Великий Александр Македонский. Бремя власти
Шрифт:
В сентябре 332 г. до н. э. македонская армия подошла к городу. Правителем его был евнух Бетис, очень преданный Дарию человек, который, проявив изрядные таланты организатора, навербовал арабов-наемников и свез в город огромные запасы продовольствия. Судя по всему, он понимал важнейшее стратегическое значение своего города и явно готовился к длительной осаде. На что он рассчитывал? Одолеть в одиночку грозного македонского завоевателя было невозможно – пример Тира, города гораздо более укрепленного и обладающего куда большими ресурсами, служил тому наглядным примером. Значит, все надежды евнуха были связаны с Дарием, он свято был уверен, что Царь царей рано или поздно придет защищать Египет. И еще Бетис понимал, что его господин быстро не подойдет, после битвы при Иссе ему необходимо подготовить новое войско, и только после этого идти ему на помощь. Вот потому-то так тщательно и готовился правитель города к предстоящим боям.
Прибыв под город и внимательно осмотрев укрепления, Александр решил на лобовой штурм не идти, а начать вести правильную осаду – его опыту в подобных делах мог теперь позавидовать любой военачальник. Больше всего царя смущали крутые склоны холма, на котором стояла Газа – подвезти стенобитные орудия не представлялось возможным. Такие проблемы Македонец обычно решал радикально: войска получили приказ возвести вал, по высоте равный холму, на котором стоит город. Насыпь решили подводить с южной, наиболее уязвимой стороны, одновременно военные инженеры начали собирать осадную технику. Работы не прекращались ни на
Рана царя оказалась серьезной, но несмертельной, хотя и заживала с трудом. А вот попади стрела чуть выше или чуть ниже – и, возможно, Великий поход на Азию так бы и закончился в песках Палестины. Но повезло, на этот раз повезло, ничего не скажешь. Только вот что интересно – случай под стенами Газы царя ничему не научит, он и в дальнейшем будет лезть в рукопашные схватки и на городские стены. Раны будут и легкие, и тяжелые, но смертельной он не получит, словно кто-то будет незримо оберегать его жизнь. Возможно, в итоге Александр и сам уверовал в свою неуязвимость в бою, благо Ахиллес числился среди его предков. А пока царь был вынужден поправлять свое пошатнувшееся здоровье и поджидать, когда из-под Тира прибудет осадная техника. А чтобы войско не бездельничало да и противник не расслаблялся, он повелел возвести вал по всему периметру города. Когда вокруг Газы сомкнулось земляное кольцо, то царь мог себе позволить атаковать городские укрепления в любом месте, а не конкретно у южной стены. При этом македонские солдаты не только насыпали вал – исполняя высочайшее повеление, они начали рыть подземные ходы в город. Там, где они достигали линии укреплений, стены начали проседать, а затем рушиться, а когда прибыла на кораблях осадная техника и была установлена на валу, дела осажденных стали совсем плохи. Еще хуже они стали после того, как на насыпи были возведены деревянные башни, которые, возвышаясь над городскими стенами, позволяли осаждавшим видеть, что происходит внутри города, и беспрепятственно поражать защитников. Попытка увеличить высоту городской стены успеха не принесла, она по-прежнему была ниже македонских осадных сооружений. Македонцы, словно кроты, вгрызались в землю, как заведенные долбили ее кирками и заступами и в итоге своего добились – городская стена начала рушиться по всему периметру. Баллисты и катапульты целыми днями обстреливали крепость, защитников каменным дождем сметало со стен, но воинственный евнух не собирался сдаваться. Под его командованием гарнизон отразил 3 приступа подряд, и в итоге Александр опять был вынужден вмешаться, невзирая на то что рана до конца не зажила. Когда изрытый многочисленными ходами склон холма не выдержал и просел, значительный участок стены обрушился. Вот в этот пролом и повел Александр своих ветеранов. Однако далеко уйти не успел и сразу же повредил себе камнем ногу. Царская брань долго разносилась над полем боя, ибо две раны, да за одну осаду – такого с ним прежде никогда не бывало! Но боевые порядки Македонец не покинул и, опираясь на копье, продолжил вести своих людей в бой.
Битва была жаркой, гарнизон сражался отчаянно. Царские воины, приставив лестницы по всему кольцу стен, непрерывным потоком карабкались наверх, и защитники чисто физически не могли остановить эту лавину. Перевалив через линию укреплений, македонцы сразу же бросились к воротам и распахнули их, впуская в обреченный город своих товарищей. Под пение труб и грохот барабанов, с развернутыми знаменами, входила в город царская армия, и не было силы, способной ей противостоять. Но защитники и не думали сдаваться, они рубились на охваченных огнем улицах до самого конца, там, где их поставил командующий. А его судьба была трагична. Схваченный живым, он предстал перед македонским царем, который уже мысленно решил его судьбу: « Не так ты умрешь, как хотел; тебе придется вынести все виды пыток, какие могут быть придуманы для пленника» (Курций Руф). Царь был зол на Бетиса за все – за слепую преданность Дарию, за отказ открыть ворота, за два месяца упорного сопротивления, и наконец, за личное невезение. Но был, наверное, и еще один момент, который особенно приводил в ярость победителя – он не мог вынести того, что против него на равных целых два месяца сражался евнух! И македонцы, и эллины считали, что круг обязанностей этих людей несколько иной, нежели дела военные, а потому царь чувствовал что-то унизительное в происходящем. Отсюда и жесточайшая расправа: « Через пятки еле дышавшего Бетиса были продеты ремни, его привязали к колеснице, и кони потащили его вокруг города, а Александр хвалился тем, что, придумав такую казнь врагу, он подражает Ахиллу, от которого сам вел свой род» (Курций Руф). Всего во время осады погибло около 10 000 персов и арабов, о потерях царской армии сведений нет. Примечательно то, как Македонец поступил с Газой: поскольку все мужское население было перебито, он женщин и детей продал в рабство, а сам город заселил окрестными жителями. Он был превращен в оплот македонского владычества в регионе, из него завоеватель грозил не только Египту, но и всей Аравии. После взятия Газы Александр выступил на Египет, куда и прибыл через 7 дней.
Сын бога Амона
Египет сдался македонской армии без боя. Коренное население относилось к персам враждебно, сатрап Египта Мазак, не имея достаточно сил для организации обороны и понимая, что на Дария рассчитывать нечего, решил склониться перед завоевателями. Армия Александра вступила в Пелусий – эта крепость запирала дельту Нила и являлась воротами Египта. В город стеклось огромное множество народа, всем хотелось посмотреть на ставшего легендарным полководца, чьи войска громили на полях сражений армии Царя царей и превратили в руины Галикарнас и Тир. Оставив в городе пехоту и обоз, сам Александр по восточному берегу Нила двинулся в Мемфис. Навстречу ему выехал сатрап Египта – изъявив покорность, передал 800 талантов казны и другое царское имущество. Александр принял его благожелательно, ведь огромная страна, с древнейшей историей и огромными финансовыми возможностями мирным путем переходила под его власть. Позитивный настрой царя сказался и в другом – том отношении, которое он демонстрировал по отношению к египетскому народу. И если в Иудее была сделана лишь первая попытка привлечь
Прибытие Александра в Мемфис было обставлено очень торжественно и чем-то напомнило ему прием, оказанный в Иерусалиме. Сам царь тоже действовал по шаблону – желая польстить чувствам верующих египтян, он принес жертвы разнообразным богам египетского пантеона, чем вызвал неподдельный восторг у своих новых подданных. И что характерно, вновь Македонец явил себя миру блестящим мастером идеологической войны – в пику персидскому царю Камбизу, который при завоевании Египта собственноручно зарезал священного быка Аписа, он взял да и почтил того жертвой, принесенной в соответствии с египетскими обрядами. Разница, как говорится, налицо. А затем царь отпраздновал победу – не просто устроил банальную пьянку, как это будет в дальнейшем, а в лучших эллинских традициях, с гимнастическими и музыкальными состязаниями. Арриан пишет, что на эти празднества « съехались знаменитости со всей Эллады», только кто это были, и зачем они явились в Египет – неведомо, скорее всего писатель просто решил подчеркнуть размах и грандиозность мероприятия.
А вот дальше в источниках начинаются разночтения. Юстин, Диодор и Курций Руф утверждают, что из Мемфиса Александр отправился к оракулу Амона. Арриан и Плутарх утверждают обратное, говоря, что сначала была заложена Александрия, а уже потом царь отправился в свой вояж по пескам. Плутарх четко указывает, что « приказав надзирателям следить за постройкой, Александр отправился к храму Амона». На мой взгляд, такое развитие событий более логично, так как, спускаясь к побережью, царь и мог увидеть место, удобное для строительства города. Указания дал, стройку организовал, ответственных назначил – а сам вперед, в паломничество по святым местам! Потому и будем исходить из такой хронологии развития ситуации.
Основание новых городов – еще одна страсть великого полководца и политика, которой он предавался с увлечением. Городов он построил очень много, но ни один из них не достиг той славы и великолепия, как Александрия Египетская. Вот как об этом сказано у Арриана: « Место показалось ему чрезвычайно подходящим для основания города, который, по его мнению, должен был здесь процветать. Его охватило горячее желание осуществить эту мысль, и он сам разметил знаками, где устроить агору, где и каким богам поставить храмы, – были посвященные эллинским богам, был и храм Исиды Египетской, – и по каким местам вести кругом стены». Царь не просто пришел и ткнул пальцем – строить здесь! Нет, он лично принял участие в строительстве, исходил вдоль и поперек территорию будущего города, работал над чертежами, организовал подвоз необходимых материалов – словом, на начальном этапе строительства был той движущей силой, которая приводила в движение все предприятие. Но, основывая новый город, царь хотел не просто построить очередной порт и увеличить доходы от торговли – замысел Македонца был гораздо глубже. Как бы хорошо местное население к нему ни относилось, но царь все время держал в уме, что для всех египтян он все равно является чужаком. И когда он закладывал новый город, он изначально строил его как эллинский, в противовес старым египетским городам. Александрия Египетская должна была стать оплотом македонского могущества в стране, что в итоге и произошло; мало того, спустя годы она стала столицей Египта. Но это произойдет не скоро, а пока Александр задумал совершить очередной ход в борьбе идеологий – отправиться к оракулу Амона и задать ряд вопросов представителям жреческого сословия. Именно это путешествие и станет поворотным моментом в судьбе македонского царя.
Оракул Амона находился в Ливийской пустыне, и путь к нему был не близок, но Александра это не смущало – поставив перед собой очередную цель, он шел к ней напролом, и не было такой силы, чтобы могла его остановить. Арриан четко указывает, что из Александрии царь вдоль побережья пришел в Паретоний, а оттуда ему было идти к оракулу гораздо удобней, чем из Мемфиса. Лишний довод в пользу того, что сначала была основана Александрия. Описанию перехода к оракулу через пустыню античные писатели уделили довольно много времени – здесь и божественные знамения и помощь свыше и прочие разные чудеса, но смысл один – было трудно. Гораздо важнее то, что произошло по прибытии, а не то, как шли. И здесь начинается самое интересное, сколько авторов, столько и мнений. Вот и будем с ними разбираться. Только вот без цитат здесь не обойтись, чтобы понять суть происходящего.
Самая интересная позиция – у Арриана, она лишний раз подтверждает, что краткость – сестра таланта: « он вопросил бога и, услышав ответ, который, по его словам, пришелся ему по душе, вернулся в Египет». Вот так, коротко и ясно, а главное, никаких лишних вопросов. И спросу никакого, кто его знает, что там оракул царю сказал, главное, царю понравилось, а я не в курсе!
Теперь Диодор Сицилийский, его цитирую полностью: « Когда жрецы ввели Александра в храм и он увидел бога, старший пророк, человек очень преклонного возраста, подошел к нему со словами: «Привет тебе, сын мой! Так обращается к тебе бог». – «Принимаю твой привет, – ответил Александр, – и впредь буду называться твоим сыном, если только ты дашь мне власть над всей землей». Жрец вошел в святилище, и пока люди, несшие бога, двигались, подчиняясь указаниям божественного голоса, он сказал Александру, что бог обязательно исполнит его просьбу. «Напоследок открой мне то, что я ищу узнать: настиг ли я всех убийц моего отца или кто-то еще остался?» – «Не кощунствуй, – закричал жрец, – нет на Земле человека, который мог бы злоумыслить на того, кто родил тебя! Убийцы же Филиппа понесли наказание. Доказательством же твоего рождения от бога будет успех в твоих великих предприятиях: и раньше ты не знал поражений, а теперь будешь вообще непобедим». Александр обрадовался этому предсказанию и, почтив богов великолепными приношениями, вернулся в Египет». Что можно узнать из этого отрывка? А то, что царь Македонии услышал то, что хотел. Что€ ему уже какой-то Царь царей, теперь он – сын бога Амона, и пусть теперь сердце Дария содрогнется от страха, когда поймет, с кем будет иметь дело. И воины персидского царя пойдут в бой с трепетом в груди, зная, кто противостоит им! Только вот Диодор оставляет этот абзац без комментариев, оставляя своим читателям ломать голову, то ли бог действительно говорил с Александром, то ли очередная грандиозная мистификация.