Великая война Сталина. Триумф Верховного Главнокомандующего

Романенко Константин Константинович

Разрешив временное стратегическое отступление, Сталин уже вскоре отдал приказ: «Ни шагу назад!» Конечно, наученный горьким опытом войны, он не мог допустить, чтобы отступление превратилось в бегство, и поставил перед войсками задачу: остановить и обескровить врага на пути к Волге. Переведя театр боевых действий из центральной части страны на периферию, он сразу же осуществил предупредительные меры.

Однако обратим внимание еще на одну существенную деталь. Но никто из исследователей не заметил, что у этого знаменитого приказа, как у медали, была вторая сторона! Этот документ был «секретным». Но то был «секрет» Полишинеля. Приказ Сталина сразу стал широко известным; его зачитали

во всех частях, но предназначался он не только командирам и солдатам Красной Армии. Одновременно это был жест, обращенный к Гитлеру.

Сталину нужно было обязательно добиться того, чтобы немцы непременно пришли именно к Сталинграду. Ведь они могли туда и не пойти! Потому Сталин психологически утонченно, «по секрету» намекал своему противнику, что защите города, носящего его имя, он придает исключительное значение!

Он как бы «признавался» главе Рейха, что здесь ахиллесова пята как самого Сталина, так и всего советского фронта. Он добивался того, чтобы у его противника сложилось впечатление, будто бы советский Вождь боится поворота германских сил на юг. Одновременно это позволяло без изощренной маскировки, почти открыто начать подвоз к Сталинграду стратегических резервов.

Сталин рассчитал все правильно. Гитлер клюнул на предложенную ему приманку. Восхищаясь тем, что он разгадал «секрет» Сталина, он, как акула, жадно метнулся в сторону подброшенного ему большого куска добычи, которую нельзя было упустить. Более того, Гитлер самодовольно решил, что нашел то слабое место, удар по которому решит сразу все его русские проблемы.

Гитлер не сумел понять того, что, бросая ему «кость», Сталин увлекал его на дорогу, которая вела в капкан. Если внимательно вглядеться в события 42-го года, то становится очевидно, что он интерпретировал идею поглощения чужой армии пространством российских просторов. Но в отличие от Жукова, предлагавшего сдать Москву, Сталин не был эпигоном и не подражал слепо историческим примерам. Он использовал опыт предшествующих поколений творчески, не заимствуя и не копируя его буквально; он предлагал Гитлеру еще более отдаленный мираж победы, чем для Наполеона являлась Москва.

Итак, Гитлер притормозил дела на юге и принял решение повернуть с Кавказского направления часть сил 4-й танковой армии Готта для штурма Сталинграда. Город с именем Сталина, словно огромный магнит, притягивал все больше и больше немецких войск и ресурсов. В эти дни начальник штаба оперативного руководства ОКВ А. Йодль резонно заметил, что «судьба Кавказа будет решена под Сталинградом», но генерал еще не мог предполагать, что здесь практически решалась судьба всей войны.

На это и рассчитывал Сталин. В июле-августе он прилагал все возможные усилия, чтобы обеспечить этот участок фронта пополнением. Войска поступали почти непрерывно. 30 июля в состав Сталинградского фронта была включена дополнительно 51-я армия генерал-майора Т.Е. Коломийца; 1 августа Сталин направил 1-ю гвардейскую армию под командованием генерал-лейтенанта Ф.И. Голикова. Но он не ограничился этим и в середине августа выдвинул в район Сталинграда 24-ю армию генерал-майора Д.Т. Козлова и 66-ю – генерал-лейтенанта Р.Я. Малиновского.

Сюда, под Сталинград, были направлены девятнадцать военных училищ, в том числе Житомирское, Винницкое, Омское, Челябинское, Казанское танковое, 1-е и 2-е Орджоникидзевские пехотные, Краснодарское пулеметно-минометное училище. Каждое из них имело от 3,5 до 5 тыс. курсантов, «отобранных с передовых позиций, имеющих опыт участия в боях». Кроме артиллерии, находившейся в составе десяти общевойсковых и одной гвардейской армий, из резерва Сталина под Сталинград поступило 129 артиллерийских полков ГВРК и 115 дивизионов реактивных установок.

Накануне немецкого наступления, 5 августа, Верховный главнокомандующий разделил фронт на Сталинградский под командованием

В.Н. Гордова и Юго-Восточный с командующим А.И. Еременко. Казалось, что Сталин предусмотрел все. У него были все основания, чтобы рассчитывать на разгром противника. Однако, когда на следующий день немцы двинулись на штурм города, инициатива снова оказалась в руках германского командования.

9 августа Сталин телеграфировал начальнику оперативного управления Генштаба П.Г. Тихомирову, направленному на Сталинградский фронт в качестве представителя Ставки: «Я поражен вашей близорукостью и растерянностью. Сил у вас много, а справиться с положением не хватает у вас хребта. Жду от вас сообщения о ликвидации тревожного положения на вашем фронте».

Но «оптимистического сообщения не последовало». Вместо этого его ожидало еще одно неутешительное известие. Прибытие в августе в Москву Черчилля поставило Сталина перед фактом, что обещанное открытие в 1942 году «Западного фронта» в Европе не состоится. В этот же момент, окрыленный успехами на юге, Гитлер ожидал вступления в войну против СССР Японии и Турции. Положение становилось все более трудным.

За развитием событий на южном участке советско-германского фронта с тревогой следили в США. 9 августа газета «Топика дейли кэпитл» опубликовала статью Х. Джонсона, констатирующую, что Сталинград «фактически уже пал». В статье отмечалось, что это угрожает расколом русского фронта на две части – северную и южную, а следовательно, потерей кавказской нефти и путей транспортировки помощи СССР через Иран. Если падет Россия, писал Джонсон, Гитлер последовательно нанесет удары по Англии, Исландии, Гренландии, а Япония атакует Аляску. Это создаст возможности для бомбардировок промышленных центров США [90] .

Действительно, бог войны снова смотрел в сторону немцев. 16 августа 6-я армия Паулюса нанесла новый удар, расчленив фронт обороны на две части и захватив плацдармы на восточном берегу Дона. Спустя неделю, 23 августа, 14-й танковый корпус Вермахта прорвался на стыке 4-й танковой и 62-й армий и, пройдя по тылам советского фронта около 60 километров, неожиданно вышел на северной окраине Сталинграда, в районе рынка, к Волге. Теперь немецкие орудия могли беспрепятственно обстреливать цехи Сталинградского тракторного завода. В этот же день германская авиация нанесла массированный бомбовый удар, практически разрушив жилые кварталы города.

Телефонная связь со Сталинградом прервалась, и Василевский информировал Сталина о состоянии дел лишь короткими радиограммами. После восстановления связи 24 августа Сталин телеграфировал Василевскому, комфронта Гордову и члену ГКО Маленкову:

«У вас имеется достаточно сил, чтобы уничтожить прорвавшегося противника. Соберите авиацию обоих фронтов и навалитесь на прорвавшегося противника. Мобилизуйте бронепоезда и пустите по круговой железной дороге Сталинграда. Пользуйтесь дымами в изобилии, чтобы запутать врага. Деритесь с противником не только днем, но и ночью. Используйте вовсю артиллерийские и эрэсовские силы («катюши». – К. Р. )… Самое главное, не поддаваться панике, не бояться нахального врага и сохранить уверенность в нашем успехе ».

По поручению Сталина, начальник Генерального штаба Василевский непосредственно координировал вопросы обороны Сталинграда. Он принимал меры, однако враг настойчиво рвался вперед, и отошедшая от подступов непосредственно к городу 64-я армия заняла жесткую оборону на среднем обводе; с конца августа бои развернулись на восточных окраинах.

В эти тревожные дни, когда противник стремился захватить Сталинград, не менее напряженная обстановка сложилась на Кавказе. Начав 25 июля движение из предмостного укрепления Ростова, группы армий «А», танковые и моторизованные колонны фельдмаршала Листа вырвались на просторы Кубани.