Великие битвы XI–XIX веков: от Гастингса до Ватерлоо

Кризи Эдвард

Возможно, что сам Карл и некоторые из его ближайших советников считали Жанну простой фанатичкой. Очевидно, что Дюнуа и другие полководцы пользовались самой широкой свободой повиноваться ее военным приказам или игнорировать их. Но среди народных и солдатских масс авторитет Жанны был непререкаем. Пока Карл, его доктора теологии и придворные дамы раздумывали над тем, признать ли Деву или изгнать ее, прошло довольно много времени. За этот период в Блуа была собрана небольшая армия, «последняя жатва для наших мечей», как говорили англичане, под командованием Дюнуа, Ла Гира, де Сентрайля и других французских вельмож, которые помимо личной доблести стали приобретать и опыт, результат долгих времен поражений. Было решено отправить Жанну с этими войсками для сопровождения конвоя продовольствия в Орлеан. Город к тому моменту находился в самом бедственном положении. Но сообщение с остальной страной не было окончательно прервано. И когда до жителей Орлеана дошел слух, что сама Лотарингская дева послана Провидением для того, чтобы освободить их город, осажденные сразу же стали настаивать на том, чтобы дофин немедленно направил ее к ним.

Жанна появилась в лагере под Блуа в новых, сверкающих серебром доспехах, верхом на вороном коне, с копьем в правой руке, с которым она научилась обращаться умело и грациозно. [13]

Она

не надела шлем, поэтому каждый мог разглядеть миловидные черты ее лица, глубоко посаженные умные глаза и длинные темные волосы, которые впереди закрывали ее лоб, а сзади были схвачены лентой. С собой в седле она носила небольшой боевой топор и освященный в церкви меч. На лезвии меча было пять крестов, которые по ее просьбе были доставлены из церкви Святой Екатерины в Фьербуа. Оруженосец нес ее знамя, которое Жанна попросила украсить вышивкой, как подсказали ей голоса. Знамя было из белого атласа с вышитыми на нем лилиями словами «Иисус Мария» и молитвой во славу Спасителя. Впоследствии Жанна обычно сама несла свое знамя в битве. Она говорила, что хотя ей и нравится ее меч, но свое знамя она любит в сорок раз сильнее. И еще она любит нести его, потому что само знамя не может никого убить.

13

См. описание Жанны д’Арк в примечании Ги де Лаваля к исследованию Мишле (с. 69); описание знамени Орлеана, на котором был изображен портрет Девы; Мюррэй. Справочник по Франции. С. 175.

Экипированная таким образом, Жанна явилась, чтобы возглавить французских воинов, которые с солдатским обожанием любовались ее стройной фигурой, искусством, с которым она управляла боевым конем, и грацией, с которой она владела оружием. Ее военное обучение длилось недолго, но она успела многому научиться. Кроме того, она обладала прекрасной интуицией и редко вмешивалась в действия армии, предоставив это Дюнуа и другим, в ком она чувствовала грамотных военачальников. Ее тактика на поле боя была довольно простой. Как она сама описывала это: «Я обычно говорила, чтобы они смело шли на англичан, а затем сама смело шла в бой». Она призналась судьям, что это была ее единственная команда, и в этом была ее сила. Но, редко вмешиваясь в чисто тактические вопросы, во всем, что касалось дисциплины и морали, она была жесткой и требовательной. Все, кто прятался за спинами товарищей, изгонялись. Она заставляла и солдат, и командиров соблюдать религиозные обряды. Рядом с ней в армии шли ее личный капеллан и другие священники. На каждом привале устанавливался алтарь и совершались молебны. Богохульства и ругань не оставались безнаказанными. Ей повиновались даже самые огрубевшие душой ветераны. На время они отвергли ту животную грубость, которую успели воспитать в них годы кровопролития и насилия. Они чувствовали, что идут к новой жизни, и признавали святость посланной Небесами Девы, что вела их к победе.

25 апреля Жанна в сопровождении Дюнуа, Ла Гира и других командиров французской армии выступила из Блуа с конвоем продовольствия для Орлеана. Вечером 28-го числа они подошли к городу. Как свидетельствует в старой хронике Холл: «Англичане, понимая, что скоро прекратится эта война, что жители города не смогут долго продержаться без необходимых им провизии и пороха, ослабили на время свою обычную бдительность и не смотрели за окрестностями должным образом. Воспользовавшись этой небрежностью, французы, которыми в ту ночь командовал Пусель, смогли беспрепятственно и бесшумно, под прикрытием дождя и сильного ветра принять прибывшие им в город груз продовольствия и артиллерию». (Отряд Жанны прошел мимо южных английских укреплений утром. Англичане не решились его атаковать. – Ред.)

С наступлением дня Жанна в торжественной процессии прошла по улицам города в доспехах и верхом на белом боевом коне. Рядом ехал Дюнуа, а следом за ними – все рыцари ее армии и гарнизона города. Вокруг нее столпилось все население; мужчины, женщины и дети тянулись к ней, чтобы коснуться ее одежды, знамени или лошади. Они благословляли ее, уже считая своей освободительницей. Говоря словами двоих из них, присутствовавших на суде (которые привели только к ужесточению приговора и не помогли спасти жизнь героини), «когда жители Орлеана впервые увидели ее в городе, они подумали, что это ангел спустился с небес, чтобы спасти их». Жанна мягко отвечала на обращения к ней горожан. Она советовала им бояться Бога, верить в Него, чтобы избежать ярости врагов. Сначала она направилась в главную городскую церковь, где прочитала молитву Te Deum. Потом она поехала в дом Жака Бурже, одного из самых уважаемых горожан, чья жена пользовалась репутацией добродетельной дамы. Она отказалась присутствовать на великолепном банкете, который был дан в ее честь, и провела почти все время в молитвах.

Когда англичане узнали о прибытии Девы в Орлеан, их умы были заняты этим событием не менее, чем умы горожан. Но их интерес был совсем другого рода. Англичане так же твердо, как и французы, верили в сверхъестественную миссию Девы. Но они считали ее ведьмой, посланной для того, чтобы уничтожить их своими чарами. Старое пророчество о том, что на спасение Франции придет Дева из Лотарингии, было у всех на устах. Его относили к Жанне как местные жители, так и иноземцы. Уже несколько месяцев англичане знали о том, что вскоре должна прибыть Дева, и слухи о бесчисленных чудесах, которые, как говорили, она успела совершить, простодушные йомены в английском лагере воспринимали с жадным любопытством и тайным ужасом. Перед тем как выступить в Орлеан, Жанна направила к английским полководцам герольда. Она обращалась к английским полководцам от имени Высших Сил и требовала их вручить Деве, посланной Небесами, ключи от всех французских городов, несправедливо захваченных ими. Кроме того, Жанна торжественно заклинала всех английских солдат, всех лучников, знатных рыцарей и других воинов, стоявших под Орлеаном, отправляться оттуда по домам, иначе их настигнет наказание Господне. (В письме, продиктованном (сама она писать не умела) Жанной, она выражалась очень конкретно: «Уходите, или я вытолкну вас из Франции… Если не послушаетесь, прикажу всех истребить». – Ред.) Прибыв в Орлеан, Жанна снова отправила англичанам подобное послание. Но англичане издевались над ней со своих осадных башен-бастилий и угрожали сжечь ее послов. Жанна решила, что прежде, чем она прольет кровь осаждающих, она должна повторить послание собственным голосом. Она вышла на одну из улиц, с которой ее могли слышать враги, и обратилась к англичанам, заклиная их уходить прочь, иначе им придется испытать на себе позор и бедствия. Рыцарь Гладсдейл (которого французы называли «Ледяная глыба»), командовавший гарнизонами англичан на бастилиях, вместе с другим английским офицером посоветовали Жанне тоже отправляться домой пасти коров. Они сопровождали свои слова оскорбительными жестами, которые вызвали

на глазах Жанны слезы стыда и негодования. Но, несмотря на то что на словах английские командиры продолжали бахвалиться, эффект пребывания Жанны в Орлеане сказался уже через четыре дня после ее прибытия. Когда к осажденному городу снова прибыли подкрепления, боеприпасы и продовольствие, Жанна и Ла Гир выехали из города навстречу. Они благополучно провели длинный обоз между английскими укреплениями в Орлеан на глазах у англичан. И те трусливо прятались за стенами вместо того, чтобы, как обычно, сразу же храбро броситься на любого французского солдата, оказавшегося поблизости.

Так без боя она одержала победу. Но пришло время, когда ей пришлось проявить свою храбрость в настоящем бою. В полдень дня, когда она сопровождала в город обоз с усилением и спала после этой вылазки в отведенном ей доме, Дюнуа получил выгоднейшую возможность атаковать одну из английских бастилий Сен-Лу. Французы предприняли штурм, который англичане упорно пытались отразить. В этот момент Жанну разбудило то, что она привыкла называть небесными голосами. Она приказала подать доспехи и лошадь и тут же бросилась в самую гущу боя. В спешке Жанна забыла свое знамя. Она вернулась за ним и, не поднимаясь наверх, попросила передать ей его через окно. После этого девушка галопом поскакала к месту боя. По дороге ей встретилось несколько раненых, возвращавшихся из боя. «Я никогда не могу спокойно смотреть на то, как льется кровь французов!» – воскликнула Жанна. Она выехала за городские ворота, и навстречу ей показался французский отряд, беспорядочно отступавший от английских укреплений после неудачного штурма. Увидев Деву и ее знамя, французы развернулись и возобновили атаку. Жанна ехала впереди под развевающимся знаменем, воодушевляя соотечественников. Увидев то, что они считали олицетворением нечистой силы, англичане дрогнули. Бастилия Сен-Лу была взята штурмом, а все ее защитники вырезаны, за исключением нескольких, которым Жанна сохранила жизнь. После боя к ней вернулось милосердие женщины. Это было ее первым участием в бою. Взору девушки представилось великое множество окровавленных обезображенных трупов. Она заплакала, сожалея о том, что это были тела христиан, умерших без покаяния.

Следующий день, который пришелся на праздник Вознесения, Жанна провела в молитве. Но командирами гарнизона было принято решение на следующее утро после праздника атаковать английские бастилии и бульвары на юге, у реки. Для этого отряды французов переправились через реку на лодках. После кровопролитного боя, во время которого Жанна сама бросилась с копьем на врага, была занята бастилия Августина (бастилию Святого Иоанна Белого англичане разрушили сами, сосредоточив силы в бастилии Августина). Теперь на южном участке в руках осаждающих оставался только башенный форт на мосту через реку. Но это укрепление было очень мощным, ведь тот, в чьих руках оно находилось, контролировал весь город. В это время в Орлеане прошел слух, что на помощь осаждающим вот-вот должна прибыть свежая армия под командованием Фастолфа. Если бы подкрепления к англичанам прибыли до того, как французам удастся отбить башни, то все их предыдущие успехи оказались бы напрасными, и враг снова вернулся бы к активной осаде.

Поэтому было решено, что французские войска пойдут на штурм башен сразу, пока еще не остыл энтузиазм, который испытывали осажденные под влиянием недавних успехов и, конечно, от присутствия в городе героической храброй Девы. Но это было очень сложное предприятие. Высокие откосы предмостных укреплений и самих бастионов были крутыми; укреплением командовал Гладсдейл, и под его началом было до пяти сотен отборных английских лучников и пехотинцев, цвет осадных сил англичан.

Рано утром 7 мая несколько тысяч лучших французских воинов – защитников Орлеана по приказу Жанны были собраны на мессу и молебен. После этого они отправились на лодках через реку, и, поскольку накануне они уже заняли небольшой участок на предмостном укреплении, солдаты шли в бой «с легким сердцем и крепкими руками». Но воины Гладсдейла, воодушевляемые своим храбрым и умелым командиром, организовали грамотную и упорную оборону. Сначала Жанна держала свое знамя на краю рва, затем она спрыгнула туда сама и, первой приставив лестницу к стене, полезла наверх. Английский лучник выстрелил в Жанну; стрела пробила латы в слабом месте и вонзилась между шеей и плечом, нанеся серьезную рану. Истекая кровью и потеряв сознание, Жанна упала с лестницы вниз. Англичане бросились туда же, чтобы захватить ее в плен, но французские воины сумели защитить ее и отбросили англичан. Раненую Деву отнесли в тыл и уложили на траву. Доспехи Жанны были пробиты, рана доставляла ей тяжелые муки. Увидев свою кровь, девушка поначалу затрепетала и заплакала. Но вскоре к ней вернулась вера в ее святую миссию. Ей показалось, что ее святые покровители снова стоят вокруг, подбадривая ее. Девушка села и сама другой рукой вытащила стрелу из раны. Кто-то из находившихся рядом воинов предложил остановить кровь, заговорив рану, но Жанна отказалась, заявив, что не хочет, чтобы ее лечили не освященными церковью методами. Она налила на рану немного масла и, попросив прислать своего священника, начала молиться.

В это время англичанам на укреплениях перед башнями удавалось успешно отражать непрекращающиеся попытки французов взобраться вверх по стене. Дюнуа, командовавший штурмом, был обескуражен и приказал дать сигнал к отходу. Жанна послала за ним и другими полководцами и призвала их не отчаиваться. «С помощью Божьей, – сказала девушка им, – вы войдете туда. Не сомневайтесь в этом. Когда вы увидите, что мое знамя снова развевается на стене, снова зовите воинов к оружию. Форт будет ваш! А пока нужно немного отдохнуть, дать людям еды и питья». По словам старого историка, командиры немедленно повиновались. Первые приступы боли и слабости после ранения прошли. Жанна снова пошла во главе солдат в атаку на английские укрепления. Англичане, которые считали, что она была убита во время первого штурма, пришли в замешательство при ее появлении. Французы с упрямым фанатизмом шли вперед. Солдат из Бискайи нес знамя Жанны. Она приказала своим подчиненным сразу же поднять знамя, как только они войдут на контролируемую англичанами территорию. Бискаец пронес знамя от траншеи к стене и водрузил его на вершине. И сразу же все французское войско с разных направлений начало взбираться на занятый англичанами форт. В этот критический момент силы английского гарнизона были отвлечены нападением на другом участке. Это воины из Орлеана бросились на штурм британских укреплений по разрушенному мосту, с севера. Гладсдейл принял решение отвести войска с укреплений под башнями и ограничиться обороной самих бастилий. Он уже перебирался для этого по навесному мосту на башню, когда услышал голос Жанны, поднимавшейся вверх по стене бастиона: «Сдавайся, Ледяная глыба! Сдавайся во имя Отца Небесного! Хотя ты и оскорбил меня своими словами, мне жаль твою душу и души твоих людей». Гладсдейл не обратил никакого внимания на ее слова и продолжал быстро шагать по навесному мосту. В это время артиллерийский выстрел из города снес навесной мост, и англичанин скрылся в протекающей внизу воде. После его гибели оставшиеся в живых англичане прекратили сопротивление. Триста человек погибли в бою, еще двести были взяты в плен.