Великолепные Эмберсоны
Шрифт:
Но Фанни упорствовала:
– Ты сможешь продвинуться быстрее.
– Быстрее?
– угрюмо откликнулся Джордж.
– Для этого нужно гораздо больше средств, чем есть у нас.
– Ну, остались же у тебя шестьсот долларов после аукциона. Выручка составила шестьсот двенадцать долларов.
– Сейчас это не шестьсот двенадцать, а сто шестьдесят.
Фанни мгновенно помрачнела:
– Почему, как...
– Двести долларов я одолжил дяде Джорджу, по пятьдесят раздал старому Сэму и двум другим черным слугам, всю жизнь проработавшим на дедушку, по десятке отдал всем остальным...
– И тридцать шесть мне для первой выплаты за квартиру, -
– Даже так? Не помню. Ну, со ста шестьюдесятью долларами на счету и сотней ежемесячных расходов мы вряд ли сможем позволить себе то место...
– Но мы же уже оплатили месяц проживания там, - перебила она.
– Разве не будет наиболее практично...
Джордж встал.
– Слушай, тетя Фанни, - решительно начал он.
– Ты остаешься здесь и следишь за перевозкой вещей. Старый Фрэнк не ждет моего первого выхода на работу раньше полудня, но я пойду к нему прямо сейчас.
Было рано, и старый Фрэнк, только что расположившийся за своим большим письменным столом, удивился, когда к нему в кабинет вошел его потенциальный помощник и ученик. Ему это понравилось, хотя он такого не ожидал, и он поднялся навстречу, по-дружески протягивая руку.
– Какой пыл!
– сказал он.
– Истинное желание изучать юриспруденцию. Всё правильно! Даже полудня не дождался, как не терпелось! Я счастлив, что...
– Я пришел сказать...
– начал Джордж, но патрон перебил его.
– Минуточку, мальчик мой. Я приготовил небольшую приветственную речь, и хотя ты пришел на пять часов раньше, я всё же произнесу ее. Во-первых, твой дед был моим однополчанином и лучшим клиентом. Долгие годы я процветал именно потому, что вел его дела, и я счастлив видеть в конторе его внука и сделаю для него всё, что будет в моих силах. Признаюсь, Джорджи, что пока ты был мальчиком, у меня имелось некоторое... предубеждение, мое мнение складывалось не в твою пользу, но оно изменилось уже давно, в тот самый день, когда ты стоял перед твоей тетей Амелией Эмберсон и говорил с ней как настоящий мужчина и джентльмен. Я увидел, как чиста твоя душа... я давно хотел сказать тебе об этом. Но даже если тогда у меня и остались кое-какие сомнения, все они исчезли в прошедшем году, обрушившем на нас столько тягот, когда я собственными глазами увидел, как ты любишь дедушку и всех вокруг тебя и как заботишься о них. Хочу лишь добавить, что, по-моему, ты начнешь находить честное удовольствие в труде и скромной жизни, какого ты никогда бы не получил, порхая как бабочка. Закон - ревнивый и строгий господин, но...
Джордж стоял перед ним, чувствуя, что готов провалиться сквозь землю, и не мог позволить старику закончить речь.
– Я не могу!
– выпалил он.
– Я не могу признать его своим господином.
– Что?
– Я пришел сказать вам, что мне необходимо найти более быстрый доход. Я не могу...
Старый Фрэнк порозовел.
– Давай присядем, - сказал он.
– Что случилось?
Джордж рассказал.
Пожилой джентльмен сочувственно выслушал его, время от времени вставляя "ну, ну" и кивая головой.
– Понимаете, она уже решила, что будет жить в этой квартире, - объяснил Джордж.
– У нее там какие-то старушенции и, как мне кажется, она ждет не дождется, когда начнет играть с ними в бридж да сплетничать о том и о сем, как у них заведено. Она правда мечтает о такой жизни, по-моему, ей этого хочется даже больше, чем продолжать жить в нашем доме. На это невыносимо смотреть: она почти добилась своего и вряд ли согласится на меньшее.
– Знаешь, мне тоже тяжело
– Это я втянул ее в предприятие с фарами, она же обвела вокруг пальца, скрыв свои истинные доходы, не только дядю Джорджа, но и меня. Если ты помнишь, я никогда не вел дел твоего отца, и сумму страховки на ее счет переводил другой юрист, тот, с которым работал Уилбур. Но дело и меня касается: я чувствую определенную ответственность за случившееся.
– Даже не переживайте. Я всё беру на себя.
– Тут Джордж усмехнулся: - Сами понимаете, сэр, она не ваша тетушка.
– Ну, я этого не понимаю: ладно, она твоя тетя, но объясни, зачем молодому человеку, пусть и по зову совести, отказываться от юридической карьеры ради обеспечения своей родственницы благоприятными возможностями сыграть в бридж!
– Всё верно, - согласился Джордж.
– Но я пока не начал никакой "юридической карьеры", поэтому нельзя сказать, что я иду на жертву. Давайте начистоту, сэр.
– Он вспыхнул, отвернулся к запыленному и мутному окну, у которого сидел, и с трудом продолжил: - Я чувствую... что, наверно, у меня перед этой жизнью пара очень важных долгов. Но я не могу... не могу отдать их тем, кому я действительно должен. И я вдруг понял, что раз я не могу расплатиться таким образом, мне следует быть добрее к кому-то другому... если у меня получится! Я никогда не был особенно добр к бедной тетушке Фанни.
– О, я даже не знаю, стоит ли тебе такое говорить, но вряд ли она сильно обижалась на мальчишеские подначки. Конечно, она очень тяжело восприняла смерть твоего отца, но что-то мне подсказывает, что жизнь ее - до этого момента - была довольно легкой, если она сама не придумывала себе проблем.
– Но то, что так было лишь "до этого момента", очень важно, - сказал Джордж.
– Сейчас это сейчас, видите ли, я не могу ждать два года, пока стану настоящим юристом и открою собственную контору. Мне следует заняться чем-то, за что будут платить сразу, вот это я и пришел вам сообщить. Я уже знаю, куда податься.
– Рад это слышать!
– Старый Фрэнк улыбнулся.
– Сам-то я представления не имею, за что можно получать деньги с первых же дней.
– Да я и сам знаю только один способ.
– Какой же?
Джордж вновь залился краской смущения, но заставил себя рассмеяться.
– Полагаю, я не слишком много знаю о бизнесе, - сказал он.
– Но я слышал, что люди опасных профессий получают большие деньги, мне часто об этом говорили, поэтому я и уверен, что это так. Я о тех, кто работает с легковоспламеняющимися химикатами или со взрывчаткой: на заводах, производящих динамит, или на перевозке таких веществ в грузовиках, или при добыче нефти. Я подумал, возможно, вы расскажете мне об этом побольше или даже познакомите с кем-нибудь, а затем я попытаюсь как можно скорее получить такое место. У меня крепкие нервы и твердая рука, я сильный, мне показалось, что это единственная работа на свете, для которой я гожусь. Я бы хотел начать прямо сегодня.
Старый Фрэнк одарил его долгим взглядом. Сначала в глазах читалось недоумение, потом взгляд сделался серьезнее, и вдруг стало заметно, что он сейчас расхохочется: на лбу забилась венка, а глаза полезли из орбит.
Но он справился с собой и, вставая, взял шляпу и пальто.
– Хорошо, - сказал он.
– Если ты пообещаешь мне не взорваться, я посмотрю, можно ли найти тебе место.
– Поняв, что сказал, что думает, и удивившись, что произнес это вслух, он добавил: - Безусловно, ты самый практичный человек из всех моих знакомых!