обмануть, да предать. А ты ничего, даже мыслей попросить чего-то не было.

— Так ведь, если здоровым рожусь, то особо ничего и не надо, руки есть, голова на месте, а там как-нибудь выкручусь.

— Правильно, но всё равно без даров не уйдёшь, — Сварог снял со стены массивный кузнечный молот и поднёс его к моей груди, — сим дарую тебе понимание дела кузнечного, чтобы молотом своим ты не посрамил своих предков, и чтобы огонь твой внутренний горел ярко!

Закончив говорить, он погрузил руку держащую молот мне в грудь, тело или то, что его мне сейчас его заменяло, тут же наполнилось жаром, как будто внутри меня зажегся

мощный обогреватель. В это же время, в голове начали возникать образы, как очистить руду, как прокалить клинок, как вытянуть проволоку для кольчуги и многое другое. Стоило жару утихнуть, а сознанию вернуться в привычные рамки, как у меня тут же возникло непреодолимое желание встать из-за стола, и сковать что-нибудь, тем более, кузня располагалась совсем недалеко. Сфокусировав взгляд на Свароге, помимо его понимающей улыбки, мною было замечено небольшое изменение в окружающей обстановке, в жаркой кузне появились небольшие снежинки, кружащие хоровод прямо над горном.

— Ты уже закончил с ним отец? — новым действующим лицом, появление которого я не заметил, оказалась очень красивая черноволосая девушка, лицо её было бледное, с резкими, но приятными глазу чертами, одета она была в сине-белый сарафан, расшитый серебром.

— Да, почти закончил, сейчас душа нашего гостя немного подостынет, и можно отправлять в путь. Ты просто так пришла, али есть что сказать

— Пока ты тут разговоры разговаривал, я душу его посмотрела. Не скажу, что сильна или ярка, но основательна, и гнили в ней нет, трусости щепотка, да гордыни. Достойный кандидат.

— А ты как думала, я ж кого попало к себе на разговор не зову, хоть и выбирать почти не из кого.

— Я тоже так думаю, и так же, как и ты, дар ему небольшой преподнесу на дорожку, а как распорядится с ним, пусть сам решает, — сказав это, она достала откуда-то из рукава небольшой клубочек серебряной пряжи, — дарую тебе нить путеводную, чтобы ты всегда знал путь до дома, и чтобы вьюга и стужа тебе в этом пути помогали.

Вновь рука погрузилась в мою грудь, во второй раз метаморфозы произошли быстрее, просто я вдруг понял, что теперь самый лютый мороз мне не помеха, наоборот, он стал для меня чем-то родным и понятным.

— Оклемался? Хорошо, тогда слушай мой наказ, — сказал Сварог, — помни, чтобы с тобой не случилось, у тебя теперь есть цель, к которой стоит стремиться.

— Не бойся убивать или посвящать нам смерти своих врагов, — сверкнув льдинками глаз, сказала Мара.

— Но ни когда не преступай черту, не убивай детей малых, а воспитывай их и обучи ремеслу

— Не тревожь покой мёртвых, а тех, кто нарушает данный завет, предавай суду.

— А теперь тебе пора, в добрый путь, — сказал Сварог и положил мне руку на плечо.

— В добрый путь, — повторила действия Сварога, Мара.

Глаза мои закрылись, а душа куда-то полетела. Сознание начало ко мне возвращаться, только когда я понял, что меня куда-то тянет из приятного и тёмного места. Пока ещё вялотекущие мысли отметили, что скорее всего я наблюдаю процедуру рождения от первого лица. Первый вздох, ожёгший мои лёгкие, заставил меня непроизвольно закричать, что было силы, но через несколько секунд боль ушла. Так как моё зрение было пока крайне расплывчатым и нечётким, информацию об окружающем мире приходилось получать через слух и тактильные ощущения. Пока я пытался разобраться, о чём говорят окружающие меня люди, моё тельце погрузили в ледяную, как мне показалось воду, обтёрли грубой тканью, и передали в чьи-то сильные, но нежные руки. Судя по разговорам, которые удалось уловить, сейчас мне выбирали имя, и колебались между Эриком и Бьёрном, причём моя мать настаивала на первом варианте. Перепалка продолжалась достаточно долго, в ход шли самые разные аргументы, от уважения к предкам, до обсуждения моих физиологических особенностей, казалось, этот спор никогда не прекратится. Немного придя в себя, я почувствовал лёгкое чувство голода, и не зная, как ещё напомнить родителям о своём существовании, постарался тихонечко заплакать. Вновь обратив на меня внимание, мама слегка дёрнула свободной рукой, после чего послышался звук падения тела и притянув меня поближе, сунула в рот сосок. Повинуясь инстинктам тела, мною была полностью забыта окружающая действительность, центром моего мироздания стал источник молока. Стоило мне наесться досыта, как сознание тут же покинуло меня.

Все последующие дни были

похожи один на другой, кормёжка, смена пелёнок, редкие попытки поиграть со мной в детские игры, причём количество играющих постепенно возросло с двух до семи человек. Расплывчатые фигуры приходили ко мне, говорили всякие глупости и уходили, конечно, я по мере сил им отвечал, хватая протянутые пальцы и корча рожи, чем вызывал небывалый восторг и всплески веселья. Из разговоров, которые мне удалось подслушать, родиться мне повезло в зажиточной семье, живущей в небольшой деревне. Мои роды для матери были далеко не первыми и даже не вторыми, все те силуэты, которые пытались со мной играть, принадлежали моим братья и сёстрам, количество которых, на данный момент, равнялось семи, пять старших в возрасте от пяти до тринадцати и два близнеца, на год старше меня. Мать мою звали Хильда Астриддотир, отца Эгиль Роллосан, меня соответственно Эрик Эгильссон, родители иногда упоминали, что есть ещё некое клановое имя, но при мне они его не называли. Имена братьев и сестёр мне так же были, пока, неизвестны, точнее мне были известны только их уменьшительно-ласкательные варианты, такие как Бьёри или Инги, впрочем, пока меня всё устраивало. Вспоминая слова Сварога, о моём новом месте рождения, сейчас моя тушка скорее всего находится где-то на территории Скайрима, точнее сказать вряд ли получится, так как мне ещё не разу не доводилось покидать пределы той комнаты, в которой я очнулся в первый раз.

Постепенное обретение зрения давало возможность получать больше информации об окружающем мире, теперь мне были известны не только имена окружающих, но и как выглядели их лица. Насколько мне известно, зрение младенцев заканчивает свой формирование в полгода, а значит, совсем скоро я покину надоевшую мне колыбель и наконец, мне дадут возможность ползать и изучать мир. В целом так и произошло, примерно через месяц, после того как моё зрение полностью пришло в норму, меня в первый раз вытащили в большую комнату, посреди которой располагался большой очаг, вокруг которого сейчас суетились мать и сёстры. Наблюдая, из положения лёжа, в тщетных попытках перевернуться или просто сдвинуться с места, за бытовой суетой, мною была замечена небольшая странность, а точнее разница в росте между членами моей новой семьи: мама была почти на полголовы выше отца, а он был, судя по косвенным признакам, классическим нордом высоким и широкоплечим, такой же ситуация была с сестрёнкой Сваной, которой на данный момент исполнилось тринадцать лет, ей оставалось всего несколько сантиметров, чтобы перерасти отца.

Странности продолжали накапливаться, особенно когда мне стали доступно перемещение на четвереньках, однажды выбравшись из шкур, на которые меня обычно клали на весь день, я добрался до места, где играли близнецы, Торбранд и Торгейр, и тут меня ждало большое открытие, несмотря разницу в возрасте почти в год, моё тело было намного крупнее, чем у них. Чтобы найти ответ на мучающий меня вопрос, как так получилось, что некоторые члены моей семьи намного больше остальных, мне пришлось активнее прислушиваться к разговорам родственников, и эта стратегия начала давать результат. Подслушивая бытовые разговоры, мне удалось узнать, что скоро, всего через месяц, к нам приедут родственники, как со стороны отца, так и матери, чтобы познакомиться со мной и повидать остальных внуков. Так же из этих разговоров, удалось выцепить, что сейчас на дворе месяц Руки дождя, то есть по нормальному апрель, и большая часть деревенских жителей занята работой в полях, моя же семья имеет к сельскому хозяйству весьма опосредованное отношение: отец является главным охотником деревни, а мать не только занимается выделкой кож, но и приторговывает зельями, являясь местной знахаркой. Прибытие родственников именно в месяц Второго зерна как раз связано с окончанием посевной.

Перед прибытием бабушек и дедушек, и так же тёть и дядь, дом стал больше напоминать потревоженный улей, все куда-то бегали и что-то переносили, ко мне, подселили близнецов и теперь они не давали мне спать по ночам, просыпаясь каждые несколько часов и плачем, требуя что-нибудь у родителей. Так как собственными силами родители и старшие дети не справлялись, к нам в дом стали заходить посторонние люди, судя по всему остальные жители деревни. К приезду родни всё было готово, в большом зале были организованы новые спальные места, куплено и забито несколько коров, из погребов были выкачены несколько бочек, подозрительно пахнущих мёдом.