Великие герои Великой войны. Хроника народного подвига (1941–1942)
Шрифт:
Москва в те дни производила впечатление вымершего города. Постепенно заработали заводы и фабрики, рабочие встали к станкам, все остальные трудоспособные были мобилизованы на строительство укреплений на подступах к Москве. Витрины магазинов были забиты досками и фанерой, загорожены мешками с песком.
Решением бюро МГК ВКП (б) «за неустойчивость в условиях, когда советский народ ведет борьбу с гитлеровцами, и которая представляет опасность для партии» сняты со своих постов и исключены из партии первый секретарь Коминтерновского райкома и секретарь Ленинградского райкома ВКП(б) Москвы.
Газета «Правда» пишет:
«Четвертый день бойцы тов. Хоменко ведут
18 октября 1941 года
Красная Армия оставила Малоярославец, Можайск и Боровск, но продвижение немцев с 18 октября замедлилось из-за отчаянного сопротивления советских войск. Немаловажными факторами стали также растущая усталость противника, уже почти три недели осуществлявшего «генеральное» наступление на Москву, и – распутица. Типичная запись в журнале боевых действий штаба группы армий «Центр», действовавших на московском направлении: «… на всем участке фронта группы армий прошли дожди.
Командир дивизии Ю. А. Немцевич, бригадный комиссар В. Н. Толмачев, командующий 1-й воздушной армией генерал-майор С. А. Худяков наблюдают за воздушным боем в районе Малоярославца. Западный фронт.
Состояние дорог настолько ухудшилось, что наступил тяжелый кризис в снабжении войск продовольствием, боеприпасами и особенно горючим. Состояние дорог, условия погоды и местности в значительной мере задержали ход боевых операций. Главную заботу всех соединений составляет подвоз материально-технических средств и продовольствия».
В Спадщаньском лесу (Путивльский район Сумской области) объединились 2 партизанских отряда: один под командованием Семена Руднева, другой под командованием Сидора Ковпака. Командиром отряда стал Ковпак, а Руднев – комиссаром.
Газета «Правда» пишет:
«Фашистские войска усиливают свои атаки на Донбасс и побережье Азовского моря. Части Южного фронта оказывают врагу решительное сопротивление. Бои носят настолько ожесточенный характер, что многие населенные пункты переходят из рук в руки по несколько раз…»
19 октября 1941 года
ГКО принял постановление «О введении осадного положения с 20 октября в Москве и прилегающих к ней районах».
Храбро и мужественно дерутся советские лётчики. Даже в самых неблагоприятных метеорологических условиях наша авиация наносит серьёзные удары по вражеским войскам. В дождь и непогоду лётчики выполняют сложные боевые задания командования. Части тов. Немцовича, действующие на Юго-Западном направлении фронта, за последние 20 дней уничтожили 56 фашистских самолётов, 104 танка, 700 автомашин, 54 танкетки, 15 бронемашин, несколько десятков повозок и мотоциклов, 10 переправ, свыше 40 орудий, 18 зенитно-пулемётных точек, более 8 батальонов пехоты и 6 взводов конницы. Части тов. Комарова за последние несколько дней уничтожили 117 танков, 519 автомашин, 23 зенитных орудия, более 5 батальонов немецкой пехоты, 27 фашистских самолётов, из которых 20 самолётов было уничтожено на аэродромах противника и 7 сбито в воздушных боях. Лётчики командира Егорова только за последние 3 дня своей боевой работы уничтожили 113 вражеских автомашин, свыше 2 рот пехоты, 2 переправы и сбили 2 самолёта противника.
20 октября 1941 года
Началась вторая Синявинская операция войск Ленинградского фронта с целью деблокады города. Завершить ее не удалось: часть войск пришлось срочно перебросить на Тихвинское направление, где немцы начали 16 октября «решающее» наступление на Ленинград.
На Орловском направлении танкист Зеньковский за день уничтожил огнём орудий, пулемётов и гусеницами своего танка до роты пехоты противника. Танкист Шестопалов – 4 немецких танка. Героически дерётся с врагом танковый экипаж лейтенанта Воробьёва. Танкисты обнаружили в деревне Ильково 14 немецких танков, заправляющихся горючим, и вступили с ними в бой, в результате которого было уничтожено 9 немецких танков.
К траншеям, вырытым жителями Мариуполя для обороны города, немцы пригнали очередную партию евреев. Среди них была студентка Сарра Глейх. В своем дневнике она писала: «20 октября… Велели раздеться до сорочки, гнали по краям траншеи, но края уже не было – все было заполнено трупами, в каждой седой женщине мне казалось, что я вижу маму… Фаня все не верила, что это конец: «Неужели я никогда не увижу солнца?» А Владя спрашивал: «Мы будем купаться? Зачем мы разделись? Идем, мама, домой, здесь нехорошо»… На этом все обрывается.
Когда я пришла в себя, были уже сумерки, трупы, лежавшие на мне, вздрагивали, это немцы стреляли, уходя…, они боялись, что много недобитых, и они не ошиблись. Было много заживо погребенных. Кричали маленькие дети, которых матери несли на руках, а стреляли нам в спину, и малыши падали невредимые, а на них валились трупы… Я начала выбираться из-под трупов, встала, оглянулась. Раненые копошились, стонали. Я начала звать Фаню… Какой-то старческий голос напевал «лайтенах», это было ужасно…» Сарре после 5 недель блуждания в степи удалось выйти к нашим войскам. В мариупольских траншеях лежат 9 тысяч человек.
35-летие встретил советский летчик Фёдор Петрович Полынин (1906–1981), ставший затем Героем Советского Союза, генерал-полковником авиации.
21 октября 1941 года
Иосиф Сталин лично позвонил в «Красную звезду» и велел, чтобы в «Звездочке» и в «Правде» была опубликована фотография Георгия Жукова. Давид Ортенберг напишет позже: «Такое распоряжение для меня было полной неожиданностью. До сих пор в «Красной звезде» публиковались фотографии командиров подразделений, частей, дивизий, иногда корпусов. Всегда в связи с какой-нибудь боевой удачей. А вот командующие фронтами… Не было еще у нас побед такого масштаба, чтобы поднимать на щит командующих фронтами». Единственное, что осмелился спросить Ортенберг у Сталина, – на какой полосе печатать фотографию. Сталин ответил: «На второй». Ортенберг отправит фотокорреспондента А.Капустянского в штаб к Жукову; тот согласится фотографироваться только после того, как узнает, что это – решение Сталина. «Портрет Жукова в газетах, очевидно, должен был свидетельствовать, что во главе войск, защищающих Москву, поставлен полководец, на которого народ и армия вполне могут положиться», – писал Ортенберг.