Великое зло
Шрифт:
С каждой минутой мне становилось все хуже, бросало в жар. Я распахнул все окна: но едва я сделал это, ветер донес адский вой. Этот звук не давал сосредоточиться, отвлекал. Однако стоило мне закрыть окно, наваливалась духота, и дыхание пресекалось.
Отбросив перо, оставив тетрадь на столе, даже не побеспокоившись убрать ее в ящик, я спустился вниз и вышел на крыльцо. Вдохнул свежий воздух и поспешил на берег. Я хотел оказаться на берегу, как можно дальше от удушливого общества Дамы в белом и от воя адского пса.
Не прошло и четверти часа, как меня окликнули:
– Мсье Гюго?
Я повернулся и увидел главу местного отделения полиции, коннетабля [3]
– Добрый вечер, коннетабль.
Трент – высокий, атлетически сложенный мужчина с глубокими морщинами вокруг глаз и угрюмыми складками на лбу. Я часто сталкивался с ним во время ночных блужданий, и за два года мы переговорили обо всем, от политических проблем на острове до различия между сыновьями и дочками. Его первая жена умерла в родах три года назад, давая жизнь их пятому мальчику. Он женился вторично; новая жена недавно подарила ему долгожданную дочь. Он всегда поражал меня: заботливый отец, из карманов его кителя вечно торчали игрушки для всего выводка, и эта ночь исключением не стала. Я заметил полоску красной ткани, связанной так, что получилась собака.
3
Виктор Гюго (и автор) допускает ошибку: без сомнения, имелся в виду констебль (низший полицейский чин в Англии), а не коннетабль (высшая военная государственная должность в средневековом Французском королевстве). Впрочем, у обоих этих слов единое происхождение от лат. comes stabuli (начальник конюшен).
– Давно гуляете, сэр?
– Не дольше четверти часа. Что-то случилось?
– Слышали адский вой?
– Собачий? Да, слышал, а что?
– Пропал ребенок. Мать говорит: около дома лаяла собака. Что-то нам не по себе. Вы ведь знаете: на острове вроде нашего полно легенд… Мы организуем поиски.
На Джерси мне довелось услышать множество историй, связанных с собаками. Чаще всего рассказывали о черном псе, блуждающем по скалам у Боули-бэй в приходе Тринити. Те, кому случалось столкнуться с чудовищем, утверждали, что оно носилось вокруг них с ужасной скоростью – а затем просто растворялось в воздухе.
– Чье дитя пропало? – спросил я.
– Тома Митчема. Вы знакомы?
– Торговец рыбой?
Трент кивнул.
– Малышка Лили. На прошлой неделе исполнилось десять.
Он говорил так, словно знал девочку. Не удивлюсь, коли так и было. Если я ничего не путаю, старший сын Трента был ей ровесником.
– Когда она пропала?
– Трудно сказать точно. Лили отправилась спать вместе с двумя сестрами. Было около семи часов вечера. Миссис Митчем занялась починкой белья и штопкой. Примерно через час она услышала откуда-то с улицы собачий лай. Ей это показалось странным. Их собственная собака тоже заволновалась и начала с рычанием кидаться на окна. Лай и рычание все не прекращались, и миссис Митчем встала – задвинуть засовы на окнах и проверить замки. Когда она зашла в комнату к детям, то увидела, что окно распахнуто, а кровать Лили пуста. Сначала миссис Митчем обошла дом. Потом осмотрела сад и дорожку. Лили – послушная девочка, очень привязанная к матери. Если б она услышала, что ее зовут, то обязательно отозвалась бы. Но девочка не откликнулась, и мать послала одного из сыновей в таверну, за отцом. Митчем направился прямо ко мне. В Сент-Хелиер дети пропадают нечасто. Конечно, кое-кто сбегает, переправившись на лодке по морю, но не в десять же лет!.. Да и все лодки на месте.
– Возможно, Лили просто вышла к воющей собаке? Некоторые люди не в силах терпеть страдания животных. Я знаю это по себе.
– Я тоже сначала так подумал.
– Если поисковая команда уже собрана, Трент, я хотел бы присоединиться. И если требуется, пришлю сыновей.
– Да, помощь нам не повредит. Если сегодня поиски не увенчаются успехом, то на рассвете мы к вам постучимся.
– Прошу вас, не будем ждать утра. Позвольте мне принять участие прямо сейчас. Я все равно теперь не смогу заснуть.
Трент нашел мне палку, чтобы при необходимости было чем обороняться, и сказал, что будет рад спутнику.
– Возможно, собака больна бешенством, поэтому в одиночку лучше не ходить. Я разбил людей на отряды, но до сих пор нас было нечетное число.
Мы с ним спустились на берег.
Я заметил:
– Насколько мне известно, здесь, на острове, не обходится без преступлений: драки, пьяные ссоры, воровство… Случалось ли что-либо необъяснимое? Часто ли происходят убийства?
– Ребенок ушел из дома, мсье Гюго. Пропал. Почему вы заговорили о мертвых?
Но у меня возникло предчувствие – как бы я хотел ошибиться! – что девочка мертва. Или скоро умрет, если мы ее не найдем.
– Не давайте воли воображению, – предостерег меня Трент. – Писатель, особенно великий, везде ищет драматические обстоятельства. Но, возможно, мы просто имеем дело с девочкой, которая ушла за лающей собакой.
Добровольные полицейские силы острова Джерси состоят из ста пятидесяти семи человек, разделенных по двенадцати приходам. Приход Сент-Хелиер, с населением более двадцати тысяч человек, охраняли три десятка полицейских. Сейчас все они и добровольцы вроде меня инспектировали дороги, осматривали поля и лес, забирались на скалы, проверяли пещеры на берегу – и звали, звали девочку. «Лили… Лили… Лили…» – беспрестанно звучало в воздухе. Иногда – гимном надежде. Иногда – похоронным хоралом.
Становилось все холоднее. Совершив большой круг, мы вернулись к заливу Сент-Обен. Вдали виднелся Замок Елизаветы. Добраться до него можно было только во время отлива, поэтому мы прошли мимо. Мы продолжали звать девочку, искали ее следы. При свете дня развалины замка манили к себе, но с заходом солнца их громада пугала и вызывала недоброе предчувствие. Особенно той ночью.
Опускался туман, и лунный свет едва проникал сквозь него. Но через десять минут мы уже не видели замка, такой густой стала пелена. Трент настаивал, чтобы мы прервали поиски до утра. Выбора не оставалось. Мы уже не видели, куда ставим ноги, и риск упасть со скалы рос с каждым шагом.
Туман был таким плотным, что почти сразу мы утратили чувство направления.
– Искать обратный путь бесполезно, – раздраженно произнес Трент. – Скалы совсем рядом. В такой мгле ничего не стоит расшибиться.
Я стер с лица капельки осевшей влаги. Волосы вымокли, словно под дождем.
– И что вы предлагаете?
Трент остановился и вздохнул.
– Нужно двигаться от моря в глубь острова. Где-то правее находится выпас: пахнет коровами. Там нам ничего не угрожает.
Я тоже ощущал запах коровьего навоза; с той стороны пахло землей, а не соленой коварной пучиной.
Мы направились туда, куда подсказывало обоняние, и вышли к полю. Трент напоминал слепца: руки выставлены перед собой, шаги мелкие, неуверенные. Должно быть, я выглядел так же.
– Здесь стена, мсье Гюго, – окликнул он меня. – Можно укрыться. Идите на мой голос.
Мы схоронились от ветра в изгибе каменной ограды. Я спросил Трента, что ему известно о замке. Его развалины часто попадались мне на глаза, но я так и не удосужился их исследовать. Мог ли там спрятаться ребенок? И если да, то грозит ли девочке опасность?