Великий Сталин
Шрифт:
Но вот двое «учёных», Жорес и Рой Медведевы, заявляют, что наука-де в СССР «не стала… главным двигателем технического и экономического прогресса» и что она якобы всё время лишь «возрождалась», а развитие техники шло путём копирования того, что было достигнуто в других странах.
Что ж, во-первых, чтобы что-то с толком скопировать, и самому надо много знать и уметь.
Во-вторых, если пользоваться не «испорченными телефонами» медведевых, а знать историю развития науки и техники, то можно понять, что в истории России Сталина имеется лишь один масштабный пример технического копирования, который был обусловлен
Россию же в космос вывел со своими сотрудниками – воспитанниками эпохи Сталина – русский инженер Сергей Королёв. Да и аббревиатуру, относящуюся к первой советской атомной бомбе РДС-1, её создатели расшифровывали как «Россия делает сама», хотя имела хождение и другая неофициальная расшифровка: «Реактивный двигатель Сталина».
А вот в науке и технике России досталинской – царской положение было совершенно иным.
За одиннадцать с половиной лет до Первого Всесоюзного съезда физиков, в январе 1917 года, профессор Богданович на заседании Комиссии по изучению производительных сил России, созданной при Императорской академии наук стараниями академика Вернадского, делал доклад «О месторождениях вольфрама в Туркестане и на Алтае».
Шла война… Вольфрам – это быстрорежущая сталь и, значит, возможность удвоенного выпуска шрапнели.
Богданович закончил сообщением:
– Итак, господа, для изучения туркестанских руд необходимы 500 рублей.
– А наш запрос в правительство? – поинтересовался профессор Ферсман.
– Недавно получен очередной ответ – денег в казне нет. Собственно, господа, как вы знаете, правительство отказывает нам вот уже два года.
Читатель! Богданович не оговорился, и здесь нет описки. У царизма не находилось ПЯТИСОТ РУБЛЕЙ на экспедицию. А по росписи государственного бюджета на 1913 год последний царь России Николай II получал 16 миллионов на нужды Министерства Императорского двора, да ещё 4 миллиона 286 тысяч 895 рублей «на известное его императорскому величеству употребление».
И это – не считая его доходов от личных земель и прочего.
И это – только царь! А ведь была ещё и свора великих князей и прочих бездельников из «августейшей фамилии».
Таким вот был кандидат телеканала «Россия» на первое место в русской истории…
Богданович уныло поблёскивал очками, и тогда встал академик Крылов, математик и кораблестроитель. Тоном твёрдым и раздраженным одновременно он сказал:
– Что касается Туркестана, тут всё просто – вот пятьсот рублей. Для спасения армии, погибающей от отсутствия снарядов.
– А Алтай? – не унимался Ферсман.
– С Алтаем сложнее… – Крылов задумался, потом ответил: – Карл Иванович не указал, что рудники находятся на землях великих князей Владимировичей…
И вдруг взорвался:
– Это чёрт-те что! Царская семья захватила в свои руки ещё и вольфрамовые месторождения Забайкалья! Вот где уместна реквизиция или экспроприация…
Неловко протиснулась в заседание комиссии тишина, но тут же перешли, впрочем, к другому вопросу. Насчёт пятисот рублей было занесено в протокол, а вот насчёт династии…
Эта ситуация полностью документальна вплоть до диалога… Так что вольно было американцу Грэхэму обвинять Сталина в «безумных темпах» индустриализации и коллективизации.
Темпы определялись простым расчётом.
Вот 1929 год с его крестьянством уровня прошлого века и наукой – уже ушедшей от былой неприкаянности при царе, но ещё не ставшей крупной производительной силой.
А вон там – год 1939-й. Год, по трезвым оценкам, выводящий мир в эпоху нового серьёзного военного противостояния.
Разница – всего десять лет.
За этот срок надо было пройти путь от сохи до танка Т-34, штурмовика «Ил-2» и мобильных систем реактивной артиллерии БМ-13, более известных как «катюша».
А ещё надо было от подола рубахи вместо носового платка прийти к массовому владению этой техникой, к сотням тысяч лётчиков, танкистов, авиамехаников, радистов.
Так что глупости писал «скрупулёзный – как его кое-кто аттестует – исследователь истории советской науки» Грэхэм. Темпы-то были взяты с умом, да вот задачи такими темпами надо было решить безумно сложные!
Но – надо.
И можно лишь удивляться тому, насколько остро Сталин – с его всего-то духовной семинарией, прошлым боевика, профессионального ссыльного и бегуна из ссылок – понимал необходимость для страны мощной науки.
Не вообще понимал, а понимал практически, вот прямо сейчас .
Ведь не сами по себе начали расти в СССР научные центры всего спектра знаний! Они создавались по постановлениям Политбюро ЦК партии большевиков.
Тот же академик Крылов, ставший, как и Ферсман, и Вернадский, членом Академии наук СССР, знал, что говорил, когда говорил вот что:
«Русская наука в прошлом не пользовалась уважением царского правительства. Тогда учёный-одиночка работал в основном «на свою науку». Сейчас учёный работает на народ: он решает задачи гигантского строительства, он создаёт новую промышленность, новую технику. Впервые в нашей стране учёный стал подлинно государственным деятелем».
Но кому нужны были такие государственные деятели? Троцкому? Зиновьеву? Им были нужны деятели новой революции, революции как минимум в европейском масштабе, а не отечественные учёные в области фундаментальных и прикладных наук.
Нет, не стараниями троцкистов готовились те постановления Политбюро ЦК, которые давали начало академическим институтам: Энергетическому, Геологическому, Палеонтологическому, Зоологическому, Институту химической физики, Ботаническому, Институту генетики, Институту географии, Институту физиологии растений, Физическому, Институту общей и неорганической химии, Институту физических проблем, Институту органической химии, Математическому, Микробиологии, Институту горючих ископаемых, Институту биохимии, Коллоидно-электрохимическому, Институту эволюционной морфологии и палеозоологии…