Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала

Румянцев-Задунайский Петр

А. О. Орловский. Битва русских и поляков на мосту.

Первая четверть XIX в.

При всем сем, и как бы то ни было, я имею все причины быть очень уверенным, что от вашего сиятельства четырехкратное поражение претерпевшей неприятель будет, по крайней мере, на сей раз только о своей собственной беспечности заботиться, и что ничто не избежит ни от вашего внимания, ни от вашего проницания, что только к лучшему службы и к достижению всевысочайших видов ее императорского величества оказываться будет, и что вы из всего того всякой раз часть наиполезнейшую извлекать будете, и что между сим временем мои вам от 7-го и 15-го сего месяца под № 134 и 145-м сообщенные мнения и заключения [131] о предпринимаемых мерах, так в ваших действиях, как в предварительном обеспечении границ чрез назначение корпуса при Остроге уже к вам дошли, и что господин генерал-аншеф и кавалер князь Николай Васильевич Репнин тоже все ваши требования удовлетворил.

131

Не

публикуются. (Примеч. ред.)

Вашего сиятельства всепокорнейший слуга

граф Петр Румянцев-Задунайский

Из сообщения П. А. Румянцева А. В. Суворову об отступлении австрийских войск от Люблина

5 октября 1794 г., Ташань

…Сему всему дурному вообще, так как и всем затруднениям, что вы терпите в сообщении с господином генерал-поручиком Ферзеном и в ваших дальнейших действиях, и всем тем нелепым известиям, чем вновь границы Изяславской губернии встревожены были, есть единственной и единой виной нечаянное и от нас вообще утаенное отступление австрийских войск от Люблина и подступное [коварное] занятие посреди наших войск лежащих мест. Я нахожу, что ваше сиятельство очень хорошо сделали учреждением между Брестом и Люблином довольно сильного поста, через что вы оба сии пункта равномерно подкрепляете, и что через близость Радзина и Люблина Висла непрестанно чрез партии надзираема и тем способы неприятелю к его переходу или к доставлению жизненных средств чувствительно отягощены будут.

Я имею честь быть с почтением наиотличнейшим вашего сиятельства всепокорнейший слуга

Румянцев-Задунайский

Реляция П. А. Румянцева Екатерине II о победах А. В. Суворова, пленении Костюшко и бесплодности австрийских маневров

7 октября 1794 г., Ташань

Всемилостивейшая государыня!

Войска вашего императорского величества под предводительством генерала графа Суворова-Рымникского продолжают бить неприятеля, где он только показывается, как то 26-го прошедшего месяца и под деревней Селище случилось, и что все в при сем всеподданнейшем донесении, приложенном в копии рапорте помянутого генерала, наивнятнейше явствует. Я прилагаю к оному и другие копии – с писем австрийского генерала де Гарнонкурта к вышеупомянутому генералу и генералу графу Салтыкову и с письма вашего императорского величества посла графа Разумовского. Известия, коих содержание подтверждает больше, нежели когда мыслей образ и так часто оказанное поведение сих союзных, а наибольше счастливое происшествие через низложение и пленение Костюшки, то совершенно, что все их нечаянные отступления и неприятелю под рукой чиненная помощь не служили ни к чему вяще к превознесению вам единым, всемилостивейшая государыня, довлеемой славы. И хотя я о сей победе только по словам к генералу князю Репнину посланного подполковника Тучкова через генерал-майора графа Разумовского из Острога уведомляюсь, то я не упустил однако же мое мнение генералу графу Суворову-Рымникскому сообщить, и кое к сему моему всеподданнейшему донесению тоже в копии прилагается.

Вашего императорского величества верноподданный

Граф Петр Румянцев-Задунайский

Анджей Тадеуш Бонавектура Костюшко (Косцюшко)

(1746–1817)

Письмо П. А. Румянцева П. А. Зубову об успехах А. В. Суворова

7 октября 1794 г., Ташань

Милостивый государь мой граф Платон Александрович!

Начало отвечает совершенно всеобщим мнениям о несравненном Суворове. Боже изволил, чтобы дальнейшие следствия, кои главнейше от содействия иных корпусов князя Николая Васильевича [132] зависят, имели то же или лучшие успехи – и чтобы везде совершенное согласие господствовало; средство, кое к лучшему естественным образом, нежели все иное способствует. Я буду на всю мою жизнь вашему сиятельству усерден и предан.

132

Репнина. (Примеч. ред.)

Ваш покорнейший слуга

Граф Румянцев-Задунайский

P. S. [Князь] Николай Васильевич слышал от своего курьера, что ехал через Люблин, что австрийцы собираются в Галицию, чего от них в сей раз, а особливо, что король Прусский за Краковское и Сандомирское воеводство паки сильно спорит, ожидать надобно есть.

Письмо П. А. Румянцева А. В. Суворову о предательских действиях австрийцев

9 октября 1794 г., Ташань

Сиятельнейший граф, высокопревосходительный господин генерал-аншеф и кавалер, милостивый государь мой!

В моменте, что я получаю ваш рапорт № 428-й, я поспешаю вам отвечать и вам сообщить мои мнения на в нем содержащееся: австрийцы, кои оставили Люблин вовсе не в пору и пресекли через сие ваше сообщение с господином генералом-поручиком Ферзеном, гнездятся теперь там по той причине единственно и едино, что мы оный занять хотим, и что польские войска оный в сем виде опорожнили, дабы обратить все их силы против нас. Они нам оставляют только Владимир из части Волыни, что они занимают, который весь сгорел и лежит по обстоятельствам вовсе в мертвом углу, и молчат, как я вижу поныне, вовсе о низложении и пленении Костюшки, что ваше сиятельство из моего под № 183-м отправленного наивнятнейше видеть изволили. И я жду с нетерпением, что вы по сему вовсе неожиданному и наивсесчастливейшему происшествию предприняли. По сему буду делать дальнейшие распоряжения, относительно в границах и в Волыни находящихся войск, следовательно, и Орловского полка, который к корпусу генерал-майора графа Разумовского присоединен.

Я имею честь быть с почтением наиотличнейшим вашего сиятельства всепокорнейший слуга

Румянцев-Задунайский

Реляция П. А. Румянцева Екатерине II о движении войск А. В. Суворова к Варшаве

11 октября 1794 г., Ташань

Всемилостивейшая государыня!

Генерал граф Суворов-Рымникский идет большим шагом к Варшаве, и его партии делают поиски

над неприятелем со многим успехом. Он вызывает как генералов вашего императорского величества, так и союзных, на сильнейшее содействие, и по многим причинам надобно бы сего ожидать, но я боюсь, что ежели пруссаки не предуспеют того сделать сами и одни, что и сей самопомысльный случай встретит много препятствий и те же предрассуждения и недоразумения, кои еще все время истинной виной малого внимания на целое, или на общественное, были. Что до австрийцев, то они никак не опоздали занять Люблин по-прежнему так скоро, как дело шло, чтобы по изгнании неприятеля занять сие место войсками вашего императорского величества, и что по многим уважениям по тогдашним обстоятельствам всевещно очень надобным было, и откуда неприятелю, при вовсе коротком времени, что он там быть мог, однако же удалось бригадира Владычина, что пленных конвоировал, и некоторые посты на границе Изяславской губернии встревожить. Я прилагаю при сем моем всеподданнейшем донесении при особом регистре разные письмена, и между другими те распоряжения, что генерал граф Суворов-Рымникский сделал относительно пленных и что я ему в сем виде приметил.

Вашего императорского величества верноподданый граф

Петр Румянцев-Задунайский

Звезда и крест ордена Св. Георгия 1-го класса

Из реляции П. А. Румянцева Екатерине II о действиях русских войск на пути к Варшаве и об общей обстановке

18 октября 1794 г., Ташань

Всемилостивейшая государыня!

Войска вашего императорского величества, что генерал граф СуворовРымникский предводит, были 11-го сего месяца в Соколах почти на половине пути к Варшаве, и где от него прежде высланная партия взяла знамя воеводства Подляшского и там собравшиеся кучи войск вовсе разогнала, трех из оной убила и одного пленила. Сей генерал не упоминает ничего даже в своих рапортах о Мокрановском и других неприятельских генералах, что с их корпусами из Литвы ушли; почему я не без основания заключать должен, что они его упредили и стоят между ним и Варшавой или находятся уже в ее окопах. Он мне сообщил свою переписку с австрийскими и прусскими генералами и письмо его прусского величества со своим ответом на оное. Что до первых, то они в их в известном разуме почти непозволенном роде всегда те же, но не можно без многого удивления видеть, всемилостивейшая государыня, те поводы, по которым его прусское величество требует поспешного приближения к Висле генерала графа Суворова-Рымникского. И ежели пленение Костюшки и другие с тем сопряженные обстоятельства… [133] не переменят мысли сего короля, то могут наши предприятия великие затруднения встретить в покорении сего несчастного города и еще много больше во взятии квартир в его близости, и чтобы в виде, для которого то учиниться имело и под чем я отнятие способов к доставлению жизненных средств разумею, не было бы настолько полезным, насколько тягостным для войск, видя, что все в окольности сего несчастного очага лежащие обитания вовсе опустошены быть должны…

133

Слово неразборчиво. (Примеч. ред.)

Письмо П. А. Румянцева А. В. Суворову о возможности одержать победу над поляками без помощи союзников

18 октября 1794 г., Ташань

Милостивый государь мой!

Я имею ваши рапорты… с их приложениями, я не вижу в первых ничего далее о Мокрановском и других неприятельских генералах, что шли с их корпусами из Литвы, и я должен заключать, что вся сия куча станет вам на пути к Варшаве, ежели они не были разогнаны нашими в Литве действующими войсками. Я нахожу в последних ответы его прусского величества и австрийского генерала графа де Гарнонкурта малоудовлетворительными по моим заключениям в № 187: первый по поводам, по которым вы проситесь поспешить к Висле, и другой по объяснениям, что там касательно Владимира и реки Вепржа, и особливо сношения с Варшавой, наводятся, и кои вам теперь то очень внятно оказывают, чем сии войска и их генералы вообще занимаются. Я очень уверен, что ваше сиятельство, так как все иные против неприятеля действующие генералы, очень скоро вовсе новые наставления иметь будете, к которым естественным образом и пленение Костюшки и многие через то открытые обстоятельства повод дают, и что ваше сиятельство между тем сим случаем воспользуясь и без всякого содействия союзных, через соединенные собственные силы теперь трепещущего неприятеля одолеете и все к вящей славе ее императорского величества обратите, коей она единственно и едино довлеет, и что вы не по держанному воинскому совету и не по нужде, но по победе в ваши квартиры возвратитесь. Что до отвода пленных и взятой артиллерии, то я приказал господину генералу майору графу Разумовскому так поступать, как вы в том с господином генерал-аншефом и кавалером князем Николаем Васильевичем Репниным согласитесь, видя, что ваши назначения главнейше в рассуждении пути вовсе разные были. Я имею честь быть с почтением наиотличнейшим вашего сиятельства всепокорный слуга

Граф Петр Румянцев.

Письмо П. А. Румянцева И. П. Салтыкову о мероприятиях по очищению Волынского и Владимирского воеводств от австрийских войск

20 октября 1794 г.

Я получил вашего сиятельства рапорты… с их приложениями, и я вижу, что при Клеване побитый и рассыпанный неприятель через от австрийских войск занятые места подкрался и, в целом, так на пути, как на границе, многие замешательства вновь причинил. Сего ради я сужу нужным, чтобы ваше сиятельство, по проходе пленных от корпуса генерал-поручика Ферзена, ежели они через Луцк поведутся, господину генералу-майору графу Разумовскому в Олику идти и в околичностях оной и Луцка кантонир-квартиры взять приказали, а австрийскому генералу, что в близости командует, о сем приключении в дружеских выражениях изъяснили, насколько учиненное для польз обеих высоких союзных держав предосудительным есть, и чтобы по сему поводу себя вновь в неприятной непринужденности видите их команду просить, чтобы их войска из Волынского и Владимирского воеводств вышли, кои через императорские российские войска от неприятеля очищены и так давно занятыми были; я приказал чтобы пять рот стрелков к стороне Владимержица и Степана расположились и тоже под командой господина генерала-майора графа Разумовского состояли, и чтобы беспечное сообщение с вашим сиятельством и с в Бресте и в Минской губернии находящимися войсками главным предметом внимания и рачений сего генерала всякой раз было.