Великие путешествия античного мира
Шрифт:
Это сочинение рассматривается его издателями и комментаторами в качестве натурфилософского трактата, написанного на основе древнеионийского образца, созданного в Милете и относящегося к VI столетию до н. э. Цитированная его часть должна быть признана, следовательно, древнейшим, из числа дошедших до нас, географическим описанием обобщающего характера. Несомненно, что ассоциации, подобные изложенным в этом сочинении, могли возникнуть лишь при созерцании географической карты. Карта эта относится ко времени до Гекатея и, следовательно, представляет собой образец ионийской картографической продукции того именно времени, которое связывается позднейшей традицией с именем Анаксимандра. Однако это была не карта Анаксимандра, или, вернее, нечто не совсем то, что имела в виду традиция, сообщавшая об Анаксимандровой карте всего
Как ни туманны в географическом отношении ассоциации с частями человеческого тела очертаний соответствующих стран и морей на древней карте, однако данные гл. XI трактата «О числе семь» позволяют высказать чрезвычайно важные предположения об изображении северных стран на древнейших ионийских картах. Прежде всего Псевдо-Гиппократово сравнение Фракийского и Киммерийского Боспора с ногами человека предполагает известную параллельность расположения Константинопольского и Керченского проливов на древнеионийской карте. Из этого следует со значительной вероятностью, что Азовское море изображалось ионийцами как восточное продолжение Черного моря, а не как северный его придаток. Сравнение же Египетского моря (Восточного Средиземноморья) с верхней частью живота, а Эвксинского Понта с нижней его частью допускает мысль о том, что Черное море на ионийской карте было расположено значительно восточней египетско-сирийского угла Средиземного моря.
Сопоставление же Меотиды с прямой кишкой заставляет предполагать, что на ионийской карте Азовское море было представлено в качестве открытого бассейна, соединяющегося с внешним океаном. Это отнюдь не противоречило, как мы знаем, древним мифико-географическим представлениям. Не противоречит им и восточное положение черноморского бассейна, по которому, соответственно древнейшей версии аргонавтики, лежал путь в царство Ээта, жившего в океане, на острове, расположенном у солнечного восхода. Многие из этих представлений сохранились еще и в описании пути Но в «Прикованном Прометее» Эсхила, основывавшегося, однако, в общем уже на других, более развитых географических представлениях.
Использованная Псевдо-Гиппократом карта обладает существенной особенностью, указывающей на ее безусловную древность, — она отражает политико-географическую обстановку, предшествующую завоеванию Киром Старшим Лидийского царства в 546 году до н. э. Эта карта выставляет на передний план Пелопоннес — несомненно, ввиду процветания и могущества в VI столетии до н. э. Спарты и крупнейших торговых центров материковой Греции Истма, Коринфа и Мегары, — а также Ионию и ее колонии. Нечто подобное следует предполагать и для Анаксимандровой карты мира. Не менее характерно игнорирование Аттики, возвысившейся лишь в самом конце VI — начале V столетия до н. э., и Персидского царства, или царства Лидийского, которое также осталось вне поля зрения Псевдо-Гиппократа. Несомненно, что и ионийская карта мира, сделанная в VI столетии до н. э. на основании географического опыта, полученного в результате греческой и финикийской колонизаций в Западном Средиземноморье (хотя на ней, вероятно, и было показано все Средиземное море от Геракловых столпов, а также берега Испании, Италии и Ливии), тоже должна была наиболее отчетливо показывать именно те страны, с которыми ионийцы находились в постоянных сношениях, а сама Иония должна была находиться в ее центре.
Критикуя ионийских географов, Геродот (IV, 36) вменяет им в вину то, что они изобразили землю круглой, как бы очерченной циркулем, а материки Европы и Азии представили противолежащими и равными друг другу. Но дискообразная форма соответствовала тем древнейшим и простейшим представлениям о Земле, которые мы находим впервые у вавилонян; они проистекают из элементарных наблюдений земного круга, ограниченного горизонтом. Существенным отличием, однако, древнеионийских карт от вавилонских, изображавших Землю обтекаемой рекой-океаном, было то, что их земля, мыслившаяся также в кругу океана, изображалась обтекаемой уже не рекой, а так называемым внешним морем, окружавшим, по учению ионийцев, земную сушу со всех сторон.
Подобно тому как Анаксимандр знал два материка: на
Материки были представлены на Анаксимандровой карте как острова, отделенные друг от друга водным пространством. Карта, описанная Псевдо-Гиппократом, соединяла, по-видимому, с океаном Меотиду, как мы предположили это на основании сравнения ее с прямой кишкой. Ионийская карта мира, бывшая перед глазами Геродота, также, очевидно, вытягивала Черное и Азовское моря на восток, но она, по его словам, отделяла материки друг от друга рекой Фасисом, которая изображалась соединяющейся с океаном.
Нил также, несомненно, фигурировал на карте Анаксимандра, как его необходимо предположить и на карте Псевдо-Гиппократа. Он, однако, еще не мыслился рекой, отделяющей третий — ливийский — материк от Азии, каким его знает уже Пиндар. Ливия на карте Анаксимандра — неотъемлемая часть Азии, занимавшей южную половину земного круга. При этом Анаксимандр, несомненно, уже знал о существовании линии экватора.
Если на ионийских картах эпохи Анаксимандра можно наблюдать основы и начала ионийских географических представлений, то «Землеописание» Гекатея Милетского, составленное на рубеже VI–V столетий до н. э., и сопровождавшая его, по всей вероятности, карта Вселенной представляют собой итоги того, что создала ионийская космология и география в результате осмысления навигационного и колонизационного опыта.
Источниками «Землеописания» послужили древние пери-плы и периэгесы — в том числе и те, которые мы рассматривали в качестве источников древнейшей аргонавтики. Гекатеем также могла быть использована и периэгеса по восточноевропейским и азиатским странам, аналогичная той, которой пользовался Геродот и которая получила свое отражение также и в «Аримаспее» Аристея. Знал он, несомненно, сочинение, посвященное описанию экзотических североиндийских областей, а также плаванию по Инду и Индийскому (Южному) океану, которое связывалось с именем Скилака из Карианды, не говоря уже о том, что ему были известны древнеперсидские официальные данные относительно границ и населения сатрапий Персидского царства, а также дорожники, вроде того, на основании которого Геродот описывал царскую дорогу из Сард в Сузы. Дорога эта, равно как и те области, по которым она проходила, была нанесена на карту, показанную милетским тираном Аристагором спартанскому царю Клемеону. Эта карта, по всей вероятности, соответствовала тому, что излагалось в сочинении Гекатея.
Если карта эпохи Анаксимандра, насколько позволяют судить те скупые данные, которые содержатся в описании Псевдо-Гиппократа, представляется нам лишь весьма односторонней географической схемой, то в противоположность этому карта эпохи Гекатея должна была содержать детальное изображение средиземноморских и переднеазиатских стран. Гекатеем в его «Землеописании» наряду с географическим и этнографическим был использован также и большой мифико-географический материал — были упомянуты и соответствующим образом локализованы племена гипербореев, аримаспов, исседонов и амазонок.
В представлении Гекатея суша также была окружена океаном или внешним морем. Однако Гекатей выделял в качестве третьего материка Ливию, о чем мы находим соответствующие указания у Геродота (IV, 42). Рекой, отграничивающей Ливию от Азии, у него был Нил, о чем кроме Геродота свидетельствует также и Пиндар. Трудно сказать, соединялся ли у него Нил с океаном — в схолии к аргонавтике Аполлония Родосского утверждается, что Гекатей будто бы выводил аргонавтов в океан по Фасису, а из океана возвращался в Средиземное море по Нилу. Возможно, однако, что Гекатей также предполагал некоторый волок между океанским берегом и истоками Нила, как это делали Пиндар и Геродот. Мы не знаем также, где он помещал эти истоки и соответственно этому где, по его мнению, проходила граница между Азией и Ливией.