Великая война не окончена. Итоги Первой Мировой
Шрифт:
Союзники просили – раз уж нельзя получить золото – увеличить экспорт зерна.
Генерал Василий Иосифович Гурко, исполнявший обязанности начальника штаба Верховного главнокомандующего, объяснил, почему это невозможно:
– Российские железные дороги загружены, как никогда, поскольку должны удовлетворять потребности армии. Приходится перевозить довольствие для десяти миллионов человек и фураж для двух миллионов лошадей на многие тысячи верст. А люди и лошади потребляют гораздо больше, чем в мирное время. Железные дороги уже работают на пределе своих возможностей.
Министр финансов
– Если курс рубля не будет поддержан, может случиться катастрофа, как в эпоху Французской революции, когда ассигнации потеряли всякую ценность.
Поезд императора
Пожалуй, все началось в тот февральский день 1917 года, когда находившийся в Царском Селе Николай II сказал дворцовому коменданту Владимиру Николаевичу Воейкову, генерал-майору свиты его величества:
– Я решил в среду ехать в Ставку.
В разгар Первой мировой войны император делил время между Царским Селом, где находились императрица и дети, и Ставкой, расположенной в Могилеве. Два месяца, после убийства Григория Распутина в декабре 1916 года, император провел с семьей.
Генерал Воейков считал момент неподходящим для отъезда. Спросил, почему император принял такое решение, когда на фронте относительно спокойно, тогда как в столице спокойствия мало и его присутствие в Петрограде было бы весьма важно.
Император ответил, что в Ставке его ждет начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал от инфантерии Михаил Васильевич Алексеев и желает обсудить какие-то вопросы. Что касается положения в столице, то министр внутренних дел Протопопов уверил его, что нет оснований ожидать чего-нибудь особенного.
Дворцовый комендант по телефону уточнил у Протопопова:
– Александр Дмитриевич, государь решил в среду ехать в Ставку. Как ваше мнение? Все ли спокойны и не является ли этот отъезд несвоевременным?
Министр внутренних дел России, по обыкновению изъяснявшийся на английском языке, стал объяснять, что Воейков напрасно волнуется, так как всё вполне благополучно.
В два часа дня 22 февраля императорский поезд отбыл из Царского Села в Ставку. Александр Исаевич Солженицын, много писавший о Февральской революции, считал отъезд императора в Ставку роковой ошибкой: «В те часы, когда начинали бить хлебные лавки на Петербургской стороне, царь уехал из-под твердого крыла царицы – беззащитным перед самым ответственным решением своей и российской жизни».
Почему он все-таки уехал? Во-первых, действительно шла подготовка к наступлению, и Верховный главнокомандующий должен был утвердить его план. Во-вторых, возможно, несколько устал от семейных дел.
Пройдет всего несколько дней, и поезд Николая II будет метаться по стране. Но ему уже не будет места. Нигде. Этот маршрут меньше чем через полтора года закончится расстрелом царской семьи…
На следующий день после отъезда императора, 23 февраля 1917 года, в столице начались забастовки, выстроились длинные очереди за хлебом. Городская дума обсуждала вопрос о введении хлебных карточек. Хлеб в стране был, проблема состояла в подвозе. Николай не видел большой проблемы. А тут еще дети заразились корью.
«Мой ангел, любовь моя! – писала императрица Николаю. – Ну вот – у Ольги и Алексея корь. У Ольги все лицо покрыто сыпью и глаза болят. Алексей лежит в темноте. Только что получили твою телеграмму, что прибыл благополучно, – слава Богу. Представляю себе твое ужасное одиночество. Ах, любовь моя, как печально без тебя – как одиноко, как я жажду твоей любви, твоих поцелуев, бесценное сокровище мое, думаю о тебе без конца!»
Читать дневник императора – все равно что смотреть фильм о гибели «Титаника». Люди разговаривают, веселятся, но все они обречены. Николая одолевают семейные заботы.
«Перед завтраком принесли мне от имени бельгийского короля военный крест. Погода была неприятная – метель. Погулял недолго в садике. Читал и писал. Вчера Ольга и Алексей заболели корью, а сегодня Татьяна последовала их примеру».
Удивительно, что для императора не полиция, не охранное отделение и не Министерство внутренних дел – главный источник информации о положении дел в столице, а его жена. Императрица сообщала мужу: «На Васильевском острове и на Невском были беспорядки, потому что бедняки брали приступом булочные. Они вдребезги разбили Филиппова, и против них вызвали казаков. Все это я узнала неофициально».
Но занятая лечением детей, императрица плохо представляла себе, что именно происходит рядом, в столице. Кто же мог поверить, что начинается революция.
«Это хулиганское движение, мальчишки и девчонки бегают и кричат, что у них нет хлеба, – просто для того, чтобы создать возбуждение, и рабочие, которые мешают другим работать. Было бы очень холодно, они, вероятно, остались бы дома. Но все это пройдет и успокоится, если только Дума будет вести себя прилично – печатают речи, хуже некуда».
Вечером 25 февраля раздраженный император телеграфировал командующему столичным военным округом генерал-лейтенанту Сергею Семеновичу Хабалову: «Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны с Германией и Австрией».
Генерал Хабалов рад был бы исполнить приказ императора, но не знал, как это сделать. Стрелять в толпу, требующую хлеба? Получив прямой приказ императора, был готов отдать приказ, но тут уже войска внезапно стали выходить из подчинения. В воскресенье рота запасного батальона Павловского полка повернула оружие против своих и открыла огонь по войскам, присланным подавить мятежников.
Император не понимал серьезности положения, подчиненные не хотели огорчать его дурными известиями.
«В 10 часов пошел к обедне, – записал в дневнике Николай II. – Доклад кончился вовремя. Завтракало много народа и все наличные иностранцы. Написал Аликс и поехал по Бобруйскому шоссе к часовне, где погулял. Погода была ясная и морозная. После чая читал и принял сенатора Трегубова до обеда. Вечером поиграл в домино».
Тревожные телеграммы в Ставку слал председатель Государственной думы Михаил Владимирович Родзянко: «В столице анархия. Транспорт, продовольствие и топливо пришли в полное расстройство. На улицах происходит беспорядочная стрельба. Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство. Медлить нельзя. Всякое промедление смерти подобно».