Великие посвященные.Очерк эзотеризма религий
Шрифт:
Беседы Самосского мудреца с высшими представителями греческой религии имели очень важное значение. Вопрос шел не только об искусстве прорицания и о вдохновениях, но и о будущем Греции и о судьбах всего мира. Знания и силы, которые он приобрел в храмах Мемфиса и Вавилона, придали ему высокий авторитет. Он имел право говорить как власть имеющий с руководителями Греции, и он выполнил это со всею силою своего гения и со всем энтузиазмом сознанной миссии.
Чтобы просветить и подготовить их сознание, он начал их знакомить с своей юностью, с перипетиями своей борьбы и с египетским посвящением. Он говорил им об этом Египте, усыновившем Грецию, древнем и неизменном как покрытая иероглифами мумия в глубине его пирамид, но владеющим в своих склепах тайнами народов, языков и религии.
Вслед за тем, он раскрыл перед ними тайны халдейских магов, их оккультные знания, сохранявшиеся в массивных храмах Вавилона, где они вызывали живой огонь, в котором появлялись образы демонов и богов.
Слушая Пифагора, Феоклея испытывала потрясающие ощущения. Все, что говорил он, отпечатывалось огненными буквами в её сознании, и все это казалось ей одновременно и необычным, и знакомым. Поучаясь у него, она точно вспоминала забытое. Слова Учителя заставляли ее перелистывать страницы вселенной, словно страницы книги. Боги не являлись более перед ней под человеческим ликом, но в своей истинной сущности, которая создает формы и дает душу этим формам. Она возносилась и опускалась вместе с ними в пространстве.
Иногда ей казалось, что она выходить из своих границ и расплывается в бесконечности. Таким образом воображение её проникало в невидимый мир, и те следы его, которые она находила в своей собственной душе, говорили ей, что в нем — истинная реальность, а физический мир не более, как одна видимость. И она чувствовала, что её внутренние глаза скоро раскроются, чтобы непосредственно читать в невидимом.
С этих высот Учитель возвратил ее внезапно на землю, заговорив о несчастиях Египта. Развернув перед её сознанием все величие египетской науки, он показал затем, как она подвергалась вторжению Персов, какие ужасы проникли в Египет вместе с полчищами Камбиза, как разрушались храмы, сжигались на кострах священные книги, как убивались и разгонялись жрецы Озириса, как чудовище персидского деспотизма собрало под свою железную руку все варварские азиатские племена, явившиеся из центра Азии и из глубины Индии для того, чтобы ринуться на Европу. Да этот растущий циклон должен был разразиться над Грецией так же неизбежно, как из скопившихся в воздухе туч неизбежно появляется гроза.
Могла ли раздробленная Греция противостоять этому страшному напору? Народы не могут избежать своей судьбы, если они не бодрствуют беспрерывно и неослабно. И сам мудрый народ Гермеса и его Египет, не разрушился ли и он после шести тысяч лет процветания?
Жизнь Греции, красавицы Ионии, должна быть еще скоротечнее!.. Придет время, когда солнечный Бог покинет этот храм, когда варвары разрушат его, так что камня не останется на камне, и когда пастухи поведут свои стада пастись на развалинах Дельф.
При этих мрачных пророчествах лицо Феоклеи изменилось. Она склонилась к земле и охватив руками ближайшую колонну, с остановившимися глазами, погруженная в свои внутренние видения, походила на гения Скорби, плачущего над погибшей Грецией.
"Но, — продолжал Пифагор — эти тайны должны быть погребены в глубине храмов. Посвященный привлекает смерть или отдаляет ее по своему произволу. Образуя магическую цепь соединенной силы воли, посвященные могут воздействовать и на продление жизни народов. От вас зависит задержать роковой час, от вас зависит процветание Греции, вы можете вызвать в ней сияние Аполлона. Народы формуются по воле своих богов, но боги открываются лишь тем, которые их призывают.
"Что такое Аполлон? Глагол Единого Бога, вечно проявляющийся в мир. Истина есть душа Бога, а свет есть Его тело. Мудрецы, ясновидящие и пророки видят Его; обыкновенные люди видят лишь тень Его. Прославленные духи, которых мы называем героями или полубогами, пребывают среди этого света. Вот истинное тело Аполлона, этого солнца посвященных, и без него не совершается ничто великое на земле. Подобно магниту, привлекающему железо, мы нашими молитвами, словами
Подобными речами Пифагор старался внушить жрецам Дельфийского храма значение их великой миссии. Феоклея поглощала эти речи с молчаливой и сосредоточенной страстью. Она видимо преображалась под чарами мысли и воли Учителя. Среди изумленных старцев она стояла, вся — вдохновение и духовный восторг, с глазами расширенными и сияющими, словно перед ней проносились чудные видения светлых духов.
Однажды она погрузилась в глубокий ясновидящий сон.
Пять старших жрецов окружили ее, но она не чувствовала их прикосновения и не отзывалась на их голоса. Пифагор приблизился к ней и сказал: "Встань и иди, куда посылает тебя моя мысль. Ибо отныне ты будешь Пифией"!
При звуке голоса Учителя дрожь пробежала по её телу, но глаза её оставались закрытыми. Она видела внутренним взором.
— Где ты находишься? — спросил Пифагор.
— Я поднимаюсь… все выше и выше.
— А теперь?
— Я плаваю в свете Орфея.
— Что видишь ты в будущем?
— Великие войны… медные люди… белые победы… Аполлон возвращается в свое святилище и я буду его голосом… Но ты, его посланник, ты покинешь меня… И ты понесешь его свет в Италию.
Ясновидящая с закрытыми глазами говорила еще долго, и звук её голоса был музыкальный, прерывающийся, ритмический. Затем — внезапные рыдания, и она упала как мертвая. Так вливал Пифагор свое чистое учение в её сердце и настраивал его подобно лире для восприятия дыхания богов. Поднятая им на такую высоту вдохновения, она и для него стала факелом, при свете которого он мог измерять свою собственную судьбу, проникать в возможное будущее и направляться в безбрежные пространства невидимых миров. Это животрепещущее доказательство истинности его учений поразило жрецов, вызвало в них энтузиазм и оживило их веру. Отныне храм имел вдохновенную Пифию и жрецов, посвященных в божественные науки и искусства. Дельфы могли снова стать центром жизни и духовной деятельности.
Пифагор оставался среди них целый год и лишь после того, как жрецы были посвящены во всё тайны оккультного учения и Феоклея была вполне готова для своей миссии, — он направился далее, в Великую Грецию.
Глава IV. Орден Пифагора и его Учение
Город Кротон занимал оконечность Тарентского залива. Рядом с Сибарисом Кротон был наиболее цветущим городом южной Италии. Он славился своим дорическим общественным строем, своими атлетами, побеждавшими на Олимпийских играх, своими врачами, соперничавшими с Асклепиадами. Сибариты прославились своей роскошью и негой; Кротонцы, не смотря на свои добродетели, были бы вероятно забыты, если бы они не дали приюта эзотерической философии, известной под именем Пифагорейской секты, которую можно рассматривать как мать школы Платоников и как праматерь всех идеалистических школ. Хотя, не смотря на все благородство последних, праматерь во многом превосходила их. Школа Платоников уже не владеет полным посвящением, а школа стоиков и совсем утеряла истинное предание. Другие системы древней и современной философии — лишь более или менее удачные умозрительные теории, тогда как учение Пифагора было основано на опытном знании и всесторонне проникало в самый строй жизни.
Подобно развалинам исчезнувшего города, мысли Пифагора и тайны его ордена погребены глубоко под землей. Попробуем, несмотря на это, вновь оживить их. Это даст нам проникнуть до самого сердца теософической доктрины, до святая святых религии и философии и, при свете эллинского гения, приподнять край покрывала Изиды.
Было несколько причин, почему Пифагор избрал эту колонию как центр своей деятельности. Его цель была не только передать свое учение группе избранных учеников, но и применить идеи этого учения к воспитанию юношества и к жизни государства. Этот план требовал основания школы для посвящения мирян, чтобы этим путем постепенно преобразовать политическую организацию городов по образцу его религиозного и философского идеала.