Великий Чингис-хан. «Кара Господня» или «человек тысячелетия»?
Шрифт:
– Оказывается, они задумали вовлечь нас в беду-пожарище! – И, спешно покинув боевой лагерь, отступил, не принимая боя с найманами.
Пока союзники уходили прочь, Чжамуха наговаривал Ван-хану на Чингиса:
– Ясное дело, мой анда Темучжин издавна обменивается послами с найманами. Вот почему он и не подтянулся к нам теперь. Хан, хан! Я-то вот оказался более надежным, а мой анда – переметнулся!
Однако наутро найманы стали преследовать не Чингис-ха-на, а Ван-хана. Внезапным ударом они разорили его кочевья, захватили в плен семью сына Ван-хана Сангума [36] и угнали много людей и скота. Пользуясь смутой, от Ван-хана ушли сыновья меркитского Тохтоа-беки, которых он в качестве
36
Это, собственно, не имя, а чин, от кит. сянгун – «министр», «первый министр», «везирь».
Кереиты вступили в трудную борьбу с найманами. Нужны были союзники. Ван-хан спешно направил гонца к Чингис-хану с вестью: «Найманы полонили у меня жен и детей. Поэтому и посылаю просить у тебя, сына своего, твоих богатырей. Да спасут они мой народ!» Вовремя подоспели нукеры Чингиса. Одолевали найманы кереитов. Был ранен конь Сангума, и сам он чуть не попал в плен. Но ударили монголы, разгромили вместе с кереитами найманов, вернули Ван-хану (в который раз!) его людей и имущество. В битве особенно отличились четыре верных нукера Чингиса – Боорчу, Мухали, Борохул и Чилаун. Чингис сказал Тоорил-хану: «Я послал четырех полководцев, они захватили и вернули твой народ, снова утвердили твое государство!»
То ли совесть заговорила, то ли, что скорее всего, Ван-хан задумал новую хитрость, только решил он завещать и свой улус, и управление кереитами Чингис-хану:
– Итак, один раз мой потерянный улус вернул мне мой анда Есугай-баатур, а в другой раз погибший улус спас мне сын Темучжин. Отец с сыном, возвращая мне утраченный улус, для кого же трудились они, собирали и отдавали? Ведь я уже стар. Я до того одряхлел, что пора мне восходить на вершины. Когда же в преклонных годах взойду на горы, на скалы, кто примет в управление весь мой улус? Младшие братья мои – никчемные люди. Сыновей у меня все равно что нет: один-единственный Сангум. Сделать бы мне сына моего Темучжина старшим братом Сангума! Вот тогда бы и стало у меня два сына, а потом – на покой!
Чингис согласился на усыновление, и на берегах Толы был совершен положенный обряд. Поклялись они друг другу:
На врага ли поспешно ударить —Как один, общей силой ударим.Или дикого зверя облавить —Как один, общей лавой облавим.Будем уповать лишь друг на друга, а потому:
Змеи ль зубастыеНам клеветою шипят —Мы клевете не поверим.С другом увидимся,Другу мы веру дадим.Змеи ль клыкастыеЗлобу внушают нам —Злобу отбросим мы.Друга послушаем,Другу лишь веру дадимНо хитрый Чингис-хан давно уже не верил словам. Он предложил скрепить новый союз брачными узами – женить своего старшего сына Чжочи на дочери Ван-хана, младшей сестре Сангума, Чаур-беки, а Тусаху, сына Сангума и внука Ван-хана, женить на своей дочери Хочжин-беки. Кереитам, в особенности новоявленному братцу Чингиса Сангуму, это не понравилось: они не желали, даже ради каких-то тайных планов Ван-хана, породниться с Чингисом, а потому стали возражать. Чингис, и до этого не доверявший полностью даже Ван-хану, понял, что его усыновление кереитским ханом – пустое дело, и, внешне не выказав обиды, «внутренне охладел
Несоответствия в хронологии, столь обычные для всей ранней биографии Темучжина – Чингис-хана, относятся и к рубежу ХП-ХШ вв.
Разгром чжурки Рашид-ад-дин относит к 1196–1197 гг., а «Тайная история» – к 1201 г. Поход Ван-хана против меркитов, по Рашид-ад-дину, имел место в 1198 г., а по «Тайной истории» – в 1202 г. Совместный поход против найманского Буюрук-хана Рашид-ад-дин относит к 1199 г., а «Тайная история» – также к 1202 г. 1201 год – год избрания Чжамухи коалицией союзников гур-ханом – единственная дата, которая совпадает как у Рашид-ад-дина, так и в «Тайной истории». Современные китайские историки полагают, что поход Чингис-хана и Ван-хана против тайчиутов, о котором мы расскажем ниже, имел место в 1200 г., Рашид-ад-дин тоже излагает его до рассказа об избрании Чжамухи гур-ханом. Согласно же «Тайной истории», он случился весной 1202 г.
Итак, возможно, в 1200 г. Ван-хан и Чингис-хан выступили в совместный поход против тайчиутов. Тайчиутам пришли на помощь меркиты. Сражение произошло на Ононе, судя по всему, с тайчиутами бился один Чингис-хан. Ван-хан в это время был на Аргуни, где сражался против следовавших за Чжамухой меркитов [Гамбис, с. 60]. Пока Ван-хан преследовал союзников Чжамухи, Чингис двинул свои силы на тайчиутов, давних его гонителей. Те знали: добра от Чингиса не жди, а потому приготовились к бою. В упорном сражении ни одна из сторон не смогла одолеть противника до наступления темноты, и бойцы заночевали на месте боя.
Битва с тайчиутами, возможно, единственное сражение, в котором Чингис активно участвовал лично – так велико было его желание отомстить тайчиутам за обиды, нанесенные ему в юности, в тайчиутском плену. В бою Чингиса ранили в шейную артерию, и он потерял сознание. Близким Чингиса никак не удавалось остановить текшую из раны кровь. Чжельме отсасывал запекшуюся кровь и сидел подле раненого хана с окровавленным ртом, никому не давая сменить себя. После полуночи Чингис наконец пришел в себя и попросил пить. Не найдя ничего под рукой, Чжельме в одном исподнем тайком пробрался в стан тайчиутов и с трудом отыскал там кислого молока. Чингис стал было упрекать Чжельме за то, что, оставив его одного, ушел в стан тайчиутов, где его могли схватить и узнать о тяжелом состоянии Чингиса. Но преданный Чжельме пояснил, что он для того и шел в исподнем, чтобы при случае сказаться перебежчиком:
– Я уверен, что они поверили б мне, дали бы одежду и приняли к себе. Но разве я не вернулся бы к тебе на первой попавшейся верховой лошади?
Утром воины Чингиса обнаружили, что тайчиуты отступили, бросив в лагере многих людей. Среди них оказался престарелый Сорган-Шира, спасший когда-то юного Чингиса, и меткий стрелок Чжэбе, на которого пало подозрение, что он ранил Чингиса. Чжэбе признался, что с горы, с той стороны, откуда был ранен Чингис, стрелял действительно он. Чингис ценил откровенность и простил Чжэбе:
– Заклятый враг всегда таит про себя свое душегубство и свою враждебность. Он держит свой язык за зубами. Что же сказать об этом? Он не только не запирается в своем душегубстве и вражде своей, но еще и сам себя выдает с головой. Он достоин быть товарищем.
Так в стане Чингиса появился еще один из будущих его прославленных полководцев.
Вслед за бежавшими тайчиутами была организована погоня. Те, кто не успел уйти, кого догнали нукеры Чингиса, жестоко поплатились за юношеские обиды хана. «Перебил и пеплом развеял» он тайчиутов, «вплоть даже до детей и внуков их» [там же, с. 120], а тех, кого пощадил, забрал себе, в свой улус. Таргутай-Кирилтуха схватили его же люди и чуть не выдали Чингису Лишь опасения, что, выдав хана, т. е. совершив предательство, они вызовут сомнения у Чингиса в их преданности в будущем, побудили их сдаться без него.