Великие химики. Том 2

Манолов Калоян

Систематические исследования красителя анилинового черного, который получается при окислении анилина, дали возможность не только выделить ряд промежуточных продуктов, но и выяснить строение их молекул. Вслед за статьей Вильштеттера о структуре анилинового черного появились сообщения о хинонах, методах получения и очистки каротиноидов — окрашенных в желтый цвет веществ, сопутствующих хлорофиллу и содержащихся в больших количествах в моркови. Теперь Вильштеттер обратился к другой группе соединений — красящим веществам, содержащимся в плодах и цветах. Он давно собирался заняться их

исследованием, но все как-то не доходила очередь, поскольку и он сам, и его сотрудники еще были заняты завершением прежней работы.

…Оставалась неделя до конца летнего семестра 1911 года. Вильштеттер направлялся в Политехнический институт. Каждый раз, проходя по двору, он останавливался полюбоваться розами. Распускающиеся по утрам бутоны — самые красивые. Вильштеттер сорвал распустившуюся розу и направился в лабораторию с намерением начать задуманное исследование.

Даже слабое нагревание в водно-спиртовом растворе привело к почти полному извлечению из лепестков розы красителя. Вильштеттер разлил водно-спиртовый экстракт в несколько пробирок и начал первые ориентировочные опыты. Кислоты не действовали на краситель, но аммиачный раствор и водные растворы щелочей изменяли его цвет от красного через все оттенки фиолетового до темно-синего.

Когда из окна донесся гудок автомобиля, Вильштеттер как раз взял новую пробу раствора, намереваясь приступить к следующему опыту. Но, взглянув в окно, он увидел Фишера и Дармштеттера, выходящих из автомобиля.

— «Это ко мне» — подумал Вильштеттер и вышел навстречу гостям.

— Я никак не могу согласиться с вашим отказом, — без обиняков начал Фишер. Несмотря на высокий пост, занимаемый в Берлинской Академии наук, Эмиль Фишер держался очень просто. Таким Вильштеттер помнил его еще со времен Мюнхена, где они работали вместе в лаборатории профессора Байера.

— Я бы принял ваше предложение, если бы место было хотя бы равнозначно профессорскому, — оправдывал свой отказ Вильштеттер.

— У вас будет должность заместителя директора Института, руководителем которого назначен профессор Бекманн. И самое главное, вы будете располагать свободным временем, вас избавят от чтения лекций, от работы со студентами. В вашем подчинении останутся только научные сотрудники. Институт кайзера Вильгельма — это, по сути дела, Академия наук, и вы будете ее действительным членом.

Условия действительно были весьма заманчивыми, и Вильштеттер дал согласие. Ему были необходимы три лаборатории для двенадцати сотрудников, помещения для подготовки опытов, для измерительной аппаратуры, для термостатов. Работа в новом здании Института должна была начаться осенью 1912 года.

Вильштеттер быстро завершил дела в Цюрихском политехническом институте и уехал в Берлин. Хотелось поскорее посмотреть Институт, да и необходимо было решить вопрос с квартирой. Институт располагался в пригородном районе Берлина — Далеме. Противоположная сторона улицы оставалась почти незастроенной. Профессор Габер купил Для себя участок напротив здания института, и его вилла уже строилась.

— Продается участок рядом с моим домом. Это место как раз для тебя. Будем соседями, — предложил Габер. Вильштеттеру понравилась эта идея.

Осенью в Цюрихском политехникуме сложилась необычная ситуация — большинство сотрудников собирались ехать в Берлин, чтобы там продолжать свои исследования. А Вильштеттер уже строил планы на будущее. В это время к нему в Институт приехал англичанин Артур Иврист, энергичный молодой человек с отличной научной подготовкой.

— Я хотел бы писать у вас докторскую диссертацию.

— Я могу предложить вам интересную тему, но это продолжительная, трудная и кропотливая работа.

— Она связана с хлорофиллом?

— Нет. Другое, совершенно новое направление. Я не могу вам твердо гарантировать успех, но если вы согласны рискнуть… — Иврист принял предложение.

Была поздняя осень, и цветы как сырье для извлечения красителей были труднодоступны. Исследователи вновь обратились к фирме «Мерк». Оказалось, что фирма располагает неограниченными запасами цветков василька. Правда, большая часть красителя разложилась во время сушки, но все же было с чего начать.

Многолетний опыт экстрагирования хлорофилла в лаборатории Вильштеттера очень пригодился. После каждой экстракции с помощью колориметра контролировали увеличение содержания извлеченного красителя в растворе. Сконцентрированный и очищенный раствор красителя оставляли кристаллизоваться. Кристаллы получились неожиданно быстро, Иврист и Вильштеттер даже не поверили вначале своему успеху. К подкисленному спиртовому раствору красителя добавили эфир, и сразу же на дне сосуда появились мелкие блестящие кристаллики. Новое вещество назвали цианидином (от латинского названия василька «центрауреа цианус»). Так был получен в чистом виде первый антоциановый краситель.

Иврист получил продукты распада красителя и занялся его синтезом. Другие сотрудники изучали антоциановые красители роз, красной герани, шпорника, брусники.

Виллу Вильштеттера окружали настоящие плантации цветов — длинные куртины с розами, садовым шпорником, астрами, георгинами, красной геранью. Несколько работниц, ухаживающих за растениями, регулярно собирали лепестки и приносили их в лабораторию.

За полтора года было изучено множество веществ, придающих окраску цветам и плодам. Вслед за цианидином в лаборатории Вильштеттера были получены пеларгонидин и дельфинидин и расшифрованы их структуры. Большим успехом было осуществление первого синтеза красителя — это был синтез пеларгонидина.

В самый разгар работы страну потрясла страшная весть. Война! Лаборатория опустела за несколько недель — большинство сотрудников призвали в армию. Запасы химикатов скоро иссякли, и пополнить их не было возможности.

— Не вижу возможности продолжать исследования, — грустно констатировал Вильштеттер.

— Но мы не можем ждать! — горячился профессор Габер. Будучи человеком экспансивным, он не мог смириться с бездельем. Габер записался в ряды добровольцев и получил специальное задание, связанное с подготовкой химического оружия.