Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала
Шрифт:
10. Чтобы за таковыми точными и надежнейшими распоряжениями, учреждениями, определениями и единообразным и от меня в прошедшую войну введенным, и вообще полезным признанным порядком службы отправлением, больные и слабые всею им надобною выгодою и помощью, а здоровые им потребным отдохновением и покоем пользовались, и от суровости непогод, и от напрасного бдения и трудов кои, как испытание нас учит, больше самотруднейших подвигов их изнуряют и их здоровью вредят, всеми удобными образы охранены, а от побегов и всякого рода своеволия, и особливо от озлобления обывателей той земли, где война ведена быть должна, и от обережения которой добро и польза службы, и успехи военных действий, и собственные выгоды войск весьма много зависят, под тяжчайшим ответом тех, кому за тем смотреть непосредственно подлежит, воздерживаны были.
26 октября 1787 г.,
Светлейший князь!
Милостивый государь!
По обстоятельствам и положению, в каковых обе армии в рассуждении их взаимного и к надежной защите собственных владений и границ относящегося внимания и связи, находиться должны, все мои расположения и распоряжения на ваших основываться, и я прошу вашу светлость всепокорнейше почтить меня уведомлением о распоряжениях, какие вы по происшедшему делу при Кинбурне в расположении войск и постов понад Бугом и Лиманом теперь временно и, может быть, предварительно для будущих зимних квартир сделали, или делать намереваетесь, чтобы я, с моей стороны, всему тому, а особливо в случае нужном, в лучше возможном совершенстве следовать и отвечать и вашу светлость взаимно и заблаговременно уведомлять мог. В чаянии, что отряд под господином генерал-аншефом и кавалером Каменским мог уже прибыть на свой пост в околичности Умани, я приказал господину генерал-аншефу и кавалеру барону Эльмпту к Липовцам и Монастырищу пододвинуться, а господину генерал-аншефу и кавалеру графу Салтыкову с командуемыми им войсками, упреждая могущие произойти затруднения в переходе через Днепр, сию реку не мешкав переходить и в Польшу вступить, и его квартиру в Янове взять, а войска между Хмельника и Прилук расположить.
Я на сию перемену ему прежде назначенного положения поступил в том рассуждении, что он из сего Хотин равномерно беспокоит, а в случае нужды удобнее и скорее моим иным отрядам и Екатеринославской армии диверсией и деятельностью помогать и их подкреплять может.
С наивысшим уважением и истинным почтением имею честь быть вашей светлости всепокорнейший слуга
Граф Петр Румянцев
Рогатки, использовавшиеся русской армией в XVIII веке
Долгие годы оцепление рогатками не только лагерей, но и боевого строя считалось обязательным и действенным средством защиты от конницы. Однако перемещение большого количества рогаток сковывало армию, фактически обрекало ее на оборонительный способ действий. Поэтому П. А. Румянцев в ходе Русско-турецкой войны 1768–1774 гг. фактически отменил во вверенных ему частях применение рогаток. В начале новой войны вопрос о применении рогаток возник снова.
7 декабря 1787 г., село Парафеевка
Светлейший князь!
Милостивый государь!
Рогатки сделались одним снарядом между необходимыми на войне против турок. Я их в прошедшую войну в деле не имел, но не смел иметь лагеря без них, боясь того нарекания, кое обыкновенно падает на командующего в отставлении чего-либо и неважного, но обычаями и предубеждениями сделавшегося способом известно надежным. Я представлял между иным и о том в Коллегию, полагая, что все военные приготовления от ее распоряжения зависят; но на сих днях имел от ее императорского величества всевысочайшее повеление о сем пункте, для единообразного в обеих армиях их имения, с вашей светлостью снестись, и ежели они потребными найдутся, делать их на счет экстраординарной суммы. Я сказал вашей светлости мою мысль выше, прошу всепокорно мне вашу сообщить и надежный способ к получению железных вещей указать, понеже по так их большому количеству разве на заводах они к сему времени сработаны быть могут.
С наивысшим уважением и почтением имею честь быть вашей светлости всепокорнейший слуга
Граф Петр Румянцев
26 декабря 1787 г.
Уведомляя ваше превосходительство о получении вашего рапорта от 23-го числа сего месяца под № 133 относительно повеления вам от его светлости господина генерала-фельдмаршала и кавалера князя Григория Александровича Потемкина-Таврического данного, чтобы вы приказали от войск команды вашей Богополь, если не можно пехотным полком, то одним батальоном занять, и представляемых от вас тут неудобств, и вступления корпусов генерала барона Эльмпта и вашего на правую сторону Буга. Я сокращаю мой ответ тем, что в ордерах моих вашему превосходительству от чисел 22 и 27 ноября и 5 декабря под № 432, 440 и 476 данных, сообщил я вам следующее. В первом: «Чтобы ваше превосходительство в охранении собственных границ, как главном предмете на сие время наших вниманий по ордерам и наставлениям его светлости, поступали». Во-втором: «Что положение, что ваш отряд должен взять в околичностях Умани, входить в распоряжения,
4 января 1788 г.
…Новость, что вы мне сообщили [99] , выводит нас, а может быть и многих, из того сомнения, в каковом полагаемо было поведение союзника, и который кажется, теперь берется за дело по нашим видам, невзирая ни на какие следствия по своим собственным. Сие происшествие произведет уверительно большую перемену в предположениях турецких; разве бы они хотели, в одной стороне успевая, жертвовать другой по примеру той войны, что они вели между 1737 и 1739 годом, и что, кажется, одно и остается им делать; но, не зная будущего, трудно определять точно, а гадать и думать можно; но будет, как будет. Надлежит, однако же, взять сие в примечание; а судя по сему и приказал всем малым войскам вперед двинуться и графу Салтыкову, который станет между Браилова и Деражны, – предложить принять Кобургу всю готовность на пособие и содействие, каковы по известному ему нашему положению только требовать и нам сделать можно. Генерал Эльмпт станет над Бугом, между Немировом и Ладыжином, а генерал Каменский – между Богопольем и Хвощеватой.
99
Об объявлении Австрией войны Турции. (Примеч. авт.)
Я вам сообщаю здесь в копии мой последнему данный ордер. Из содержания того вы увидите, сколь разнствуют наши поведения в рассуждении ваших мероположений, и я дивиться и жалеть должен, что такие странности и вам может быть, помешательства [препятствия] производят. О рогатках повторяю мою просьбу. Я боюсь, чтобы время не ушло и не обратилось оно мне в небрежение, коим меня и в баталию Кагульскую, при разогнании покойного Племянникова каре, порицали. Что до известий смешных, то их будетмного, потому что в той стороне остается еще много и старого счету, и старого страху. Будьте вы, милостивый князь и благодетель, здоровы и благополучныво всяком роде и разуме. Сего я вам наиусерднейше желаю, сие заключаю тем, что я по последнее дыхание ваш верный и всепокорнейший слуга
Граф Румянцев-Задунайский
P. S. Что до меня, то я большую часть в постели лежу, и все те припадки, коими я уже несколько зим сряду мучусь, с большими, однако же, наставками [надбавками], – ощущаю, и кажется мне, что я на том же пути, которым пошел недавно тоже бодрый воин Карл Иванович Каульбарс.
5 января 1788 г.
Государыня всемилостивейшая!
Тотчас по получении известия от генерала-фельдмаршала и кавалера князь Потемкина-Таврического об объявлении войны между императором и Портой, приказал я мне вверенным войскам двинуться вперед; и какие ордеры по сему случаю от меня генералам-аншефам и кавалерам графу Салтыкову и барону Эльмпту даны, к всевысочайшему вашего императорского величества усмотрению, всенижайше представляю здесь в копиях [100] . Я жалеть весьма должен, что император и принц Кобург не предварили сего случая с лучшим отверстием [раскрытием] своих намерений, и что то бы могло теперь и весьма к большой пользе общественного дела обращено быть; но ваше императорское величество увидеть изволите: что при оказании принцу Кобургу всей готовности на пособия и содействия, из уважения многих причин и следствий, и особливо ежели бы турки по образу в 1739 году оконченной войны, оставив свои владения и крепости против императорских войск при малых прикрытиях и гарнизонах, обратили вопреки все их силы против армий вашего императорского величества, не посмел я выйти из прежнего предмета мирного положения и не мог далее вправо податься.
100
Копии не публикуются. (Примеч. ред.)