Великая война без ретуши. Записки корпусного врача
Шрифт:
После обеда — большое собрание-митинг офицеров и солдат с музыкой, игравшей все время «Марсельезу»; прекрасную речь произнес артиллерийский офицер Степун [898] , прапорщик, «в миру» — литератор и философ, сравнивший революционный русский народ с женихом, а свободу — с невестой. Из этого образного сравнения его гибкий ум строил целый ряд поучительных выводов. […]
В Москву прибыла «бабушка российской революции» Брешко-Брешковская [899] , встреченная всенародными овациями. […]
898
Степун Федор Августович (1884–1965) — философ, социолог, историк, литератор.
899
Брешко-Брешковская Екатерина Константиновна (1844–1934) — деятель революционного движения, одна из основателей партии эсеров.
26 марта. […] «Комкору» сегодня при объезде частей 19-й дивизии в 74-м полку [900]
12-й дивизии в окопы, требуя, чтобы из России пришли более молодые и свежие люди, чем они. Кстати, прибыли уже в Подгайцы три члена Государственной] думы — Гронский [901] , Демидов [902] и Дуров [903] , для беседы с войсками. «Комкор» очень был обрадован в расчете, что с помощью, может, народных избранников удастся пропереть в окопы непокорных «граждан»; а таковых оказалось и в других полках дивизии очень много. Если такие явления имеют место и в других корпусах, то — увы! — армии у нас нет! Надо кончать скорее войну, ч[то]б[ы] не случилось у нас чего-н[и]б[удь] еще хуже. Смена частей в ожидании членов Государственной] думы пока задержана.
900
74-й пехотный Ставропольский полк.
901
Гронский Павел Павлович (1883–1937) — член IV Государственной думы в 1912–1917 гг., в 1916 г. вступил в кадетскую партию, входил в состав ее ЦК.
902
Демидов Игорь Платонович (1873–1946) — член IV Государственной думы в 1912–1917 гг., член ЦК кадетской партии с мая 1917 г.
903
Дуров Алексей Алексеевич (1880 —?) — член IV Государственной думы в 1912–1917 гг., входил в состав кадетской фракции.
Офицерство все очень озлоблено против «второго» нашего правительства — Совета рабочих и солдатск[их] депутатов; у всех почти страстное желание уйти вовсе со службы. […]
27 марта. Превосходная погода. Депутаты думские приехали вчера поздно ночью. Сегодня за утренним чаем с ними познакомился. Уехали улещивать «свободных граждан» быть столь любезными, ч[то]б[ы] отправиться в окопы и не дать врагам прорвать наш фронт. А «свободные граждане» самочинно уже распорядились поставить от себя часовых при кухнях, дабы не позволяли последним по приказанию начальства трогаться к позициям. Теперь уже и 13-й дивизия заявила, что если 12-я будет сменена, то должна быть сменена и она, а иначе солдаты безо всяких-де дальнейших разговоров оставят окопы и уйдут в тыл. Положение претрагическое! Недаром «начдив» 13-й дивизии подал прошение об отставке, ч[то]б[ы] заблаговременно уйти из грязной истории.
В Подгайцы приехал командующий армией Щербачев в связи с происшедшими у нас скандалами. В оправдание поведения солдат надо сказать то, что они адски изморились от беспрерывного почти пребывания в окопах с самого начала осени; происходившие же за это время «смены» были по существу бутафорскими: отходивших в резерв еще более угнетали непосильной работой. Здесь сказалась язва нашей традиционной бессистемной системы: необученность и невоспитанность командного состава в деле умения маневрировать людскими силами так, ч[то]б[ы] в значительной своей пропорции последние расходовались не на трение и бесплодное дерганье, а на продуктивную работу. Да будут и в этом отношении нашими образцовыми учителями все те же немцы! Так у скверных кучеров тройка лошадей живо садится на задние ноги, выбившись из сил не проехавши и малого количества верст, когда у хороших возниц те же лошадки побежали бы и гораздо большее расстояние без утомления. Обо всех этих азбучных истинах я всегда вел проповедь, но безо всяких результатов — мои слова оставались ударами по воздуху. Нам во многом надо непременно онемечиться и в отношении методики труда и проч.
Членам Государственной] думы с большим трудом удалось-таки убедить полки (особенно 73-й [904] ) 19-й Сиб[ирской] дивизии пойти на смену в окопы. Картина была трогательно-потрясающая, сопровождалась чуть ли не всеобщим плачем и истерикой; думские депутаты пустили последний аргумент в дело: заявили перед строптивыми солдатиками о своем решении идти с ними вместе на позиции в качестве добровольцев, чем наконец-таки их устыдили, и они все, преклонивши колена вместе с командующим перед депутатами, стали со слезами на глазах умолять их не идти с ними, а продолжать свое думское дело…
904
73-й пехотный Крымский полк.
Вечером при штабе собрались все команды с красными революционными знаменами и музыкой. Перед ними держали речи члены Государственной] думы, нек[ото]рые из офицеров и солдат. Наш почтеннейший «комкор» произнес сильную речь, закончивши ее словами: «Я — первый в корпусе солдат, готовый лечь костьми за свободу!..» Затем прошли мимо членов Государственной] думы батальоны 73-го полка по направлению к позициям; все эти morituri [905] во главе со стариком-командиром представляли собой весьма истрепанный вид, но возбужденно-радостно кричали «ура!», нек[ото]рые выходили из рядов и перед представителями Государственной] думы, снимая фуражки, низко кланялись в пояс и целовались с ними. Все порывы да экзальтация, но могут ли они ex tempore [906] — вот теперь же — скоро создать из ничего что-либо материально необходимое и ценное, чем мы могли бы победить стройно организованный механизм германцев?! Увы! При создавшейся невероятной общей разрухе нашего государственного хозяйства безумными романтиками мне представляются призывающие российских граждан
905
Осужденные на смерть (лат.).
906
Незамедлительно, без подготовки (лат.).
907
Необходимо теперь скорейшее «заключение мира во что бы то ни стало», ценой хоть большой контрибуции, чтобы только спасти нашу молодую свободу. — (Примеч. автора.)
Своего фельдшера Устюгова я теперь не доищусь: он все ораторствует то в «республиканском клубе», то в других собраниях…
28 марта. Ночью небольшой дождь, днем же — ясно.
Члены Государственной] думы отправились утром в другие дивизии нашего корпуса. Общая офицерская жалоба, что с солдатами теперь нет сладу и нет никакой среди них дисциплины. Многими из них проявляется плохо скрываемое злобно-мстительное отношение к своему начальству. Психологически все понятно: посеяли ветер — пожинайте теперь бурю! […]
29 марта. […] Утром часов около 5-ти внезапно проснулся от оглушительного взрыва брошенной, очевидно, невдалеке, бомбы с окаянного аэроплана. С воссиявшей на Руси свободой я стал особенно боязлив, как бы так глупо не сделаться жертвой бессмысленного действия слепого случая.
Закончили свой объезд частей корпуса члены Государственной] думы; вынесенное им впечатление — это глубокое отчуждение офицерства от солдат и солдат от офицерства.
Получена преогромнейшая телеграмма от Временного правительства с подробной мотивировкой, анонсирующая о необходимости значительного сокращения как продовольственных, так и фуражных дач. От наших «православных» сермяжных бородачей уж слышится ропот, что-де была, мол, густая туча, да пошел-то из нее мелкий дождь!.. Создается благоприятная почва для самой черносотенной демагогии. Людская толпа требует чуда: сделай их сейчас же счастливыми! Либеральная прогрессивная интеллигенция в благородных своих побуждениях сотворила себе кумира в лице обездоленного по ее масштабу народа — как нежные, сердобольные родители делают себе кумиром своих детишек, желая всячески их сделать счастливыми. Но всегда ли родительская забота делает их таковыми?! И всегда ли родители получают от них справедливую к себе оценку и заслуженную признательность?! Не рискуют ли дети от широко предоставленной им свободы искалечить и себя, и родителей?! Боюсь, что «православные» в конце концов, как лягушки в крыловской басне, запросят себе царя. […]
31 марта. Солнечный голубой день. Великая пятница. Получены для посева огородные семена. Оборудован уже у меня огород. Но не суждено нам воспользоваться плодами: пришла телеграмма от Щербачева, что начиная с 8 апреля начнется смена нашего корпуса 22-м; наш, как истрепанный и истомленный, перейдет в резерв, вероятно — в Коломыю. Телеграмма не сулит ему продолжительного отдыха, а взывает все «напрячь последние силы» для отражения врага. А последние-то силы уже все израсходованы. Каким-то безумным издевательством звучат все эти и приказные, и газетные призывы к продолжению войны до победного конца, могущему привести к нашему самоуничтожению и самопогребению со всеми завоеванными нами драгоценными свободами! Надо потерять всякое чувство и понимание реальной действительности, ч[то]б[ы] как Милюков настаивать на утопии — необходимости овладения Константинополем, проливами и сокрушении прусского самодержавия. Откуда мы возьмем силы для доведения до такого конца кампании, обещающей в этом случае обратиться в кампанию без конца? Как ни прелестна перспектива такого достижения, но не надо закрывать себе глаза на то, что армии наши теперь накануне еще горших поражений, чем случившееся уже на Стоходе, — это «первое предостережение», откуда надо нашим государственным умам постараться сделать правильные логические и психологические выводы и немедленно же иметь мужество хотя бы и скрепя сердце, по принципу ex duobus malis minimum eligendum est [908] , поставить точку на попытках достижения в данный момент недостижимого — только бы остаться нам при столь великолепной свободе! Чхеидзе [909] и Керенский смотрят на дело более здраво и, видимо, не разделяют шовинизма Милюкова. А боюсь я, ох как боюсь, что при дружном наступлении немцев по-макензеновски — все наши «православные» возьмут, да и побегут как стада баранов, и с большей даже стремительностью, чем бывало раньше. Дай Бог, чтоб оказаться мне здесь плохим пророком. Одно ведь дело нашим «православным» там, в тылу, манифестировать, а другое — быть лицом к лицу с могучим неприятелем при создавшейся полной деморализации в войсках, при продолжающемся еще кризисе в транспорте, продовольствии, снаряжении и т.д. Все это надо мудро учесть и не очень-то уж рыпаться относительно разных константинополей…
908
Из двух зол надо выбирать меньшее (лат.).
909
Чхеидзе Николай Семенович (1864–1926) — член III и IV Государственной думы в 1907–1917 гг., глава фракции меньшевиков. Председатель Петроградского Совета рабочих депутатов в феврале-сентябре 1917 г.
АПРЕЛЬ
[…]
4 апреля. […] Приехавший из штаба армии наш «наштакор», назначенный комендантом Выборгской крепости, передавал мне, что настроение в штабе растерянное, о наступлении и не помышляют — лишь бы Господь привел хоть удержаться на занятых позициях! Военные наши нотабли из фаворитов павшего царизма, не чувствуя теперь под собой твердой почвы для своего укрепления, уже пишут всепреданнейшие обращения к Брешко-Брешковской… […]