Великая Охота
Шрифт:
Крупный гнедой затанцевал, пока Ранд пристраивал сумки и узел позади седла с высокой задней лукой. Юноша вставил ногу в стремя и тихо произнес:
— Тише, тише, Рыжий, — и одним махом вскочил в седло, но не стал более успокаивать застоявшегося жеребца.
К удивлению Ранда, со стороны конюшен появился Лойал. Он ехал к отряду верхом на лошади с волосатыми щетками над копытами — большой и тяжелой, как лучший дхурранский жеребец. По сравнению с лошадью огир все прочие животные размерами напоминали Белу, но с Лойалом в седле она казалась чуть ли не пони.
Оружия
— Не знаю, куда ты собрался, — сказал Ранд. — Мне-то казалось, что тебе с лихвой хватило путешествия с нами. А на этот раз ничего не известно: как долго все продлится и где все закончится.
Уши Лойала чуть приподнялись.
— Так же ничего не было известно об этом, когда я впервые встретился с тобой. Кроме того, что удерживало тогда, не отпускает и теперь. Я не прощу себе, если упущу возможность увидеть, как на деле история сама обвивается вокруг та'верен. А помочь в поисках Рога...
Вслед за Лойалом подъехали и остановились чуть позади него Мэт и Перрин. Хоть вокруг глаз у Мэта лежали темные круги, свидетельствующие об усталости, но на лице появился румянец.
— Мэт, — сказал Ранд, — прости за те мои слова. Перрин, я не то хотел сказать. Я дурень.
Мэт лишь глянул на него, потом покачал головой и изрек что-то Перрину — Ранд этого не услышал. У Мэта были при себе только лук и колчан, но у Перрина вдобавок виднелся за поясом топор — большой полумесяц лезвия уравновешивался длинным шипом.
— Мэт? Перрин? И вправду, я не... — Они повернули лошадей в сторону Ингтара.
— Ты одет совсем не для долгой дороги, Ранд, — сказал Лойал.
Ранд опустил взгляд на золотые колючки, обвивающие кармазиновый рукав, и поморщился. Чего уж удивляться, раз Мэт и Перрин по-прежнему считают, будто я корчу из себя важную персону. Вернувшись в свою комнату, он обнаружил, что все уже упаковано и отослано. Как сказали слуги, все его полученные в подарок простые куртки уже во вьюках; и любая куртка из оставшихся в гардеробе по своей нарядности ничем не уступала той, что была на нем. В седельные сумы, кроме пары-тройки рубашек, нескольких шерстяных вязаных чулок и запасной пары штанов он ничего из одежды не уложил. По крайней мере, Ранд снял с рукава золотой шнур, но значок с красным орлом убрал в карман. В конце концов, это же подарок Лана.
— Я переоденусь, когда мы остановимся на ночь, — пробормотал Ранд. Он сделал глубокий вдох. — Лойал, я говорил тебе то, чего не должен был говорить, и надеюсь, ты меня простишь. Да, я виноват, но надеюсь, ты на меня не держишь зла.
Лойал заухмылялся, уши встали торчком. Он придвинул лошадь ближе к Ранду:
— Я все время говорю то, что не должен. Старейшины всегда утверждали, что я сначала час буду говорить и лишь потом начну думать, что же это я несу.
Вдруг у стремени Ранда вырос Лан, в серо-зеленой пластинчатой броне, в которой в лесу или темноте он почти что исчезал с глаз.
— Мне нужно с тобой поговорить, пастух, — он посмотрел на Лойала. — Наедине, если позволите, Строитель.
Лойал кивнул и отъехал на своей большой лошади в сторонку.
— Не знаю, слушать ли тебя, — заявил Ранд Стражу. — Вся эта смешная одежда, да и то, что ты мне говорил, не много мне помогли.
— Когда не по силам одерживать большую победу, пастух, учись довольствоваться малыми. Если ты заставил их думать о себе как о чем-то большем, чем о фермерском мальчишке, которым легко манипулировать, тогда ты одержал малую победу. А теперь молчи и слушай. У меня время для одного, последнего урока, самого трудного. Вложить Меч в Ножны.
— Ты каждое утро по целому часу заставлял меня только тем и заниматься, что вытаскивать этот проклятый меч и убирать его в ножны. Стоя, сидя, лежа. Думаю, я сумею вернуть его на место не порезавшись.
— Пастух, я сказал «слушай», — рыкнул Страж. — Настанет момент, когда ты должен будешь во что бы то ни стало добиться поставленной цели. Это может случиться в атаке или в защите. И единственным способом будет позволить мечу вонзиться в твое собственное тело, как в ножны.
— Это безумие, — сказал Ранд. — С чего мне когда-нибудь?..
Страж перебил его:
— Когда это время наступит, пастух, ты сам поймешь — когда успех стоит такой цены и другого выбора у тебя не останется. Это и называется — Вложить Меч в Ножны. Запомни.
Появилась Амерлин, она пересекала запруженный людьми двор, рядом шагала Лиане со своим жезлом, у другого ее плеча шел Лорд Агельмар. Даже в зеленом бархатном кафтане Лорд Фал Дара не выглядел неуместно среди такого множества облаченных в доспехи мужчин. Других Айз Седай по-прежнему видно не было. Когда эта троица проходила мимо, Ранд уловил обрывок их беседы.
— Но, мать, — возражал Агельмар, — у вас даже не было времени отдохнуть после долгого пути сюда. Останьтесь хотя бы на пару дней. Обещаю устроить сегодня вечером такой праздник, какой вы едва ли увидите в Тар Валоне.
Не останавливаясь, Амерлин покачала головой:
— Я не могу, Агельмар. Вам же известно: если б могла, я осталась. Надолго задерживаться я и не планировала, и дела настоятельно требуют моего присутствия в Белой Башне. Мне уже сейчас не помешало бы оказаться там.
— Мать, для меня это позор: вы отбываете на следующий же день после приезда. Клянусь вам, повторения прошлой ночи не будет. Я утроил стражу и у городских ворот, и у ворот в крепости. Я пригласил из города акробатов, из Мос Шираре пришел бард. Да еще из Фал Морана едет Король Изар. Я послал весточку, как только...