Веллоэнс. Восхождение

Шумеляк Андрей Мирославович

Монстры хищно скалясь, окружали путников, изготовились к атаке. Одна из

тварей стояла супротив Авенира. Волхв нахмурился – в открытой пасти сверкает

трехрядье длинных, острых как бритва, зубов. Такими руку отгрызть – три

секунды. Когти загнуты, как у кошки, из объятий мантикоры целым не вырваться.

Хвост похож на скорпионову колючку, яд смертелен, хотя и не намного сильнее, чем у мелких, кроликоподобных марглов.

– Треугольник не разрывать.

Юноша с удивлением услышал

свой голос – твердый и громкий. Страх исчез, голова работала напряженно, просчитывая варианты битв. В памяти проносились

боевые занятия в Глинтлее:

– Если нас рассеют, то убьют в миг. Нужно двигаться по кругу, делать лишь

выпады.

Авенир перехватил посох, ралисту накалился, лазурит мерцал:

– Одного прикончим, тогда можно и разойтись.

Мантикоры не торопились нападать, выискивали слабое место. Плавно

переступали, делали пробные броски жалом. Один монстр вильнул влево, ядовитая

колючка метнулась в грудь бородачу. Тот даже не моргнул, перехватил шишку

рукой и, саданул фальчионом по хвосту. Чешуя скрипнула, оголилось вишневое, дурно пахнущее мясо. Корво дернул на себя, пластинки треснули, беловатая жила

растянулась и порвалась. Униженная тварь взвизгнула, глаза налились кровью, вот-

вот лопнут. Из пасти выплеснулось яростное рычание. Разъяренный зверь, забыв

про осторожность, бросился на гиганта. Корво выпустил из рук меч с колючкой, схватил мантикора за космы, резко повернулся, выпрямил руки. Существо

перелетело через волхва, сбив второго зверя. Авенир взмахнул рукой в сторону

живой кучи. С жезла сорвался огненный шар, пламя отшвырнуло тварей на пару

метров, через секунду они уже стояли на лапах, изготовившись к прыжку.

– Ты их водой лучше окати. После жара пустыни твое пламя им как щекотка.

Корво вспотел, раскраснелся, от напряжения на лице вздулись вены. Унтц-

Гаки бросился на зверя слева, гигант кинулся на того, что справа – чего томить, бить надо. Мантикор увернулся от острых клыков, муравит резко боднул – твердое

жвало распотрошило врагу челюсть. Тот по инерции несколько раз быстро ударил

иглой. Не обращая внимания на острую шишку, Унтц-Гаки схватил за шею, сдавил

до хруста.

Авенир, увидев, что оборона распалась, бросился на опаленных тварей. Из

посоха вылетела молния, разнесла лишенного жала монстра на окровавленные

клочки. Боковым зрением увидел, как Корво лежит под мантикором, уворачиваясь

от смертоносного жала, а муравит держит за шею вторую тварь, не обращая

внимания на удары лапами и хвостом. Краем глаза увидел бросившуюся тварь, инстинктивно увернулся от колючки, выставив вперед жезл. Бронзовая палка

ударила по голове, в глазах все расплылось. В сердце укололо холодом, ноги

подкосились.

Падая, увидел, как над ним пролетела огромная тень – мантикор

прыгнул к бородачу. В темноте, теряя сознание услышал свист.

– Вставай, умникум! Неслабо по башке шарахнуло, да? Всю магию, чай

порастерял.

Сквозь туман вырисовалась местность: смертельная долина, с ее вонючими

клейкими лужами, обожженными деревьями, чудовищными монстрами. Затем нос

учуял запах жареного. Авенир приподнялся, повернулся, застонал от боли – от

солнечных лучей резало в голове, в боку, словно обухом топора, било сердце.

Прислонил руку – голова обмотана тряпицей, нажал на место удара – под пальцами

хрустнуло. Дрожащим голосом обреченно пролепетал:

– Череп. Пробило.

Корво поперхнулся, выплюнул кусок, расхохотался:

– Ну-ну. Да у тебя думалка, как наковальня, хоть молотом, хоть киркой. Такую

же башку только у одного дурня из деревни видел. Ему хоть с разбегу в дуб, хоть с

бараном в драку. Странный ты, волхв. Как биться – храбр, как шишки считать – в

обморок. Верно заприметили древние – руки чешутся перед дракой, шея – после.

– Под повязкой лук. Чтобы ссадина не загноилось.

Вирсавия сидела у костра, поворачивала вертел с куском мяса. От него несло

кисловатой вонью, темные капли падали в огонь, вспыхивали белесыми облачками.

Девушка продолжила:

– Их было четверо, а вас трое. Так нечестно. Были б немощной плотью, как

кочевники или маги, умерли. Но вы похожи на воинов. Толстяк с волосатым жуком

не слишком, ты с волшебной дубинкой поболе. Воинам надо помогать. Вот и

уравняла.

Боль утихала. Волхв осмотрелся. На месте битвы остались пятна крови, блестящая чешуя, рытвины и ямы. Неподалеку лежали четыре туши. Одна

освежевана, другие три друг на друге, крупные вены и жилы подрезаны, кровь

медленно стекает с тел, впитывается в иссохшую землю. В одном торчит четыре

стрелы – в глазах, шее и возле спины.

– Он уколол в сердце. Как я выжил?

Юноша вынул из-за пазухи книгу. Спереди кожаная обложка пробита, но на

середине книги страницы уже целые.

Вирсавия показала обрубок хвоста. Шип бел, как обглоданная шакалом кость, шишка – мешочек яда, – сморщилась и походила на старую высушенную фигу.

– Твой фолиант неплохо пьет яд. И по твердости превосходит медь.

Корво протянул парню кусок, хохотнул:

– Ешь свою победу. Они вроде телятины. Только с привкусом гнили.

После привала не отдыхали. Поспешно набили котомки, Авенир сшил из

шкуры мантикора походный мешок, сложил в него жала, чешую.

– Я проведу вас ко вторым вратам.