Великий князь Николай Николаевич
Шрифт:
При такихъ условіяхъ было бы конечно особенно важно, чтобы лицо, назначаемое со стороны на высокій постъ Верховнаго Главнокомандующаго во время войны, являлось хотя бы знакомымъ съ вопросами подготовки къ войн и съ предстоящими войскамъ первона-
чальными задачами. Единственнымъ однако лидомъ, черезъ котораго проходили къ Царю вс оперативные доклады и который, по своему положенію, могъ расчитывать на полученіе высокаго и отвтственнаго поста Верховнаго Главнокомандующаго, являлся, въ русскихъ условіяхъ, Военный Министръ генералъ Сухомлиновъ. Не потому ли между прочимъ и выдвигалась его кандидатура на этотъ постъ? Большой, однако, вопросъ, выиграла ли бы отъ этого Россія!
Итакъ Великій Князь Николай Николаевичъ былъ назначенъ на постъ Верховнаго Главнокомандующаго не только тогда, когда вс подготовительныя къ войн работы были закончены, но даже тогда, когда он стали приводиться уже въ исполненіе.
При всемъ томъ 'было бы несправедливо сказать, что Великій Князь былъ поставленъ въ такія условія, при которыхъ онъ былъ не въ состояніи ознакомиться самымъ подробнымъ образомъ съ планомъ войны и проектомъ первоначальнаго стратегическаго развертыванія русскихъ вооруженныхъ силъ. Читатель уже знаетъ, что много лтъ тому назадъ, будучи Генералъ-Инспекторомъ Кавалеріи, Великій Князь былъ офиціально извщенъ тогдашнимъ Военнымъ Министромъ генераломъ Куропаткинымъ о предназначеніи его, на случай войны на запад, Главнокомандующимъ Сверо - Западнымъ фронтомъ, развертывавшимся противъ Германіи. По его избранію Начальникомъ Штаба этого фронта былъ предназначенъ генералъ Палицынъ, занимавшій въ теченіе трехъ лтъ постъ Начальника Русскаго Генеральнаго Штаба. Оба эти лица были спаяны тсными узами общей работы; къ заявленіямъ и требованіямъ ихъ въ Военномъ Министерств внимательно прислушивались и предположеніе, ічто они могли быть незнакомы съ общими соображеніями на случай войны и лишены возможности вліять на ихъ характеръ совершенно невроятно. Въ длахъ Главнаго Управленія Генеральнаго Штаба имлось не мало записокъ Великаго Князя Николая Николаевича
по различнымъ организаціоннымъ и оперативнымъ вопросамъ, относящимися къ періоду времени съ 1892 по 1909 годъ.
' На всемъ изложенномъ приходится останавливаться очень подробно потому, что автору этихъ строкъ приходилось встрчаться съ мнніями о томъ затруднительномъ положеніи, въ которомъ оказался Великій Князь при своемъ внезапномъ назначеніи на постъ Верховнаго. Лучшимъ же подтвержденіемъ справедливости моихъ словъ о знакомств Великаго Князя съ существовавшими предположеніями служитъ то обстоятельство, что, будучи назначенъ на постъ главнаго руководителя боевыми операціями русскихъ войскъ, Великій Князь Николай Николаевичъ оказался настолько въ курс дла, что, въ добавленіе къ тмъ свдніямъ, которыми онъ обладалъ, ему потребовалось представленіе лишь нсколькихъ детальныхъ докладовъ.
Остается утвержденіе, что въ этихъ планахъ не могли проявиться въ полной мр индивидуальныя черты его характера и натуры. Противъ этого утвержденія спорить конечно невозможно. Можно только отвести этотъ аргументъ соображеніемъ, что такова была органическая неправильность въ устройств русскаго Военнаго Министерства вообще, черезъ которую должно было перейти всякое лицо, назначенное на должность Верховнаго (за исключеніемъ Императора и генерала Сухомлинова). Однако, мною было уже отмчено, что въ современныхъ условіяхъ и при массовыхъ арміяхъ, значеніе личности Главнокомандующаго въ большей мр ограничено. Можно еще отмтить, что наступательный планъ воины, положенный въ основу нашего стратегическаго развертыванія, вполн отвчалъ характеру лица, назначеннаго Верховнымъ Главнокомандующимъ. Наступленіе въ Восточную Пруссію съ силами, которыя способны были бы приковать къ себ отъ 5-ти до 6-ти германскихъ корпусовъ на Восточно-Прусской границ3), требовалось нашей конвенціей съ Франціей, причемъ тотъ, кто зналъ Великаго Князя и помыслить бы не могъ о возможности измненія имъ даннаго Россіей слова; наконецъ, вторженіе въ предлы Австро-Венгріи диктовалось не только 'стремленіемъ пріобрсти себ извстную безопасность и свободу дйствій противъ Германіи, но и задачей поднятъ противъ Австріи входившихъ въ составъ этой Монархіи славянъ. Къ сожалнію, наши силы противъ Австро-Венгріи не представилось возможнымъ при первоначальномъ развертываніи увеличитъ количественно, въ виду настойчиваго, достаточно обоснованнаго позиціей Швеціи требованія
о временномъ оставленіи въ раіон Петрограда б-й армія въ состав трехъ корпусовъ, а также вслдствіе значительнаго запаздыванія въ прибытіи
Будучи однимъ изъ самыхъ приближенныхъ сотрудниковъ русскаго Верховнаго Главнокомандующаго въ 1914-15 г. г. по стратегическимъ вопросамъ, я никогда не слышалъ отъ Великаго Князя несогласія съ основами первоначальнаго стратегическаго развертыванія.
Въ посл-военной литератур приходилось нердко слышать, упрекъ въ томъ, что Россія начала войну «распыленными» силами,, причемъ критики не могутъ только сойтись въ томъ, противъ котораго изъ двухъ противниковъ — Германіи или Австро-Венгріи — необходимо было направпть ударъ, ограничившись заслономъ къ сторон другого. Уже одни споры о направленіи удара свидтельствуютъ о сложности вопроса. Но къ объясненіямъ спорящихъ я позволю себ добавить лишь то соображеніе, что сосредоточенію всхъ силъ противъ Австро-Венгріи препятствовали наши договорныя отношенія съ Франпіей о скорйшемъ наступленіи въ Восточную Пруссію и опасенія за безопасность собственной столицы, въ которой находилась почти вся наша военная промышленность. Сосредоточеніемъ же всхъ русскихъ силъ противъ Германіи, съ выставленіемъ заслона противъ Австро-Венгріи, мы рисковали получить въ спину ударъ всей австро-венгерской арміи, представлявшей въ начал войны весьма значительную наступательную силу. Къ тому же русскія наступательныя арміи, направленныя въ сторону Германіи, были бы нацлены не на войска, непріятеля, а въ пространство ими не занятое, и потому ударъ ихъ получился бы въ пустую. Арміи, правильно использованныя, не могутъ имть предметомъ своихъ дйствій незапятую войсками территорію, какъ равно он не могутъ безнаказанно оставлять безъ вниманія непріятеля, висящаго у нихъ на фланг пли угрожающаго ихъ тылу.
2. ІІои довоенныя отношенія къ Великому Князю.
До назначенія своего на постъ Генералъ-Квартирмейстера Генеральнаго Штаба я мало зналъ Великаго Князя, имя возможность •наблюдать его только издали. Отбывая цензъ батальоннаго командира въ Л.-Гв. Финляндскомъ полку, я представлялъ ему свой батальонъ. Смотръ прошелъ благополучно и я получилъ благо-
дарность за видъ людей, стройность ихъ движеній и умло проведенное ученіе. Помню еще одинъ или два раза мн приходилось командовать стороною на тактическомъ ученіи. Въ конц ^внушительный разборъ, короткое «спасибо» солдатамъ и быстрый отъздъ отъ войскъ верхомъ на крупномъ породистомъ скакун. За нимъ, поспвая лишь вскачь, летла вдогонку небольшая свита. Статная, сравнительно молодая фигура «Главнокомандующаго», его тонкія породистыя черты лица, отчетливая, отчеканивающая каждое слово рчь, наконецъ, общая увренность въ себ, — производила сильное впечатлніе.
Видлъ я его и въ гнв на одномъ неудачномъ кавалерійскомъ маневр, сильно разносившаго стараго* тучнаго генерала, за его приверженность «къ конскимъ тламъ и тихимъ аллюрамъ». — Справедливо, хотя и нсколько жестко, — подумалъ я, проникаясь уваженіемъ къ его знаніямъ и разумности его требованій.
Самому мн въ этотъ періодъ времени пришлось длать лишь однажды докладъ Великому Князю. Это было въ годъ, когда Великій Князь только что вступилъ въ исправленіе должности предсдателя вновь учрежденнаго Совта Государственной Обороны, я же былъ начальникомъ оперативнаго отдленія Генеральнаго Штаба. Докладъ касался будущихъ взаимоотношеній Главнаго Управленія Генеральнаго Штаба ко вновь образованному Совту, впервые сформированному въ Россіи. Докладъ прошелъ гладко и, насколько помню, не вызвалъ никакихъ возраженій.
' Вскор я ухалъ въ г. Кіевъ, гд вступилъ въ командованіе полкомъ; оттуда я вернулся въ Петербургъ лишь черезъ два года, будучи вновь приглашенъ на службу въ Главное Управленіе Генеральнаго Штаба.
— А мы думали васъ вскор видть у себя въ Петербургскомъ округ въ роли командира гвардейскаго полка, — оказалъ мн, при первой встрч, Начальникъ Штаба округа генералъ баронъ Брин-кенъ.
Въ это время Великій Князь подбиралъ къ себ въ округъ командирами гвардейскихъ полковъ кандидатовъ изъ арміи, и я нпервые узналъ, что удостоился занесенія въ соотвтствующій кандидатскій списокъ.
Со времени назначенія моего Генералъ-Квартирмейстеромъ Іе-неральнаго Штаба (1909 г.) мн приходилось видть и бесдовать съ Великимъ Княземъ чаще и въ боле интимной обстановк. Нсколько разъ я былъ приглашаемъ къ участію въ поздкахъ въ .Кронштадтъ и на побережье, для осмотра крпости и ближайшихъ
морскихъ подступовъ къ столиц. Безопасность Петербурга сильно заботила Великаго Князя и онъ очень упорно настаивалъ на возможно далекомъ вынесеніи морскихъ батарей названной крпости впередъ и на скорйшемъ освобожденіи ядра Кронштадта отъ ряда опасныхъ складовъ. Идея была, конечно, вполн правильной, но она требовала огромныхъ денежныхъ средствъ.