Великие химики. Том 1
Шрифт:
— Тогда муриевая кислота не может быть не чем иным, как водородным соединением хлора, и ее надо называть хлористым водородом, — сделал вывод Гей-Люссак. — А водный раствор этого соединения соответственно хлористоводородная кислота.
Сообщение о новом открытии вызвало настоящую сенсацию. Почти двадцать лет тому назад Бертолле в течение десяти лет исследовал этот элемент. Теперь же все теории о мурии, созданные такими большими усилиями, были разрушены, чтобы дать место новому элементу — хлору.
В это время Бернар Куртуа [288] сделал другое открытие. Он использовал золу морских водорослей в качестве источника калия в производстве селитры. Оказалось, однако, что в этой золе содержится какое-то неизвестное вещество. Оно разъедало медные котлы и аппаратуру, что создавало большие трудности на производстве. Куртуа
288
Бернар Куртуа (1777–1838) — французский химик-селитровар и мыловар, ассистент Гитона де Морво в Дижоне. Куртуа учился в Париже у Фуркруа и Тенара, с 1804 г. производил селитру, нитрат натрия и соду из золы водорослей на своем заводе. Хотя в 1831 г. по ходатайству Тенара Парижская Академия наук присудила Куртуа премию в 6000 франков за открытие иода (1811 г.), он умер в бедности. О Куртуа см.: Становление химии как науки, ук. соч., с. 191–192; Волков В. А. и др., ук. соч., с. 276.
289
Никола Клеман (1779–1841) — французский химик, ассистент Гитона де Морво в Политехнической школе, профессор Консерватории искусств и ремесел; внес большой вклад в изучение иода, образцы которого он передал Г. Дэви. О Клемане см.: Джуа М., ук. соч., с. 221; Partington J. R., ук. соч., т. 4, с. 86–88; Волков В. А. и др., ук. соч., с. 241.
290
Шарль Бернар Дезорм (1777–1862) — французский химик, ассистент Гитона де Морво, коллега Клемана, взял впоследствии имя Клеман-Дезорм. О Дезорме см.: Partington J. R., ук. соч., т. 4, с. 86–88; Волков В. А. и др., ук. соч., с. 167–168.
Наступила осень 1813 года. Клеман и Дезорм закончили исследования, но все еще не публиковали их. Однажды они встретились в коридоре Политехнической школы с Гей-Люссаком.
— Что у вас нового, Клеман? Чем обрадуете нас этой осенью? — спросил Гей-Люссак.
— Вы, наверное, знаете, что мы открыли в золе морских водорослей новый элемент.
— Новый элемент? Может быть, зайдем в лабораторию? Хочу, чтобы вы мне рассказали все по порядку. — Он открыл дверь в лабораторию, отодвинул в сторону книги, нагроможденные на столе, и начал расспрашивать:
— Вам удалось изолировать его в чистом виде?
— Пока нет, но соединения, которые он образует, не походят ни на одно соединение известных до сих пор элементов. Со ртутью, например, он образует ярко-красный осадок.
— Пожалуйста, принесите немного этого вещества. Хотелось бы увидеть его своими глазами.
— К сожалению, его уже нет. Неделю назад в лаборатории у нас был Гемфри Дэви. Он тоже заинтересовался этим веществом, и я отдал все, что у нас было.
Гей-Люссак прямо подскочил в кресле.
— Непростительная ошибка! Какая фатальная ошибка! Отдать иностранцу последний остаток. Какое легкомыслие! Теперь Дэви откроет этот элемент и опубликует свои результаты. Слава открытия будет принадлежать Англии, а не Франции.
— Совсем не подумал об этом, — сконфуженно пробормотал Клеман.
— Во что бы то ни стало надо опередить Дэви! Этот элемент открыт во Франции, французскими учеными, а теперь по случайной оплошности слава его открытия будет принадлежать Англии! Нет! Тысячу раз нет! Где сейчас Куртуа?
— Зачем он вам? — спросил Дезорм.
— Он немедленно должен передать нам хотя бы немного этого вещества. Надо начать работу, круглосуточную работу. Мы должны позаботиться о престиже своей страны.
Гей-Люссак выбежал из лаборатории. Он нашел Куртуа, кратко объяснил случившееся и забрал у него случайно сохранившееся вещество. Работа в лаборатории закипела, трудились днем, трудились ночью… И через несколько дней Гей-Люссаку удалось получить этот элемент в чистом виде. Мелкие чешуйки сверкали как металлические. При нагревании они быстро испарялись и тяжелые фиолетовые пары заполняли колбу. Запах паров был очень похож на запах хлора. Как и хлор, этот элемент соединялся с водородом и образовывал кислоту, подобную хлористоводородной. Он окислялся и его окись с водой образовывала другую кислоту, содержащую кислород.
—
— Тогда кислота будет называться иодистоводородной, не так ли?
— Да, и это будет еще одним доказательством, что образование кислот не является монополией кислорода.
Опасения Гей-Люссака были не напрасны. Одновременно со статьей Клемана, Дезорма и Гей-Люссака были опубликованы исследования Гемфри Дэви. И все-таки от этого соревнования наука ничего не потеряла. Напротив, она только выиграла. Был открыт еще один элемент — иод [292] .
291
Теофиль Жюль Пелуз (1807–1867) — видный французский химик, иностранный чл.-корр. Петербургской Академии наук с 1856 г. В 1830 гон стал профессором в Лилле, затем в Париже работал с Гей-Люссаком в Политехнической школе и с Тенаром и Дюма в Коллеж де Франс. В 1848 г. он стал президентом Комиссии монетного двора, позднее членом Муниципального совета. Получил муравьиную кислоту, в лаборатории Ю. Либиха в Гиссене исследовал энантовую, меллитовую, мециновую, ксантогеновую кислоты и сахар (1836 г.), установил состав глицерина, впервые (1838 г.) получил нитроцеллюлозу, определил атомные массы некоторых химических элементов. Вместе с Э. Ферми Пелуз написал 3томный «Курс общей химии» (1848–1850 гг.), 3-е издание которого вышло в 1862–1865 гг. в семи томах. Так как открытие иода Гей-Люссак сделал в 1813 г., он, естественно, пе мог сообщить об з.ом Пелузу, которому в то время было 6 лет. О Пелузе см.: Partington J. R., ук. соч., т. 4, с. 395; Волков В. А. и др., ук. соч., с. 385.
292
Результаты Клемана, Дезорма, Гей-Люссака и Дэви были опубликованы в декабре 1813 г.; исследователи пришли к выводу, что новое вещество очень похоже на хлор. Дэви назвал его иодином, Гей-Люссак — иодом. Подробно об открытии иода см.: Partington J. R., ук. соч., т. 4, с. 85–90.
Воодушевленный своим успехом Гей-Люссак стал изучать прусскую лазурь, которая использовалась как синяя краска. Соединения этой кислоты обладали особыми свойствами, и Гей-Люссак предполагал, что это происходит благодаря другому, содержащемуся в ней неизвестному элементу. Он изучил свойства прусской кислоты и установил, что с серебром она образует белый осадок. Гей-Люссак сумел получить и ее ртутную соль, которую, согласно традиции, следовало назвать пруссидом ртути. Он высушил эту соль и положил в колбу, чтобы посмотреть, что произойдет с ней при нагревании. Начав нагревание, Гей-Люссак заметил, что соль стала разлагаться. На дне появились мелкие капли ртути, а колба наполнилась каким-то бесцветным газом. Этот новый газ Гей-Люссак подверг подробному исследованию, но, к своему удивлению, установил, что он содержит лишь азот и углерод.
— Этот газ надо назвать цианогеном [293] .
— Что отражает это название? — спросил Пелуз.
— Его состав, — ответил ему Гей-Люссак. — Углерод обозначается через С (це), а азот через N (эн), следовательно, получается «цэ — эн», или по-латыни «циан».
— А прусскую кислоту?
— Никакой прусской кислоты нет, дорогой Пелуз. Это цианистоводородная кислота. Она аналогична хлористоводородной, иодистоводородной и сероводородной. Цианоген по свойствам очень похож на хлор.
293
Сейчас он называется дицианом.
Гей-Люссак решил написать статью о цианистоводородной кислоте. Одно за другим перечислял он ее свойства. А ее вкус? Он забыл попробовать, какой у нее вкус. Ученый встал и уже направился к склянке с прозрачной жидкостью, но подумав, решил иначе: осторожность химику никогда не мешала.
— Пелуз, попросите у господина Сореля морскую свинку.
— Морскую свинку? Зачем она вам?
— Хочу установить вкус кислоты, но предварительно надо попробовать ее действие на свинку.
Пелуз принес довольно крупную морскую свинку, и Гей-Люссак капнул на ее язык немного жидкости. Животное вытянулось, судорожно дернулось и тут же погибло. Ученые безмолвно переглянулись: страшный яд!