Великорусские сказки Пермской губернии
Шрифт:
«Это что, — говорит, — за чудо?» — «Это, — говорит, — не чудо! Чудо будет впереди, на той неделе в середе!» — Утром встает Григорий; платье готово; несет невесте.
Невеста приняла и говорит ему: «Вы, — говорит, — еще сшейте мне туфли нерезаны и некроёны!» — Григорий пришел, опять закручинился. — «Вот, — говорит, — она какую работу мне дала!» — «Это, — говорит, — ничего! Ложись спать: утром все будет готово!» — Григорий лег спать, а он извернулся мухой, полетел искать, где эти туфли шьют. — «Ну, — говорит, — опять насилу сшили на неё на паршивую! Неможно, — говорит, — утрафить!»Он
Приносит туфли. И она говорит: «Вот, — говорит, — еще работу на тебя наложу: изладь, — говорит, — мне цветы такие же, какие и у меня будут!» — Он ушел домой. — «Ложись спать: утром все будет готово!»
«Ну, я, — говорит (Степан), — сё дни улетаю ночью!» — Полетал, полетал, ничего не мог найти. И говорит: «Иди сёдни, проси у ней освобождения на два дня через два дня сроку!» Он сходил. Она и говорит: «Через два дня если вы не принесёте, то голова на этой тынине будет!»
Он тогда отправляется и говорит: «Сёднишную ночь нисколько не спи! На вот тебе!» Стакан воды налил и в стакан нож спустил. «Только, — говорит, — на этом ноже появится кровь на острие, ты, — говорит, — у себя чего-нибудь режь!»
Он обвертывается мухой и летит прямо к царевне во дворец. Там уже подана тройка лошадей для неё: она ехать собралась к дедушке за этими цветами, которые ей нужно для свадьбы. Когда же поехала, то он сел к ней на колени. Она и говорит своей кухарочке: «Что же, — говорит, — мне очень тяжело? Разве я чаю, — говорит, — напилась лишка сегодня?» — Он переменился, сел к кухарке к этой; и та дорогой стала говорить: «Мне тоже, — говорит, — чего-то тяжело: наверно, — говорит, — мы лишка чаю попили с тобой!»
Ехали, приезжают к морю. Море раздвоилось. Они заходят; он сидит у них под платьем, чтобы не видать было его.
Когда заходили они к дедушке к этому, дедушка им и говорит: «У вас, — говорит, — русский дух есть!» — «Мы, — говорит, — по Руси ездили, вот от нас и пахнет русским духом!»
Он поставил самоварчик для них; те стали чай кушать. Когда этот чай кушали, он возьмёт да у невестки блюдко и вышибет; оно упадёт да изломается. — «Я, — говорит, — дедушка, набедила:блюдко, — говорит, — изломала!» — «Ничего, — говорит, — дитя! Там, — говорит, — еще есть!» — Другое блюдко принесли.
Когда чаю покушали, он для них приготовил обед. Во время обеда он (дедушка) им положил золотую ложечку и вилочку; он (Степан) эту ложечку и вилочку в карман к себе. Она и говорит: «Вы, — говорит, — дедушка, — забыли мне положить ложечку и вилочку!» — «Ну, извините!»
Когда отобедали, им отправляться надо. — «Я, — говорит, — дедушка, приехала к тебе за золотыми волосками». (У него золотая голова вся.) — «Я просватаюсь», — говорит. — «Ну, потереби немного! Только, — говорит, — легонько!» — Она по одному волоску теребит, а он (Степан) по два да по четыре захватывает. Старик этот ревёт: «Больно!» — говорит. — И так надергал он (Степан) целую пачку (она — немного) и в карман положил. Ну, когда пошли, он (дедушка) и говорит: «У вас, — говорит, — русский дух есть!»
Когда из моря стали выходить, у него (Степана) и показалась нога одна. — Григорий уснул; не так, что на вострее, на всём ноже уже появилась кровь. — «Ну, — говорит (дедушка), — с вами какой-то человек был! Мне, — говорит, — больше с вами не видаться!»
Она приехала домой. Он (Степан) пришел к Григорью: «Пощё же ты спишь? Сейчас нам обоим смерть!.. Ну, — говорит, — ничего! Быть может, изладим!.. Давай, — говорит, — ложись, спи до утра, а утром иди к невесте, неси цветы!»
Он (Григорий) когда понес эти цветы утром, он (Степан) сел на коня, из городу угнал, чтобы его не видно было больше.
Когда (Григорий) пришел к невесте, подал эти цветы, она и говорит: «Давайте, звонитево все колокола! Всех, — говорит, — в городе смотрите! Наверно, — говорит, — этот человек есть, который эти цветы доступил!» — говорит. — Он, — говорит, — не сам доступалэти цветы!» — Собрался весь народ, обыскали — никого не могли найти.
Ну, она и говорит: «Ну, сейчас, — говорит, — я должна за тебя выйти!» — Тогда повенчались и поехали домой.
А тот (Степан) вперед их приехал, опять сел в столбец. — Они думали, что он (Степан) все время в столбце сидел. — Приехали, живут.
Один раз он (Степан) ночью вышел к сестре Григория, как раз сноха тут и пришла. Эта Елена Прекрасная и стала говорить: «Кто же меня сюда доступил?»— Он и говорит ей: «Это, — говорит, — я доступал!»— говорит. — «Разве, — говорит, — вы?.. Так для чего вы старались, не для себя?»
«Вот, — говорит (Степан), — первая примета: помнишь, как вы чай пили — блюдечко сломали?.. Это я самый его и вышиб! А вторая, — говорит, — примета та: вот ваша золотая ложечка и вилочка! Вы потеряли на обеде у дедушки. А третья примета: вы когда золотые волоски дергали из головы, я тогда целую пачку нарвал: извольте посмотреть!»
Она и говорит: «Вы, — говорит, — должны моим мужем быть, а не он!»
Тогда она сказала своему Григорию, и они его из столбца выпустили. И вот он обвенчался с Настасьей, с сестрой Григория.
Живут-поживают, добра наживают. Я там был, мёд пил — по устам текло, в рот не попало.
54(60). МОРОКА
Рассказал Д. Е. Лёзин
Солдатик служил у государя при дворце. Он свою службу вёл честно-благородно всё время. Когда в казарму приходил, над товарищами всё шутки шутил: нет-нет, да какую-нибудь шуточку им скажет, обморочит их или что-нибудь.
Прослуживши пять лет, увольняться стал домой. Старший офицер доносит государю: вот такой-то солдатик увольняется домой, служил он честно-благородно пять лет. Призывает солдатика государь к себе на лицо. — «Вот что, солдат, вы служили у меня пять лет, служили хорошо. Представьте мне какую-нибудь историю, потом я отпущу вас домой».