Великосветская дама
Шрифт:
Внезапно ее охватила дрожь. Подняв голову, она встретилась с взглядом пронзительно голубых глаз. Стоящие в холле лорд Элтон и Белла наблюдали за ней. На мгновение Джорджиана замерла, затем, подбодрив себя мыслью о том, что прекрасно выглядит, спустилась в холл и, вложив руку в протянутую ладонь лорда Элтона, присела в сдержанном реверансе.
Он заставил ее подняться и прикоснулся губами к ее руке. В его взгляде, без сомнения, светилось тепло. Джорджиана густо покраснела, ее сердце отчаянно забилось. Она забыла, каким невыразимо очаровательным
Джорджиана повернулась к Белле, на лице которой застыло подавленное выражение. Она точно приросла к месту. Доминик взял инициативу в свои руки.
– Мы вернемся примерно через час, Белла, – заявил он и, кивнув сестре, твердо вывел Джорджиану из дома и проводил к своей двуколке.
Джорджиана поспешно надела шляпу и завязала ленты под подбородком. Сильный ветер развевал гривы двух черных лошадей, переступающих с ноги на ногу в упряжке. Маленький кучер передал поводья Доминику, севшему на сиденье рядом с Джорджианой, а сам перебрался на запятки.
Лавируя в плотном потоке движения, Доминик осознал, что его предположительно простой план спокойно поговорить с Джорджианой развивается совсем не так, как он задумал. Во-первых, в его конюшне не было послушных лошадей, что до нынешнего момента не представляло проблемы. Пара, которую он опрометчиво приказал запрячь в двуколку, была валлийской чистокровной верховой [19] масти, вполне способной растоптать копытами любого, кто им не нравится. Они так застоялись в стойле, что охотно проскакали бы сотню миль, если бы Доминик хоть на мгновение ослабил поводья. Подавив вздох, он полностью сосредоточился на управлении лошадьми.
19
Одна из самых резвых пород верховых лошадей.
Достигнув ворот парка, Доминик пустил их рысью, предоставив им возможность немного размяться. Сначала они нетерпеливо вскидывали головы, но вскоре, чувствуя твердую руку возницы, покорились своей участи. Лишь тогда Доминик обнаружил второе препятствие. С чего это Джорджиане вздумалось надеть такую шляпу? Он отлично знал, что к ее платью, сшитому по последней моде, полагается плотно прилегающая шляпка-колокол, возможно украшенная одним маленьким пером или кокардой. Ему очень хотелось сказать ей об этом, но сдержался.
– Вам кто-то машет.
Обернувшись, Доминик ответил на приветствие, но проигнорировал приглашение леди Моулсуорт подъехать к ее ландо.
Джорджиана с такой силой сжимала ручку своего ридикюля, что погнула тонкую металлическую дужку. Ей отчаянно хотелось, чтобы либо лорд Элтон что-нибудь сказал, либо ей самой удалось придумать безопасную тему разговора. Наконец, отчаяние подвигло ее на замечание:
– Полагаю, погода становится более прохладной…
Они заговорили в унисон, и оба замолчали.
Посмотрев на шляпу Джорджианы,
– Джорджиана, дорогая моя, что случилось? – мягко поинтересовался он.
Продолжительное общение с сестрой, не говоря уж о других женщинах, помогло ему выбрать правильный тон, так что Джорджиана почувствовала, еще одно его слово, и она расплачется прямо посреди парка. Она встревоженно замахала руками.
– Милорд… прошу вас… – Джорджиана решительно не знала, что сказать. Ее разум отказывался функционировать. Остро ощущая присутствие Доминика, она не была в состоянии поддерживать разговор. – Ничего не случилось, – наконец вымолвила она слабым голосом.
С трудом сдерживая раздражение, Доминик и сам удивился своему вопросу. И какого ответа он ожидал, находясь посреди парка? Ему следовало бы догадаться, что причина ее расстройства слишком личная и не подлежит обсуждению в таком окружении.
Нужно срочно спасать ситуацию, да и от ужасной шляпы Джорджианы не помешало бы избавиться.
Доминик без усилий завел поверхностный разговор о недавних событиях и наконец сумел добиться отклика от своей спутницы.
Благодарная ему за понимание и полагающая, что худшее осталось позади, Джорджиана стала постепенно приходить в себя, восстанавливая хладнокровие и способность размышлять. Ей даже удавалось кое-как поддерживать беседу. Двуколка стремительно неслась вперед, из-под копыт лошадей в разные стороны разлетались листья, а ветер, обдувающий щеки Джорджианы, прогнал бледность и вернул на них румянец. Белла была права – ей в самом деле необходим свежий воздух. По окончании первого круга она живо включилась в разговор и тут с удивлением заметила, что двуколка направляется к воротам парка, хотя их прогулка не продлилась и получаса.
– Куда мы направляемся?
– Обратно на Грин-стрит, – последовал бескомпромиссный ответ. – Мне нужно с вами поговорить.
Дорогу до Уинсмер-Хаус они проделали в молчании. Джорджиана бросила на Доминика один взгляд украдкой, но, как обычно, выражение его лица ничего ей не сказало.
Двуколка остановилась, и Доминик тут же подоспел к Джорджиане и, легко подняв ее, поставил на тротуар. Мгновение она оставалась в кольце его рук, не смея дышать или поднять на него глаза.
– Вам вовсе не нужно было…
– Еще как нужно.
Лицо Доминика по-прежнему оставалось непроницаемым. Взяв Джорджиану под локоть, он повел ее в дом.
Внутренне дрожа от восторга и страха, Джорджиана, набрав в легкие побольше воздуха, воскликнула, глядя на него:
– Милорд!..
– А, Джонсон.
Обернувшись, Джорджиана увидела, что дверь открыта и дворецкий Беллы отвешивает им почтительный поклон. В следующее мгновение она оказалась в холле.
– Думаю, мы воспользуемся гостиной, – сказал Доминик.