Великий Чингис-хан. «Кара Господня» или «человек тысячелетия»?

Кычанов Евгений Иванович

– Сойтись-то мы сойдемся, а вот легко ли разойдемся? – возражал Таян-хан на наглые слова Кучлука. Но Кучлук и его единомышленники вынудили Таян-хана принять бой с Чинги– сом. Найманская армия двинулась вдоль реки Тамир и переправилась через Орхон к восточным склонам горы Наху

По сведениям Рашид-ад-дина, Чингис «сам лично устанавливал войско» и «пошел в передовом отряде». Монголы смяли и погнали найманские передовые караулы. Особенно храбро бились батыры Хубилай, Чжэбе, Чжельме и Субетай Чжаму-ха, находясь в стане Таян-хана, и хотел разгрома Чингиса, и боялся его. Сильнее всего он желал бы разгрома найманов, а потом в своей родной, монгольской среде устранения Чингисхана от власти и захвата ее. Поэтому на вопрос Таян-хана об этих храбрых нукерах Чингиса: «Что это за люди?» – ответил:

– Мой

анда Темучжин собирался откормить человеческим мясом четырех псов и привязать их на железную цепь. Должно быть, это они и подлетают, гоня перед собой наш караул.

– Ну так подальше, – сказал Таян-хан, – подальше от этих презренных тварей! – И приказал перенести свою ставку повыше в горы (по «Сокровенному сказанию», с. 145–147).

Судя по «Тайной истории», четырежды так запугивал Чжамуха Таян-хана, пока тот не оказался на самой вершине горы, а потом, видя, что найманы неминуемо потерпят поражение, покинул их. По рассказу Рашид-ад-дина, «как только Чжамуха-сечен издали увидел боевой порядок войск Чингисхана, он обернулся к своим нукерам и сказал: «Знайте, что приемы и боевой порядок войск моего побратима стали иными! Племя найман не оставит никому другому даже кожу с ног быков, а от них никому не достанется прибыли!» [Рашид-ад-дин, т. I, кн. 2, с. 148]. Умел Чжамуха так мудрено выражаться, что, действительно, сразу не поймешь, что и сказать он желает. Но действовал он решительно. «Закончив эту речь, он отделился от них, выехал вон из рядов и ускакал с поля битвы» [там же]. По «Тайной истории», Чжамуха не только предательски бросил найманов в разгар битвы, но и сообщил Чингису, что войска найманов расстроены, а Таян-хан напуган и не уверен в исходе сражения (по «Сокровенному сказанию», с. 149–150).

Однако Рашид-ад-дин характеризует Таян-хана несколько иначе. Представляется, что на самом деле Таян-хан был человеком осторожным, но мужественным. В критический момент Таян-хан стойко бился с монголами, «получил множество тяжких ран» и только после того укрылся со своими нукерами на вершине крутой горы Наху-гун. Найманские воины предпочли смерть позорному поражению, «они спустились с этого косогора и жестоко сражались, пока не были все перебиты» [Рашид-ад-дин, т. I, кн. 2, с. 148]. Некоторые ночью пытались прорваться через скалы, но погибли в горах; «срываясь и соскальзывая с нахугунских высот, они стали давить и колоть друг друга насмерть… трещали, ломаясь, кости, словно сухие сучья» [Сокровенное сказание, с. 150]. Удалось уйти лишь Кучлуку с небольшим отрядом. Таян-хан погиб. Найманы, разгромленные, «в состоянии полного расстройства», стали добычей Чингиса и его нукеров. Гурбесу доставили к Чингису.

– Не ты ли говорила, что от монголов дурно пахнет? Чего же теперь явилась? – сказал он ей и взял ее себе в наложницы [там же].

Итак, Чингис-хан, разгромив найманский улус, стал повелителем практически всей Монголии. Были еще враги – Кучлук, бежавший к своему дяде Буюруку на Алтай, меркиты, часть которых, не имея возможности возвратиться в родные земли, утвердилась на западе, ойраты, жившие к западу от Байкала, были также Чжамуха, Алтан и Хучар. Чингис-хан, который полагал, что «для врагов государства нет лучшего места, чем могила» [Рашид-ад-дин], и действовал соответственно. Развивая успех, он осенью 1204 г. совершил поход против меркитов, и «меркитский народ был покорен», хотя и не окончательно. Сам Тохтоа-беки, правитель меркитов, бежал, соединился с Кучлуком и отсиживался в долинах Иртыша за Алтаем. С меркитами были добиты и остатки тех, кто не хотел установления власти Чингис-хана в Монголии или потерпел от него поражение и искал спасения у меркитов.

Чингис провел зиму 1204/05 г. на южных склонах Алтая, а весной войска его перевалили через горы и в районе реки Бухтармы напали на Тохтоа и Кучлука. Тохтоа-беки погиб в бою, а большая часть его войска и найманов Кучлука, преследуемых монголами, утонула при переправе через Иртыш. После второго поражения Кучлук со своими людьми и многими недовольными воцарением Чингиса в Монголии через земли уйгуров ушел к кара-китаям на реку Чу. Сыновья Тохтоа-беки со своими меркитами, захватив с собой отрубленную голову оставленного на поле боя отца, бежали

к кипчакам, в казахские степи. Преследовать их был послан Субетай.

По сведениям Рашид-ад-дина, эти события имели место не в 1205, а в 1208 г.

Поражения Таян-хана, Кучлука и Тохтоа-беки предрекли и неминуемую гибель Чжамухи. Чжамуха просчитался. Сразу же после разгрома найманов большинство бывших с ним монголов, а также представителей других племен Монголии приняли сторону сильного и оказались у Чингис-хана. Когда погиб Чжамуха, неясно. Это случилось или в конце 1205 г., или в 1207 г. По «Тайной истории», это произошло в конце 1205 г. «Тайная история» дает читателю версию, которую П. Рачнев-ский справедливо считает «романтизированной». Чжамуха лишился своего народа и с пятью товарищами скитался по стране. На горе Танлу они убили дикого барана и зажарили его мясо. Во время еды «Чжамуха и говорит своим сотоварищам: «Чьи и чьи сыновья, каких родителей сыновья кормятся теперь вот так охотой за дикими баранами». Тогда пять спутников Чжамухи, тут же за едой, наложили на него руки и потащили к Чингис-хану. Когда нукеры Чжамухи притащили его к Чингис-хану, Чжамуха якобы заявил последнему:

Собралася галка,Загадала чернаяСелезня словить.Вздумал простолюдин,Чернокостный раб,На его владыкуРуку поднимать.Друг мой, государь мой,Чем же наградишь?

Намек был моментально понят. «Чингис-хан изволил ответить: «Мыслимо ли оставить в живых тех людей, которые подняли руку на своего природного хана? И кому нужна дружба подобных людей?»

И тотчас же повелел: «Аратов, поднявших руку на своего хана, истребить даже до семени их!» И тут же на глазах у Чжамухи предал казни посягнувших на него аратов» [Сокровенное сказание, с. 154–155].

Следуя версии «Тайной истории», можно думать, что Чингис-хан хотел оставить Чжамуху в живых, он предлагает ему старую дружбу: «Вот и сошлись мы. Так будем друзьями», отмечает его заслуги в разгроме кереитов и найманов («Ты мне Ван-хановы речи сполна передал, сил расстановку раскрыл мне», «Помнишь, как образно ты извещал, наймана словом своим уморил я, насмерть его своим ртом напугал»). В ответ Чжамуха, вспоминая старую дружбу, тем не менее полагает себя другом недостойным: «Я и в дни дружбы не смог все же как должно сдружиться». Как же сдружиться теперь, когда

Ханский престол присудили тебе.Что тебе ныне от дружбы моей —Мир пред тобою склонился!

«Вошью я стану на шее твоей, колючкой в подкладке», – говорит Чжамуха, трезво оценивая происходящее, и просит лишь об одном, казнить его «без пролития» крови. Кровь считалась местом нахождения души. Если казнить без пролития крови, то душа останется защитницей, сберегателем рода. Чингис-хан поломался для виду, что вот «мог бы человек исправиться, да не хочет», потом приказал подыскать причину для казни и казнить Чжамуху без пролития крови, а прах его предать достойному погребению. «Тогда предали смерти Чжамуху и погребли его прах, подняли кости его» (по «Сокровенному сказанию», с. 155–158).

По версии Рашид-ад-дина, которую он сообщает не в разделе «Летопись Чингис-хана», а в разделе «О тюркских племенах, прозываемых монголами», в описании племени джуръят, плененный Чжамуха был не с пятью нукерами, а с родней и отрядом нукеров, в котором было не менее 60 человек. Это, кажется, правдивее. Чжамуха, выданный Чингисхану, также намекнул на то, что те, кто предал одного своего господина, не будут верно служить и другому, и «Чингисхан приказал, чтобы от той группы людей, которые являлись его родственниками и двоюродными братьями и были в числе шестидесяти человек, отделили тридцать его нукеров, которые схватили его, и всех казнили. Другие же тридцать человек подчинились и стали послушны ему. Предводитель их Улуг-бахадур стал большим и уважаемым человеком и оказал похвальные услуги.