Веллоэнс. Восхождение

Шумеляк Андрей Мирославович

Волхв жарко зашептал:

– Не оборачивайтесь. За нами наблюдают. Стол справа. В черной накидке. И

еще, цыган.

Чародей достал сверток, положил на стол. Немного распрямился, повысив

голос, обратился к Пармену:

– Раз ты с нами, получи, что надлежит.

Бродяжка развернул сверток. В сукне поблескивали два расписных кинжала.

Узкое вороненое лезвие – таким колоть надо, да еще метать можно – для рубящих

движений недостаточно тяжел, но прекрасно сбалансирован.

Юноша расплылся в

широкой улыбке, глаза поблескивают, как у дикого кота:

– Когда?

– Тогда. Остальное растащили, успел только эти подобрать. Чтоб в зубах

ковыряться. Потом, даст Высший, взрослое оружие доверю.

Повернулся к Корво:

– Узрел? Кто она?

– Жрица богини Мокошь. Сурьезно. Для такой мы, как мыши супротив тигра.

Кх-м, тигрицы. Разве только магия твоя и обаяние ее успокоит.

Авенир перевел взгляд. На расстоянии двадцати шагов, за столом сидела

молодая красивая женщина. Короткие кудрявые волосы напомажены воском и

завиты вверх. Высокий лоб обхватил обруч с изумрудом. Бледное лицо с ярко-

красными губами, аккуратненьким носом и остреньким подбородком. Зеленые

глаза без тени смущения рассматривали троицу, пронзая взглядом то одного, то

другого. За плечи закинут дымчатый плащ, тело обвито черными ремнями, соединявшимися между собой бронзовыми колечками. Жрица стройна и красива, но любой покусившийся на кажущуюся хрупкой женщину, очень скоро пожалеет о

своём заблуждении.

Адептки богини Мокошь обладали огромной силой. Жрицы взглядом убивали

мелких грызунов, ударом руки глушили разъяренного быка. Если же в руки

попадал кнут, на расстоянии трех шагов смерть косила всех. Кроме того, женщины

обладали редким видом магии, заклинания которой другие волшебники боялись

применять. Говаривали, что поклонники темной богини отдавали душу, взамен

получая безумную страсть, становясь безудержными в ярости, уничтожающей все

живое вокруг. Те, кто знал о силе жриц, обходили их стороной. Те же, кто по

неведению или случаю сталкивался с ними, погибал в бою, либо сгнивал от

рабского труда в катакомбах.

Адептка подошла к сидящим за столом мужчинам. Высокий мягкий голос

приятно щекотал слух:

– Что такие отважные воины ищут в этой жалкой корчме?

Волхв, стараясь не поднимать капюшона, пригласил незнакомку к столу:

– Присядь, достопочтимая жрица. Мы путешествуем, ища обетованное

Царство. Я – Авенир, это Корво и наш новый спутник Пармен. Зашли поесть и

отдохнуть. Как же ты оказалась здесь, так далеко от своих земель?

Женщина загадочно улыбнулась:

– Мелисса. Исполняю волю повелительницы, разгласить

которую не имею

права. Вы неплохо отделали моих рабов… Возможных рабов. Я весь вечер их

опутывала.

Корво повернулся к жрице. Авенир отметил, что бородач еле сдерживал страх, пытаясь держаться непринужденно:

– Мы защищались. Они хотели схватить друга. Видимо ты их хорошо

охмурила, что они решили показать удаль молодецкую.

– Я не против потасовки и не виню вас. Но мне нужно кое-что взамен, так

сказать, восполнение затрат. От тебя.

Мелисса завораживающе посмотрела на Авенира. В тело чародея впились

невидимые сладкие иглы – они заставляли сердце неистово колотиться, сознание

помрачилось, а в голове проносились манящие образы. Вторая голова не замедлила

и жар охватил тело. На лбу проступил пот, в висках застучало. Акудник, проклиная

свое нежелание поддаться соблазна, буркнул в рукав слово защиты. Сразу

задышалось легче, похоть отступила. Приподнял голову, вперил взгляд в жрицу.

– Польщен твоим вниманием. Обмен магическими силами приятен.

Плотскими – вдвойне, но – увы… Я заключил завет с девушкой из твоего рода. И не

буду его нарушать, дабы не прогневить Высшего.

Воительница ухмыльнулась:

– Ты служишь Высшему? Этому старому хрычу, безразличному к своим

творениям и замкнувшемуся в своей божественной келье?

– Он мудрее всех созданных им существ, коих по заблуждению люди назвали

богами. Я – его служитель и не преступлю. Даже перед такой прелестью.

В воздухе расплылось напряжение – того гляди заискрит. Они смотрели друг

на друга, лица застыли будто маски. «Никак, мысленно языки чешут» – Корво с

Парменом уставились на молчащих магов.

Авенир мягко произнес:

– Ты желанна, Мелисса. Любой свободный мужчина будет твоим от одного

взгляда. Но у меня есть суженая. Та, к которой обращены все устремления. Есть ли

в твоей душе такой человек? Или Мокошь считает любовь ненужной, заменяя ее

пылающей смертоносной страстью?

Жрица молчала. Чуть дрогнула скула. С ресницы на покрасневшую щеку

упала слеза, скользнула, проторила влажный след и повисла на подбородке.

Женщина смахнула слезу, повернулась, и потребовала у перепуганного

трактирщика эля. Корво с облегчением вздохнул. Об пол глухо ударилась смятая

жестяная кружка.

Воспользовавшись тем, что никто больше не питает к ним интереса, путники

ушли в приготовленную комнату. Закрыв на засов тяжелую дверь, осмотрелись.

Небольшая каморка. В выемке на стене тускло горит оранжевая сфера, на полу в