Великие религии мира
Шрифт:
Цветы, птицы, деревья, вода, небо!.. «Господи, как хорошо! Мне одному столько! Я не могу вместить! Как хорошо, что столько людей вокруг — им можно все показать, все отдать и смеяться и радоваться вместе!»
Как Ребенок смеялся! Невозможно было не засмеяться, глядя на него! Как будто праздник входил в твою душу и нельзя, невозможно было ему противиться!
И как-то неловко становилось людям, что душа не прибрана, что лицо сердито или озабочено. При Ребенке — нельзя...
Ребенок рос. Удивительный Ребенок. Сплошная улыбка. Даже и для детских капризов не оставалось места. Столько улыбки!.. Если он слышал детский
Однажды он вошел в дом, где тяжко ссорились взрослые. Ребенок ничуть не смутился и не испугался, а только вдруг стал серьезным и тихо обвел людей своими утренними глазами. Он ничего не сказал, как и Утро ничего не говорит. Но притупились у ссорящихся слова и глаза, завяла злоба, и они замолчали. А один из них вдруг улыбнулся и сказал:
— Благословенна ты, Мария, что имеешь такое дитя.
Однажды Ребенок заплакал; это было, когда Он увидел птенца,
убитого кошкой. И горе Его было так сильно, что дети и взрослые не знали, как Его утешить. Один старший мальчик предложил: давай убьем кошку. Но Ребенок вздрогнул, вдруг отер слезы — и сказал: «Нет». Он долго грел в ладонях птенца, а после вырыл могилку и положил его туда. И с тех пор смех его стал тише, а улыбка ушла внутрь, вглубь. Она была все та же, но тише и глубже, как свет сквозь облако...
Ребенок становился Отроком... И... странное дело — часто, очень часто взрослые чувствовали себя отроками рядом с Ним. А между тем Он был почтителен к старшим и скромен. Но все, что делал Он, делалось так просто, как будто иначе и нельзя было. Сам собою, как лист падает с дерева, как свет входит в окошко или как птица взмахивает крыльями. Точно мудрость родилась вместе с ним, а Он и не замечал ее, как сердца своего.
«Благословенна ты, Мария, что имеешь такое Дитя!»
Он так добро смотрел на всех и так уверен был, что получит в ответ добрый взгляд, что злой часто должен был поперхнуться своей злобой и ответить Ему на добро добром. А Он и не знал, какую силу укрощает, и казалось Ему, что иначе и быть не может.
И многие верили, глядя на Него, что сами они добры и хороши. Были Его глаза чистейшим зеркалом, которое очищало тех, кто смотрелся в них.
Лишь однажды Он встретил человека, который не улыбнулся Ему в ответ.
Отрок Иисус с такой внимательной печалью посмотрел ему вслед, что у Матери Его сжалось сердце.
— Это злой человек, — сказала Она, а мальчик заплакал.
Каждый год родители Его ходили из Назарета в Иерусалим на
праздник Пасхи. Когда Иисусу было около двенадцати лет, они взяли Его с собой. А когда возвращались, не заметили, что Отрока нет с ними.
Они подумали, что Он идет с другими детьми сзади, но потом оказалось, что Его там нет. Тогда в великой тревоге Иосиф с Марией вернулись в Иерусалим и стали искать сына.
Иисус сам не знал, как отстал от всех. Он не мог уйти из Храма. Когда Он вошел туда, то почувствовал вдруг такое волнение, что ноги сами как будто перестали держать Его, и Он встал на колени. Если бы Его спросили, что Он делал, Он, быть может, не знал бы, как ответить. Но Он молился. О, Он ни о чем не просил. Ему ничего не надо было. Просто губы шептали что-то от переизбытка сердца, и это «что-то» —
Так Он стоял на коленях неизвестно сколько, а когда поднялся, увидел, что родители ушли, а в Храме остались только сребробородые старцы, которые читали и толковали Писание. И Отрок подошел к ним и стал слушать. А когда они умолкли, спросил:
— Скажите мне, люди ведь рождаются добрыми, а не злыми?..
— Нет, Отрок, не только добрыми, но и злыми.
— Разве Бог не всех создал добрыми?
— Да, но силен Сатана. И люди рождаются часто злыми, за грехи отцов.
— Но ведь у Адама было два сына, — сказал Отрок. — Каин и Авель. Два сына одного отца. Один добрый, другой злой. Если бы все грехи отцов ложились на детей, то оба они были бы одинаковыми. Но не так это. Потому что не только земного отца имеем, но и небесного, который выше и прежде земного. Наш источник — свят. И мы сами вольны подражать либо греху, либо святости. В этом и есть добро, с которым мы рождаемся.
И молчали старцы, и дивились мудрости Отрока.
В это время Иосиф с Марией вошли в Храм и увидели сына. И Мария воскликнула:
— Что же ты делаешь с нами, чадо?! Мы с отцом твоим себя потеряли, ища тебя, а ты и не думаешь об этом?!
— Простите меня, — тихо сказал Иисус, — я не заметил, когда вы ушли. Но разве ты сама не догадалась, что только здесь надо искать меня? Где же мне быть еще, как не в доме Отца моего?
И промолчала Мать, и тихо спрятала слова эти в своем сердце.
Глава 4. Иоанн Креститель
В Иудее появился новый пророк. Иоанн Креститель звали его. Он жил в пустыне. Ходил в верблюжьей шкуре, босой и с большим посохом. Его длинные волосы развевал ветер. Слова его жгли, как огонь, и хлестали, как ветер: «Порождения ехиднины! — говорил он людям.
Кл о внушил вам бежать от Божьего гнева?! Кто думает, что он избегнет ответа, ответит вдвое! Покайтесь!!»
— Что же нам делать? — спрашивали его люди.
— У кого две одежды, отдай неимущему, и у кого есть пища, делай то же.
— Я глас вопиющего в пустыне, Я расчищаю путь Тому, Кто прежде меня и выше меня, — говорил Иоанн.
И люди дрожали, слыша голос его, как будто это был голос бури. Был голос этот чист, как небо, меток и внезапен, как молния, и неотвратим, как Божья гроза. И толпы людей, как деревья, колеблемые бурей, сгибались перед ним и шли к нему креститься. Он крестил их водою, и это был знак, что они омыты.
И люди шептались и спрашивали друг друга: не Христос ли он?
Но Иоанн отвечал:
— Нет. Я крещу вас только водою. Но идет за мною Тот, Кто прежде меня, и Он будет крестить вас Духом Святым, который веет, где хочет.
Я только приготовляю путь Ему. И заставляю сердца ваши замолчать и прислушаться. Я гоню прочь суету и шум, в которых вы живете, чтобы настала в душах тишина и чтобы вы услышали Слово, когда оно прозвучит.
— Скоро прозвучит Слово! Смотрите, не пропустите Его. Идет за мною Тот, у Кого я недостоин развязать ремни на сандалиях.
Иисусу было в то время лет тридцать. И он пошел к Иоанну вместе с другими людьми принять от него крещение. И Иоанн крестил Его. И вдруг, взглянув в лицо Его, задрожал и опустил руки. И впервые суровое лицо пророка стало кротким, как у ребенка. И он спросил: