Великие химики. Том 2
Шрифт:
— Да какая же химия наука? — негодовал Зинин.
— Вот вы и сделайте ее наукой! Вам это по силам. Железная логика Лобачевского поколебала сомнения Зинина. Николай Николаевич восхищался великим математиком, благоговел перед этим человеком. Лобачевский мог убедить каждого, зажечь собеседника тем священным огнем служения науке, который горел в нем самом. Лобачевский сам подавал пример, как надо творить науку. Он не поколебался объявить, что созданная в течение столетий геометрия применима только в земных масштабах. С гениальной смелостью Лобачевский создал новую теорию параллельных прямых и, несмотря на то что его неевклидова геометрия имела много противников, он с неиссякаемой энергией продолжал раскрывать ее законы, приводить доказательства, развивать свои идеи…
Сделать химию наукой… Это действительно звучало смело, и Зинин не находил слов для возражения.
—
Зинин согласился и стал готовиться к предстоящему путешествию. Еще со школьных лет он свободно говорил по-французски, теперь решил овладеть немецким и английским. Помогал ему Иосиф Больцани, служащий магазина известной фирмы «Дациаро». Этот молодой человек прекрасно говорил на 10 европейских языках. Зинин часто посещал Больцани, постепенно они подружились и многие часы проводили вместе. Разговаривали только по-немецки или по-английски.
Весной 1837 года Зинин приехал в Берлин. Он уже свободно владел тремя европейскими языками. Здесь он слушал специальный курс физиологической химии, читаемый профессором Мюллером [49] , посещал лекции по математике и вместе с другими русскими магистрами и адъюнктами — лекции по медицине. Он также решил записаться на лекции профессора Митчерлиха, но тот посоветовал Зинину поехать в Гиссен к Либиху.
— Теперь центр науки у Либиха, и все едут к нему, — сказал Митчерлих с тайной горечью. — Раньше приходили и ко мне… Был у меня один студент из России — Карл Юлиус Фрицше [50] . Вы знаете его?
49
Иоганнес Петер Мюллер (1801–1858) — известный немецкий физиолог; автор трудов по физиологии, сравнительной анатомии, эмбриологии и гистологии; в 1834 г. основал журнал «Архив анатомии, физиологии и естественной медицины», создал крупнейшую школу физиологов. О. Мюллере см.: Биографический словарь, ук. соч., т. 2, с. 57; История биологии с древнейших времен до начала XX в. — М.: Наука, 1972, с. 363–365 и др.
50
Юлий Федорович (Карл Юлиус) Фрицше (1808–1871) — русский академик, химик и ботаник, с 1830 г. ассистент Митчерлиха. О Фрицше см.: Бутлеров А. М. Сочинения. Т. 3. — М.: Изд-во АН СССР, 1958, с. 85–91 (приведена библиография трудов Фрицше); Волков В. А. и др., ук. соч., с. 531.
— Только по имени.
— Если когда-нибудь встретитесь с ним, передайте от меня привет и поздравления с успехами.
Зинин последовал совету Митчерлиха и поехал в Гиссен. Либих охотно принял его, так как в это время заканчивал стажировку Александр Абрамович Воскресенский [51] и его место в лаборатории освобождалось.
— Ваш соотечественник, Воскресенский, один из моих лучших учеников, — восторженно говорил Либих. — Я часто наблюдал за его всегда исключительно тщательной и точной работой.
51
Александр Абрамович Воскресенский (1809–1880) — выдающийся русский химик-органик, чл.-корр. Петербургской Академии наук, прогрессивный деятель высшей школы, учитель Д. И. Менделеева, Н. А. Меншуткина, Н. Н. Бекетова и др. Основные его исследования посвящены изучению состава и свойств природных соединений: нафталина, хинной кислоты, хинона, теобромина; он исследовал состав отечественных сланцев, каменных и бурых углей. О Воскресенском см.: Мусабеков Ю. С, Черняк А. Я., ук. соч., с. 150–155; Балезин С. А., Бесков С. Д. Выдающиеся русские ученые-химики. — 2-е изд., перераб. — М.: Просвещение, 1972, с. 98–103; Волков В. А. и др., ук. соч., с. 118.
Постоянно улыбающегося Воскресенского сменил в лаборатории замкнутый, необщительный Зинин. Но коллеги вскоре оценили его доброту и дружелюбие. В лаборатории Либиха царила атмосфера творчества и неустанного поиска. Все работали самоотверженно и увлеченно. Новое открытие радовало всех. Каждое утро Либих выслушивал отчеты сотрудников о работе за прошедший день, давал оценку результатам, но путь решения проблем стажеры должны были искать самостоятельно. Работа с бензойной кислотой увлекла Зинина. Хотя научные исследования занимали его целиком, Зинин выкраивал время на посещение лекций Либиха по экспериментальной химии, а также занятий по аналитической химии. Через несколько месяцев Зинин познал радость первого успеха.
Изучая влияние различных реагентов на масло горького миндаля (бензальдегида), он открыл легкий и простой способ превращения этого вещества в бензоин. Описание этого исследования и явилось первой научной публикацией Зинина, которая была напечатана в издаваемых Либихом «Анналах» в 1839 году. В следующем году он опубликовал статью «О продуктах, полученных разложением масла горьких миндалей». Химия увлекала ученого все больше и больше.
Зинин еще раз посетил Берлин и снова вернулся в Гиссен, чтобы закончить начатые исследования. В одном из писем Мусин-Пушкин сообщил ему, что кафедру химии возглавил профессор Карл Клаус [52] , а Зинину оставили кафедру химической технологии. Срок его зарубежной командировки был продлен еще на год. Зинин знакомился с промышленностью Германии, посещал заводы, некоторое время работал в Париже у Дюма и Пелуза, в Лондоне у Фарадея, в Стокгольме у Берцелиуса.
52
Карл Карлович (Карл Эрнст) Клаус (1796–1864) — известный русский химик. С 1838 г. профессор химии Казанского университета, с 1852 г. профессор фармации Дерптского университета, чл.-корр. Петербургской академии наук с 1861 г. работал в области фармации, изучал фауну и флору Приволжских степей, платиновые металлы; в 1844 г. открыл и исследовал элемент рутений (названный в честь России). О Клаусе см.: Ушакова Н. Н. Карл Карлович Клаус (1796–1864). — М.: Наука. 1972; Ключевич А. С. Карл Карлович Клаус. — Казань: Изд-во КазанГУ, 1972; Волков В. А. и др., ук. соч., с. 241.
В сентябре 1840 года Зинин вернулся в Россию. Он отдавал себе отчет в том, что для успешного продолжения начатой за границей работы ему необходимо остаться в Петербурге. Ученому, привыкшему работать в больших европейских городах, возвращаться в провинциальную Казань не хотелось. Однако при поступлении в Казанский университет Зинин подписал обязательство, в котором заверял, что после окончания будет «работать 6 лет на пользу отечеству». Мусин-Пушкин ни при каких обстоятельствах не захочет отпустить его в Петербург. И все-таки Зинин подал министру просвещения ходатайство с просьбой разрешить защиту докторской диссертации в Петербургском университете. Карл Фрицше, с которым Зинин подружился, одобрил эту идею.
— Тяжело здесь работать для науки, — сказал Фрицше. — Собираю факты… Только это я и могу делать. О теориях не мечтаю…
— А разве факты — не наука? Разве теории не рождаются из фактов? — горячо возразил Зинин.
Фрицше открыл дверцу высокого шкафа, достал небольшую склянку, заполненную коричневой маслянистой жидкостью со своеобразным запахом.
— Вот, это мое последнее достижение: анилин, вещество со свойствами основания. Я получил его в виде продукта распада природного индиго и назвал так потому, что у португальцев индиго именуется «анил». Это арабское слово означает «синий».
— А я начал работу с продуктами, которые получаются из масла горького миндаля. Это тема моей диссертации. Собираюсь продолжать свои исследования и дальше.
— Разве вы не знаете, что ввоз этого вещества в Россию запрещен? Вы столкнетесь с большими трудностями.
— Знаю. Я уже был в таможне и подал прошение. Все масло горького миндаля, которое ввозится контрабандой в Россию и конфискуется, не будет уничтожаться. Я смогу его получать для своих научных исследований. И, представьте, бесплатно!
— Это удача, Николай Николаевич! У вас всегда будет под рукой достаточное количество исходного материала. Хотя вы и собираетесь возглавить кафедру химической технологии, работу то намерены продолжать в области органической химии?
— Да, окончательно мое будущее не определено. Профессор Воскресенский советует мне подать документы на кафедру химии в Харьковский университет. Боюсь, что господин Мусин-Пушкин будет решительно возражать.
Зинин был прав. Попечитель Казанского учебного округа написал пространную докладную записку в министерство, в которой отметил, что на подготовку Зинина как специалиста затрачены большие средства, поэтому он должен вернуться в Казань. В ней же Мусин-Пушкин выражал свое неудовольствие по поводу того, что министерство разрешило Зинину защищать докторскую диссертацию в Петербурге.