Великая война Сталина. Триумф Верховного Главнокомандующего
Шрифт:
Сталин предупреждал югославов: не следует «пугать» англичан, имея в виду, что надо избегать всего, что могло бы встревожить их и заставить подумать, что в Югославии имеет место революция или попытка установить коммунистический контроль. «Что вы хотите, когда у вас на фуражках красные звезды? Важна не форма, а то, что достигнуто, а вы – красные звезды! Ей-богу, звезды не нужны!» – сердито воскликнул Сталин».
Как рациональный прагматик и тонкий политик он не видел смысла в том, чтобы дразнить английского быка красным плащом. Рассуждая о значимости союзнических поставок в СССР стратегического сырья и военной техники во время войны, историки
Союзническая «помощь» являлась практикой особой формы торговли в экстремальных условиях. Но, давая меткую характеристику лидерам Запада в беседе с югославским генералом, Сталин имеет в виду не столько их финансовые интересы, а прежде всего политический аспект отношений.
В разговоре с югославами Сталин отметил: «Возможно, вы думаете, что как раз потому, что мы с англичанами союзники, мы забыли о том, кто они такие и кто такой Черчилль. Для них нет ничего более приятного, чем обманывать своих союзников. Во время Первой мировой войны они постоянно обманывали русских и французов.
А Черчилль? Черчилль – это такого рода человек, что если за ним не смотреть, он вытащит у тебя из кармана копейку. Да, копейку из твоего кармана! А Рузвельт? Рузвельт не такой. Он засунет руку только за более крупными монетами. Но Черчилль? Черчилль – тот полезет даже за копейкой».
Воспоминания Джиласа, написанные в 1961 году, оставили неожиданное свидетельство другой прозорливой дальновидности Сталина, подтвердившееся лишь несколько десятилетий спустя, о чем автор в момент публикации воспоминаний даже не подозревал.
«Потом, – пишет Джилас, – Сталин пригласил нас на ужин, но в коридоре мы остановились перед большой картой мира, на которой Советский Союз был окрашен в красный цвет… Сталин взмахнул рукой над Советским Союзом и, возвращаясь к тому, что он до этого говорил об англичанах и американцах, воскликнул: «Они никогда не согласятся с мыслью, что такое огромное пространство должно быть красным, никогда, никогда!»
Сталин не ошибся – «они» не согласились… Высказав эту пророческую мысль, Сталин добавил: «Если бы не индустриализация, Советский Союз не смог бы сохранить себя и вести такую войну… Это как раз то, из-за чего мы ссорились с Троцким и Бухариным».
17 июня 1944 года ГКО принял постановление о создании советской авиабазы Бари в Италии, откуда стали совершаться вылеты для снабжения партизан Югославии, переправки солдат и эвакуации раненых.
Иосип Броз, принявший псевдоним Тито, прилетел в Москву во второй половине сентября. «Тогда, – пишет Тито, – я первый раз в жизни встретился со Сталиным и беседовал с ним. До этого я видел его издали, как, например, на VII конгрессе Коминтерна. Одним из первых вопросов, которые мы обсудили, был вопрос совместных операций наших двух армий… Я попросил у него одну танковую дивизию, которая помогла бы нам в освобождении Белграда…
Сталин, согласившись с моей просьбой, сказал: «Вальтер (так меня звали в Москве), я дам Вам не танковую дивизию, а танковый корпус!» Далее мы договорились о том, какая часть Югославии будет освобождена совместными усилиями, определили районы действий их войск и наших…»
При освобождении Югославии Сталин не ограничился танковым корпусом. В течение августа – октября для Тито пошли массовые поставки оружия, боеприпасов и продовольствия; передано несколько истребительных и штурмовых авиаполков и 500 летчиков и техников;
План Белградской операции, в которой участвовали 57-я армия, 4-й тв. мехкорпус, 17-я воздушная армия 3-го Украинского фронта, пять корпусов югославской армии и три болгарские армии, Сталин утвердил 5 октября. 22 октября столица Югославии была освобождена.
Пришедший в растерянность от «большевизации Балкан», Черчилль заявил, что это «имеет самые ужасные последствия для Центральной и Южной Европы», и хитрый лис вновь отправился в Москву. Смысл визита Черчилля к Сталину, состоявшегося с 9 по 18 октября, по своей сути был аналогичен предложениям немцев в 1940 году. Но если тогда главе Советского Союза Гитлер предлагал поделить мир, то на этот раз предприимчивый британский премьер-министр выставлял на распродажу Европу. Сталин понимал комизм ситуации: поборник демократии делал те же предложения, что и недемократы– нацисты.
На встрече 14 октября союзники информировали Советское правительство о своих действиях в Европе и на Дальнем Востоке. Затем обстановку на советско-германском фронте доложил начальник Генштаба Антонов. Черчилль и Сталин сидели друг против друга и нещадно дымили: один сигарой, другой – знаменитой трубкой. Доклад был кратким и, по оценке самого Черчилля, откровенным.
Сталин иногда останавливал докладчика, подчеркивая то или иное обстоятельство. В конце он пообещал, что немцам не удастся перебросить на запад ни одной дивизии. Внимательно рассматривая карты, разложенные на столе, Черчилль спросил Сталина: сколько войск у немцев против войск Эйзенхауэра? Ответ был предельно точным.
Вечером того же дня английский премьер-министр был в Большом театре. Его встретили овацией, которая переросла в бурю аплодисментов, когда в ложе появился Сталин. С начала войны он пришел в театр в первый раз. Черчиллю выступления балетных и оперных артистов очень понравились, но восхитил его Ансамбль песни и пляски Красной Армии.
Правда, в переговорах следующего дня из-за того, что у него «поднялась температура», Черчилль не участвовал. Но он был доволен атмосферой переговоров. Сталин проявил подчеркнутое внимание к английскому коллеге. Он даже посетил 11 октября британское посольство, что уже само по себе было необычно. Беседа продолжалась до рассвета. Позже Черчилль отмечал: «Нет сомнения, что в нашем узком кругу мы разговаривали с простотой, свободой и сердечностью, никогда ранее не достигаемыми в отношениях между нашими странами».
Уже на первой встрече, сообщает Черчилль в своих мемуарах, я откровенно заявил Сталину: «Давайте урегулируем дела на Балканах. Ваши армии находятся в Румынии и Болгарии. У нас есть там интересы, миссии и агенты. Не будем ссориться из-за пустяков. Что касается Британии и России, согласны ли Вы на то, чтобы занимать преобладающее положение – на 90% в Румынии, на то, чтобы мы занимали преобладающее положение – на 90% в Греции и пополам – в Югославии?»
Черчилль пишет: «Пока это переводилось, я взял пол-листа бумаги и написал: Румыния – Россия – 90%; другие – 10%. Греция—Великобритания (с согласия США) – 90%; Россия – 10%. Югославия – 50%—50%. Венгрия – 50%—50%. Болгария—Россия – 75%. Другие – 25%».