Великая отечественная война: Как это было
Шрифт:
Характерно, что уже в августе 1942 г. в беседе с пол-ковником Б. Мюллер-Гиллебрандом под Винницей К. фон Штауффенберг возмущался тем, что в ставке не находится ни одного офицера с мужеством в душе, который мог бы направить револьвер в грудь Гитлеру. В октябре 1943 г. он полагал, что Германия сеет ненависть к себе на Востоке, и ее неминуемо почувствуют грядущие поколения. Впрочем, граф Г. фон Мольтке еще в августе 1941 г. заявил: гекатомбы трупов в России не смогут искупить несколько поколений немцев.
Одним из крупнейших деятелей послегитлеровской Германии заговорщики видели бывшего мэра Лейпцига (оставался им до 1937
своих рабочих) неутомимой филантропической деятельностью, не всегда нравился нацистам. За 1938—1940 тт. он предоставил, например. 1,2 млн марок представительству немецких евреев в рейхе во главе с Л. Беком.
В тайном послании К. Герделора генералитету вермахта от 26 марта 1943 г. говорится, что он был уверен в военном поражении Германии. Следовало, по его мнению, сохранить ведущие позиции страны в Европе, оставить в составе рейха Судеты, Австрию, приобрести Южный Тироль. Чтобы обеспечить выживание Германии, надо убедить Англию и США: только сильная страна в центре Европы сможет остановить продвижение большевизма на Запад. Фельдмаршал Э. Роммель, в свою очередь, предлагал: немецкая армия должна оставить оккупированные страны Западной Европы, закрепившись за «линией Зигфрида».
На Восточном же фронте следовало продолжить борьбу, стабилизировав оборону по линии: устье Дуная, Карпаты, Львов, река Висла, г. Мемель.
Еще один видный заговорщик — генерал-майор X. фон Тресков стал членом НСДАП в 1929 г. и активно пропагандировал ее идеи в рейхсвере, а затем одним из первых пытался уничтожить Гитлера. Генерал-полковник Л. Бек — антисемит, монархист, враг демократии — назвал приход к власти Гитлера «первым лучом света для Германии с 1918 года». Генерал-фельдмаршал Э. фон Вигцлебен с 1934 г. командовал военными парадами в дни рождения Гитлера, что являлось признаком высокого доверия. Поклонником дуче был посол Германии в Риме с 1932 по 1938 г. У. фон Хассель, которого путчисты прочили в министры иностранных дел.
Организаторы заговора с грустью констатировали, что их цели не популярны в Германии. Даже призывать ко всеобщим выборам и возвращению парламентской демократии было небезопасно, потому что в случае уда-
чи путча население все равно голосовало бы за нацистов. В Авс трии доверие к Гитлеру оказалось еще выше, потому что до начала 1945 г. союзники бомбардировали ее гораздо реже, нежели Германию. В день покушения на улицы Линца вышло более 40 тыс. жителей, чтобы продемонстрировать свою поддержку политике фюрера. Аналогичные демонстрации имели место и в других австрийских городах.
Сомнения А. фон Тротг цу Зольца весной 1944 г. выглядели пророческими: даже если мы уничтожим Гитлера, вряд ли англо-американцы подпишут мир с Германией. Действительно, посланец заговорщиков О. Джон — глава компании «Люфтганза» получил от представителей США и Британии в начале июля 1944 г. в Мадриде недвусмысленный ответ: данные о подготовке покушения на Гитлера будут доложены Д. Эйзенхауэру, но принцип безоговорочной капитуляции Германии, в том числе и перед Советским Союзом, непоколебим.
Л. Бек и К. Герделер через Швейцарию, Швецию
Наиболее радикальными являлись предложения графа Г. Мольтке, который с 1943 г. настаивал на немедленной капитуляции перед англо-американцами, удерживая при этом фронт на Востоке. Только при таком развитии событий союзники успеют оккупировать Германию и предотвратить ее большевизацию.
Но изменить позицию Запада не могло ничто, в том числе и отказ от претензий на бывшие германские колонии в Юго-Западной Африке. Мечта большинства заговорщиков о существовании Великой Германии — корпоративного государства с привилегиями для аристократии и сохранением крестьянских традиций — сменилась более реальными планами тогда, когда было уже слишком поздно.
Отчаянное положение на Западном фронте, особенно на левом фланге группы армий «Б» фельдмаршала Э. Роммеля, отступление на Востоке, арест Г. фон Мольт-ке подтолкнули К. Штауффенберга к решительным действиям. Конечно, в принципе он был прав: изменить положение кардинально можно было, .лишь физически уничтожив Гитлера, ибо приказам других лиц при живом фюрере никто бы не подчинился. Даже у генерала СС Ф. Штайнера появилась мысль выкрасть Гитлера и объявить сумасшедшим.
Несмотря на неудачи войны, все еще действовал феномен его личности, который заставил в 1934 г. 38 млн немцев одобрить на референдуме его политику, и лишь 4 млн выразили несогласие. Продолжали боготворить фюрера многие женщины, зная, что Геббельс неоднократно пытался «подсунуть» Гитлеру любовницу, и все время — безрезультатно. Они гордились тем, что фюрер отказался стать мужем симпатичной англичанки Анжелики Митфорд (ее сестра Диана была замужем за лидером британских фашистов О. Мосли). Когда в начале 1943 г. Геббельс призвал немцев молиться за фюрера, этому призыву следовали даже закоренелые атеисты. На фронте прослушивание его речей по радио воодушевляло больше, нежели письма любимых. В Берлине широко разошелся слух, что стены, где висят портреты Гитлера, не поддаются разрушению при налетах. На следующий день после покушения в немецких горо-
дах появились самодельные плакаты типа «Мы приветствуем первого рабочего Германии: Адольфа Гитлера!», «Никакой террор бомбардировками не сможет нас сломить!» и т. п.
События 20 июля даже в случае смерти Гитлера вряд ли изменили бы ситуацию. Ведь машина репрессий только за 1936—1938 гг. пропустила через концлагеря и тюрьмы 225 тыс. немцев, а к началу 1945 г. эта цифра выросла до 800 тыс. человек.
У заговорщиков отсутствовала социальная база и, видимо, самым большим для них разочарованием оказался факт крайне негативной реакции на их действия большинства населения. Обруганы оказались даже путчисты из социал-демократического блока. Характерный пример: когда в парижском штабе вермахта распространилась оказавшаяся ошибочной весть о гибели Гитлера, все телефонистки плакали навзрыд, искренне.