Великая Отечественная катастрофа-3
Шрифт:
Весной 1932 года молодой немецкий архитектор Рудольф Волтере приехал в Новосибирск в качестве «иностранного специалиста». Через год работы он вернулся домой и, потрясенный увиденным, издал книжку «Специалист в Сибири» [184] . Волтере с огромным сочувствием описал странное общество, состоящее как бы из одних инфантильных подростков. Что-то вроде хорошо организованного интерната для детей с замедленным развитием. Члены этого сообщества лишены свободы воли, свободы выбора, чувства собственного достоинства и, кажется, не понимают, что это такое. Они испытывают постоянный ужас перед тайной полицией и страх перед начальством, воплощенным в трех ипостасях — парторг-профорг-директор. Начальство состоит из таких же подростков, только облеченных доверием. Они живут в кошмарных условиях, но при этом думают, что на Западе живут хуже. Они не могут менять место работы и место жительства, в любую минуту их могут лишить хлебной карточки (в начале 1933 года — 400 граммов хлеба в день на работающего). При этом они уверены, что строят социализм и с нетерпением ждут дня окончания пятилетного плана, потому что им было обещано — в этот самый момент уровень жизни возрастет втрое. Ведь об этом писали в газетах!
184
Rudolf Wolters, «Spezialist in Sibirien», Berlin 1933.
С грустной иронией вспоминает Вольтере совет, который постоянно слышал от своих собеседников: «Вы должны читать газеты. То, что Вы видите своими глазами, создает у Вас неправильное впечатление о нашей системе!» И анекдот на ту же тему: учитель рассказывает в классе, что на Тверской улице построена новая фабрика. Ученик: «Я живу напротив, там уже пять лет только один забор». Учитель: «Дурачок, читай газеты, там это написано черным по белому».
К 1932 году Сталин уже вылепил общество, готовое воспринимать реальность не собственными органами чувств, а через газеты — черным по белому. И придумал для него все необходимые мифы — черным по белому. Вождь был гениальным режиссером и психологом. Он дал одураченным до идиотизма людям самое главное — ощущение своей ценности, нужности и благородства. Сплоченное сталинскими мифами общество сумело пережить и самого вождя, и его имидж, и формальную смену государственной системы.
Цель у всех сталинских мероприятий с самого начала его правления, с 1927 года, была одна — скорейшее строительство очень сильной армии и развязывание мировой войны. Последняя цель была достигнута в 1939 году. А к 1941 году у Сталина была армия, несоизмеримая по численности и технической мощи ни с одной другой армией Европы. Заключая в 1939 году пакт с Гитлером, Сталин ни в коем случае не собирался останавливаться на достигнутом.
А собирался ли Гитлер, заключая пакт в августе 1939 года, в ближайшее же время его нарушить? Соглашение со Сталиным открывало Гитлеру путь на Запад и гарантировало (или предполагалось, что гарантирует) безопасный тыл. Если он уже в 1939 году планировал параллельно (или последовательно) захватить и Западную Европу, и Советский Союз, это значит, что он уже тогда фактически готовил войну на два фронта. И намеревался обмануть Сталина точно так же, как Сталин (что несомненно доказано) намеревался обмануть Гитлера.
Если же такого рода планов у Гитлера в 1939 году не было, и он заключал пакт всерьез, с намерением его соблюдать, то это значит, что нападение на СССР было вынужденным, то есть превентивным.
Мог быть и третий вариант: в 1939 году не собирался, а потом под влиянием побед на Западе аппетит разыгрался… Но этот вариант однозначно недоказуем. Незаконченная и малоперспективная война с Англией и реальная перспектива войны с маячившими за Англией на антлантическом горизонте США не давали в 1941 году повода для особого оптимизма и упоения победами, какими бы эффектными они ни казались.
Вроде бы не опубликовано никаких данных, говорящих о том, что Гитлер до лета 1940 года, то есть до аннексии Сталиным части Румынии, планировал начать восточный поход и к тому же в самое ближайшее время.
В подтверждение этой версии всегда цитируется только одна фраза «Майн Кампф»: «Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены». [185]
185
Цит. по: Александр Гогун. Черный пиар Адольфа Гитлера. М., 2004, с. 61.
На очевидный вопрос, зачем Гитлеру, захватившему к 1941 году половину Европы, но так и не победившему окончательно в войне на Западе, более того, не имеющему очевидных шансов победить и освоить в обозримом будущем уже захваченные территории, понадобилось бы нарушать союзный договор с СССР и открывать второй фронт на востоке, — на этот вопрос следует традиционный ответ: он же сам написал, что нападет на Россию. Вот и напал.
Как раз этому объяснению и не стоит верить с ходу. Потому что в «Майн Кампф» Гитлер написал не только это. И даже не совсем это.
Гитлер писал свою печально знаменитую книгу в тюрьме в 1923–1924 годах, после провала путча. О грядущей победе он тогда мог только мечтать. Строго говоря, его книга — не пропагандистская литература, а партийная теория, которая должна была в будущем лечь в основу массового движения. Это искренние размышления потерпевшего на тот момент поражение крайне правого экстремистского политика о судьбе Германии.
Главная цель Германии видится ему в отказе от борьбы за колонии в пользу завоевания новых земель в Европе: «Пока нашему государству не удалось обеспечить каждого своего сына на столетия вперед достаточным количеством земли, вы не должны считать, что положение наше прочно. Никогда не забывайте, что самым священным правом является право владеть достаточным количеством земли, которую мы сами будем обрабатывать. Не забывайте никогда, что самой священной является та кровь, которую мы проливаем в борьбе за землю». [186]
186
Там же, с.71.
Гитлер планирует завоевательные войны, но при всем отвращении как к большевистскому режиму, так и к западным демократиям им двигают не политические мотивы, а сугубо меркантильные — поднятые, правда, на уровень высоких духовных ценностей. Вести завоевательную войну одновременно на Западе и на Востоке для Германии невозможно физически. Война возможна только при условии союза либо с Западом против СССР, либо с СССР против Запада. Оба варианта допустимы, если ведут к успеху.
Гитлер обдумывает варианты и высказывается в пользу первого — союз с Западом против СССР — по сугубо практическим соображениям: «С чисто военной точки зрения война Германии-России против Западной Европы (а вернее сказать в данном случае, против всего остального мира) была бы настоящей катастрофой для нас. Ведь вся борьба разыгралась бы не на русской, а на германской территории, причем Германия не могла бы даже рассчитывать на сколько-нибудь серьезную поддержку со стороны России…» [187] .
187
Там же, 64.
Россия, по мнению Гитлера — слабый, плохо вооруженный союзник. «Прибавьте к этому еще тот факт, что между Германией и Россией расположено польское государство, целиком находящееся в руках Франции. В случае войны Германии-России против Западной Европы Россия раньше, чем отправить хоть одного солдата на немецкий фронт, должна была бы выдержать победоносную борьбу с Польшей. В такой войне дело вообще было бы не столько в солдатах, сколько в техническом вооружении» [188] .
188
Там же.
Военный союз с СССР грозит Германии, по мнению Гитлера, повторением Первой мировой войны. Не менее опасен и союз с Россией, не преследующий немедленных военных целей:
«Обыкновенно на это возражают, что союз с Россией вовсе не должен еще означать немедленной войны, или что к такой войне мы можем предварительно как следует подготовиться. Нет, это не так! Союз, который не ставит себе целью войну, бессмыслен и бесполезен.
Союзы создаются только в целях борьбы… Одно из двух: либо германско — русская коалиция осталась бы только на бумаге а тем самым потеряла бы для нас всякую ценность и значение; либо такой союз перестал бы быть только бумажкой и был бы реализован, и тогда весь остальной мир неизбежно увидел бы в этом предостережение для себя. Совершенно наивно думать, будто Англия и Франция в таком случае стали бы спокойно ждать, скажем, десяток лет, пока немецко-русский союз сделает все необходимые технические приготовления для войны. Нет, в этом случае гроза разразилась бы над Германией с невероятной быстротой» [189] .
189
Там же.