Великие женщины мировой истории. 100 сюжетов о трагедиях и триумфах прекрасной половины человечества
Шрифт:
Что искала она в дороге? Утраченную юность? Радость жизни? Любезных друзей и пылких поклонников? Сколько ни разъезжай по Европе, их теперь редко встретишь. А может, уже и нет никого? Как ни крути, сама жизнь и оказалась той проклятой шагреневой кожей, о которой когда-то писал Бальзак.
…Княгиня тяжело выбралась из кареты. Конечно, на 75-м году жизни нелегко совершать путешествия. Зато теперь она в обожаемой Венеции. Жаль, для знаменитых венецианских карнавалов она уже стара. Но, в конце концов, она достаточно повеселилась, помоталась по свету. Не пора ли отдохнуть?..
На прекрасной плите белого мрамора выгравировано золотом: «Princesse Catherine Bagration. 1783–1857». Блуждающая княгиня нашла пристанище на кладбище Венеции.
Полеты во сне и наяву
Открытия бывают разными, но всегда важно знать, кто их сделал. Однако Россия – уникальная страна: огромная часть из всего, что мы наизобретали, нами нигде не обозначена, не записана и не зафиксирована. Вот и получается, что и паровоз, и радио, и даже сотовая связь изобретены где-то за рубежом, хотя впервые появились именно на наших российских просторах.
Так же обстоят дела и в искусстве. Взять хотя бы балет. В начале XIX века именно он стал «искусством страсти и романтики», а балерины прочно завладели сердцами зрителей. И весь мир восторгался, когда знаменитая итальянская балерина Мария Тальони встала на пуанты и начала исполнять свои знаменитые «воздушные прыжки» – это было настоящим открытием в искусстве танца. Но на самом деле первой балериной, вставшей на пальцы и исполнившей полетные прыжки еще лет за двадцать до Тальони, была юная танцовщица петербургской сцены Мария Данилова (1793–1810).
В 1809 году училище при императорских театрах жило ожиданием грандиозной премьеры. Сам Шарль Дидло показывал свой новый балет «Амур и Психея». Месье Дидло, восемь лет назад приехавший из Парижа в Петербург, теперь всесильный владетель балетной сцены, руководитель балетных классов в училище. В сценических творениях балетмейстер Дидло – неутомимый фантазер. И все его фантазии с грандиозным размахом, так что в спектаклях заняты не только взрослые артисты балета, но и все ученики. Сто, двести человек на сцене для Дидло – обычное дело. Он и триста фигурантов задействовал бы, если б сценическая площадка позволила. Нимфы, наяды, амуры, боги, богини, ветры, волны, пастухи и пастушки – всем найдется место в феериях Шарля Дидло.
Завтра Маша танцует главную партию в новой постановке «Амур и Психея». Собственно, юная Данилова еще ученица Театрального училища, живет в его стенах на полном пансионе. Ей только 16 лет, но месье Дидло уже выделяет ее изо всех воспитанниц танцкласса – даже ставит балеты, рассчитывая на нее в главных партиях.
Мария Данилова
Публика тоже приходит в восторг от каждого появления юной солистки. Еще бы, Данилова чрезвычайно хороша собой – стройная тонкая фигурка, вьющиеся русые волосы, голубые очаровательные глаза. А в танце она легка, как мотылек, грациозна в движениях, к тому же на редкость профессиональна – школа великого Дидло во всем блеске. Он ведь обещал, когда приехал работать в Россию, сделать русский балет первым в мире. Вот и делает – быстро, жадно, вдохновенно, работая сутками, не жалея ни себя, ни других. Но Маша старается обучиться не только танцам у месье Дидло. Она берет уроки актерского мастерства, пантомимы и русской пляски у замечательной актрисы Евгении Ивановны Колосовой, которая тоже преподает в училище. Хотя сейчас русская пляска не в фаворе. В Петербурге модно все греческое. Даже дамские платья, обувь и прически носятся модницами `a la Grecque –
Накануне премьеры Маше трудно заснуть. Всегда так было. Год назад перед премьерой «Зефира и Флоры» Маша тоже не спала. Партия Флоры, богини цветов, оказалась чрезвычайно сложна. По замыслу балетмейстера, богиня летала с цветка на цветок, резвилась с Зефиром посреди об лаков. Для этого Дидло придумал специальные конструкции тросов, которые крепились прямо к костюмам танцовщиков. Рабочие сцены тянули эти тросы, и танцовщики порхали над сценой – в «небесной выси». Бедной Маше во сне эти полеты, словно ужасы, снились, а на репетициях сердце холодело – не дай бог, трос оборвется или рабочие устанут и уронят веревки! Это же верная смерть, а то и хуже – калекой остаться можно. Но что не сделаешь ради искусства и по задумке учителя.
А выдумщик Дидло начал требовать и вовсе невиданное – чтобы Маша танцевала «в положении на одних пальцах». Да никто никогда в мире не делал ничего подобного! Но Маша сделала. И импульсивный Дидло в восторге кричал, стуча своей палкой об пол: «Это будет новое слово в танце!»
Так и вышло. Успех был ошеломительным. Сама императорская семья прислала юной Маше подарки – агатовый браслет и золотой кулончик в виде нераспустившегося розового бутона. Только вот после одного из спектаклей с такими полетами у Маши хлынула кровь горлом. Дидло тогда испугался. Дал Маше целых две недели отпуска. Правда, после этого заставил репетировать еще больше.
И вот – премьера «Амура и Психеи». Слава богу, успех. Феерический. 1809 год вообще стал триумфальным для Марии Даниловой – ее объявили надеждой русского балета. Газетные рецензенты захлебывались от восторга. Сам Дидло написал о ней: «С поразительной истиною она передает все страсти, все борения души, все порывы любви и отчаяния. И вся она – душа, игра, понимание и полет». Это о 16-летней танцовщице!
Все чаще Маша задумывалась о будущем. А как не думать – вокруг «золотая молодежь» в поклонниках, сынки богатых родителей с титулами и званиями. И все так и вьются в надежде на легкую любовную добычу. И попробуй откажи. Себе дороже станет. Иногда Маше приходится ужом вертеться, чтобы не влипнуть в «историю». Придумывать разные причины, чтоб отказаться то от вечернего променада, то от отдельного кабинета в ресторане.
Ресторан – соблазн особый. Воспитанники училища получают скудный «прокорм». На завтрак – медовый сбитень со вчерашней булочкой. На обед – жидкий суп и тоненький ломтик мяса с картофельным соусом. На ужин – каша. Есть хочется постоянно. Особенно после бесконечных батманов и па-де-де. Правда, те, кто участвуют в спектаклях, имеют преимущество: им дают фрукты – яблоко, например. Но ведь это – одно яблоко!
Так что иногда Маша соглашается пойти в ресторан, правда, только если зовут отужинать всю группу девочек, участвующих в спектакле. Так куда безопаснее.
После «Амура и Психеи» балетов с участием Маши становилось все больше. На спектаклях творилось невообразимое – овации звучали столь долго, что балеты удлинялись вдвое. Вот только после каждого спектакля Маша чувствовала себя все хуже. Подруги, с которыми она возвращалась из театра в училище, вздыхали: «Нельзя так много танцевать, Мари! Вспомни Настю Берилову!»
Юная Настя была изумительной танцовщицей. Балетоманы в восхищении прозвали ее «нимфой танца», «юной нежностью». Она тоже танцевала чуть не каждый вечер. И что же? Через год или два сцена выкачала из нее все силы и «юная роза завяла цветком» – так написал в газете некий скорбящий поклонник-поэт. И кроме этой строчки, ничего больше не осталось от нежной Настеньки Бериловой…