Великие авантюры и приключения в мире искусств. 100 историй, поразивших мир
Шрифт:
Хан ван Меегерен пишет свою последнюю подделку — «Молодой Христос, проповедующий в храме»
Меегерен не стал долго раздумывать. Он хорошо помнил евангельский сюжет о молодом Христе, пришедшем в Иерусалимский храм и читавшем там перед учителями. Три месяца — с августа по ноябрь 1945 года — пролетели как день. Работа была еще не закончена, когда следователь с ужасом и восхищением понял: не видать ему повышения, ведь Меегерен не блефовал. Еще лучше поняли это искусствоведы из экспертной комиссии, созданной по распоряжению министерства юстиции. Многие из них в свое время признали картины, на авторстве
Меегерена освободили до суда под подписку о невыезде. Общественное мнение явно переметнулось на сторону художника. Его фото и интервью замелькали на первых полосах газет. Буквально за несколько дней был распродан весь тираж книги «Эммаус», которую на основе воспоминаний художника написал журналист М.Л. Дудар де ла Грийе. В общем, из коллаборациониста Меегерен превратился чуть ли не в национального героя, популярность которого стала соизмерима с популярностью премьер-министра страны. Правда, художник все еще оставался обвиняемым, но теперь уже по совершенно другому делу — о подделке картин и мошенничестве.
Судебный процесс, проходивший в ноябре 1947 года, оказался скоротечным, хотя и весьма занятным зрелищем. Зал заседаний был забит до отказа. На стенах развешаны оригиналы скандально знаменитых картин. Было заслушано 17 свидетелей — скорее для соблюдения формальностей, чем для установления истины. Она и так была ясна. Ведь Меегерен теперь открыто заявлял, что продавал «Вермееров» собственного изготовления.
«Стало быть, вы решили признаться в мошенничестве, — раздраженно откомментировал его заявление судья. — В том, что подделывали картины и сбывали всю эту дешевку за большие деньги, обманывая доверчивых покупателей?»
«Это не дешевка! — Возмущению Меегерена, казалось, не было предела. — Это истинные произведения искусства! Хотя вам, быть может, этого не понять. Я вообще никого не хотел обманывать, меня вынудили пойти на это. Если бы я выставил картины под своим именем, если бы не изобразил на них подпись Вермеера, меня бы попросту смешали с грязью эти мерзкие людишки — художественные критики. Они никогда не могли смириться с тем, что я работаю в традиционной манере и моя живопись нравится людям. Ведь для них современное искусство — это только модернистские выверты. А истинных художников-традиционалистов они ненавидят. Вот я и решил отомстить этим невеждам!»
«А восемь миллионов гульденов, полученных вами от продажи подделок, это тоже — месть критикам?» — ехидно заметил судья. На что, правда, получил вполне резонный ответ: «Ваша честь, я просто не мог запрашивать за продаваемые картины меньшую цену, иначе это вызвало бы подозрения покупателей. Они-то были уверены, что приобретают подлинные работы Вермеера».
Приговор не заставил себя долго ждать. Меегерена осудили на год тюремного заключения, обязав вернуть деньги обманутым покупателям. Но таких средств у него уже не было. И потому, вновь оказавшись за решеткой, он заявил о своем банкротстве. Но скандальная известность продолжала работать на него. Полотно «Христос, проповедующий в храме» купил известный коллекцонер сэра Эрнеста Оппенгеймера и увез в свое имение в Южной Африке. «Король подделок» получил и много других заманчивых заказов и предложений, надеялся на счастливое будущее после выхода из тюрьмы. Однако судьба решила иначе. 29 декабря 1947 года, всего лишь через месяц после суда, Меегерен скончался от обширного инфаркта. Его имущество было распродано с аукциона. А картины —
А может, не все поверили его россказням? Мало ли чего сболтнешь в ожидании виселицы? Так что владельцы музея Бойманса-ван-Бойнингена по-прежнему утверждают, что «Христос в Эммаусе» — подлинный Вермеер, а с ним и «Тайная вечеря», и «Голова Христа».
Ноты, перевоспитавшие вора
Эта совершенно исключительная в своем роде история случилась с известным дирижером и композитором Альфонсо Д’Артегой в начале сентября 1945 года.
В полицейском участке на 57-й авеню в Нью-Йорке раздался тревожный звонок: «Из моей машины только что украли саквояж!» Дежурный полицейский недовольно засопел в трубку: «У нас и так работы невпроворот, а вы со своими шмотками…» Но в трубке закричали: «Как вы смеете? Я — дирижер и композитор Альфонсо Д’Артега, меня все знают! А в саквояже ноты моего только что сочиненного концерта и двух религиозных композиций. Через две недели их должны исполнить в Карнеги-Холл на торжествах в честь окончания Второй мировой войны. Там же будет сам президент!..»
Всю ночь полиция прочесывала район 57-й авеню и прилегающие улицы. Музыкант сидел в участке, схватившись за голову. Рукопись концерта существует в единственном экземпляре. И если ноты не найдутся, на его композиторской карьере можно будет поставить крест. Утром полицейские вернулись со свидетелями, которые видели, как к роскошному автомобилю Д’Артеги подошел молодой рыжий парень. Покрутился вокруг и, кажется, вынул то ли отмычку, то ли отвертку.
«Когда же вы его арестуете?» — взмолился Д’Артега. «Скорее всего, никогда. — замялись полицейские. — Представляете, сколько в Нью-Йорке молодых да рыжих?» — «И что же мне делать?» — возопил дирижер. «Молиться!» — отрезали полицейские.
Д’Артега так и сделал — пошел в церковь Святого Франциска Ассизского.
А на окраине Нью-Йорка уставший рыжеволосый парень Джим Лейси ввалился в свою дешевую комнатку. Полтора часа он шагал по самым темным закоулкам, чтобы замести следы. На такси-то денег нет. Но теперь все наладится. Вот она — добыча: толстенный саквояж из дорогой лоснящейся кожи. Лейси выкрал его из роскошного «форда». У хозяина такой машины, наверное, и денег предостаточно!
Нетерпеливым рывком Джим сорвал замки и замер: в саквояже лежали бумаги. Может, это акции или какая другая ценность? Лейси развернул первый лист: точки, крючочки… Да это же ноты! И весь этот дурацкий саквояж забит нотами!
Ох, не зря Лейси зовут невезучим! Надо же — обчистить роскошную машину, чтобы получить. пшик?! Джим сгреб бумаги, запихнул в саквояж и, пока еще темно, отнес все на помойку в соседний квартал. Но, вернувшись домой, обнаружил, что два нотных листа валялись на полу. На одном было написано: «Аве, Мария», на другом — «Религиозный гимн „Каждому нужен друг“».
«Каждому нужен друг. У меня его не было, пока я не нашел Тебя, о Боже!» — прочел Джим и вспомнил, как в детстве пел в церковном хоре. Тогда он мечтал о счастье и радости. А что теперь — вечный страх, что тебя поймают?..
Всю ночь Лейси промаялся без сна, а наутро пошел в церковь к знакомому органисту. Тот сыграл приятелю оба гимна. Джим растрогался до слез.
А вечером следующего дня консьержка одного из домов позвонила в квартиру, где жила рассеянная жиличка, вдова композитора Брейна: «Миссис Хетти, вы выбросили в мусорный бак ноты вашего покойного супруга!» Миссис Брейн спустилась вниз и, просмотрев ноты, ахнула: «Это же пропажа Д’Артеги, про которую оповещает радио!»
Словом, находка была возвращена автору. Тот от всей души преподнес миссис Брейн огромный букет, а консьержке другой — поменьше. Концерт в Карнеги-Холл прошел с успехом. О пропавших гимнах Д’Артега особенно не жалел — что там малые гимны, если прозвучал большой концерт?..