Венценосный раб
Шрифт:
Густав резко встал и посмотрел на Адель со смесью гнева и презрения.
– Как? – глухо сказал он. – Неужели и ты?.. Вот что значит женщина! Две-три безделушки, и она побеждена!
Адель не дала королю договорить. Вскочив в свою очередь со стула, она схватила Густава за руку и подтащила его к большому, окованному железом шкафу, стоявшему в углу комнаты. Открыв этот шкаф, она сказала:
– Благоволите взглянуть сюда, ваше величество! Все полки этого шкафа уставлены подарками моего короля, которого я имела наивность считать своим другом… И если мной руководит только одна корысть, то как же эта ничтожная шкатулка могла перевесить
– Но, Адель, я…
– Молчите, ваше величество, и не смейте перебивать меня. Я требую от вас ответа: как вы осмелились кинуть мне такое грязное обвинение? И это – любовь? Или я в глазах вашего величества – только метресса, нечто вроде собаки, которую ласкают, когда пришел такой каприз, и которую бьют, когда она лезет не вовремя?
– Но, дорогая…
– Молчите, молчите! Все равно, ничего лучшего вы не скажете! Благодарю вас, ваше величество! Всего могла я ждать от вас за свою преданность, но такого обвинения… Довольно! Больше вы мне этого не скажете, ваше величество! Возвращаю вам ваши подарки и… прощайте! Аделаида Гюс может многое стерпеть от человека, которого она презирает, с которым ее связывает лишь необходимость, но… от вас…
Она очень искусно заплакала.
Бедный король окончательно потерялся.
– Но ты меня не так поняла, Адель! – с отчаянием воскликнул он, целуя ее руки. – Я просто хотел сказать, что ты чересчур мягкосердечна! Россия бесконечно оскорбляла тебя, но стоило тебе получить самый ничтожный знак внимания, как ты уже готова все простить!
– Да разве я когда-нибудь руководствовалась личными симпатиями? Когда я давала вашему величеству тот или иной совет, я думала только о пользе страны, король которой окружил меня лаской и заботой! Зорич сказал мне, что его правительство ничего не знало о подлых поступках Маркова, что, узнав, оно было возмущено… Может быть, вы думаете, что я поверила? Я знаю, что это говорится потому, что политика Маркова потерпела неудачу! Но Зорич сумел внушить мне сомнение в правильности моих взглядов на соглашение. И вот я подумала: «Я – слабая, глупая женщина. Но как знать? Может быть, король, переговорив с Зоричем, тоже увидит, что был введен в заблуждение?» И вот я решила устроить это неофициальное свидание…
– Адель, дорогая, ну, прости меня за неосторожное слово! – стал молить король, опустившись на колени и целуя руки плачущей комедиантки. – Я не думал обидеть тебя! Просто мне показалось странным… Ну скажи: чем я могу вымолить твое прощение?
– Разве я могу долго сердиться на вас, Густав? – сказала Адель, бросая на короля такой взгляд, от которого у него в глазах поплыли зеленые круги. – Но на этот раз вы уже слишком обидели меня, и я прощу вас лишь на том условии, если вы дадите мне слово, что во всем, что я скажу вам по поводу соглашения, вы не усмотрите никаких эгоистических целей с моей стороны!
– Обещаю тебе это, дорогая! Только не сердись! Ты знаешь, я вспыльчив, несдержан, могу иной раз сказать то, чего вовсе не думаю.
– Хорошо, вы прощены, мой король! Но слушайте меня внимательно!
Адель вкратце рассказала Густаву все то, что сообщил Зорич. Когда она упомянула о проекте соглашения России с Англией, Густав не на шутку встревожился.
– Как? – воскликнул он, – ты говоришь, что в Лондоне все готово, и договор может быть подписан в любой момент? Но если это – правда, то это значительно меняет дело! Только правда ли это?
– Видите
– Дорогая моя! – с чувством сказал Густав. – Я опять повторяю, что небеса, должно быть, сильно благоволят ко мне, если послали мне такого друга, как ты!
И опять венценосный раб покорно склонился к ногам хитрой интриганки!
Зорич проговорил с королем не более часа и, поддержанный Гюс, при которой происходил их разговор, окончательно склонил Густава на сторону соглашения. Прелиминарный тайный договор был подписан, окончательная ратификация его должна была последовать при личном свидании Густава с Екатериной. Только место и время последнего не были окончательно выбраны. Густав не хотел ехать в Петербург сам; когда же Зорич сказал, что императрица готова приехать в Стокгольм, король просто испугался расходов, связанных с приемом русской государыни. Потому он предложил, чтобы встреча произошла где-нибудь на границе владений обоих государей. На этом пока и порешили.
Покончив с этим, торжествующий Зорич вернулся в посольский дом.
– Долго же вы, однако! – встретил его Марков.
– Долго? – Зорич весело расхохотался. – А по-моему, я отделался необыкновенно быстро, если сумел в три часа сделать то, чего вы не могли добиться в три года! Прелиминарии подписан!
– Как? Вы виделись с королем?
– Ну да! Вы удивлены? Но, многоуважаемый мой, ведь я говорил вам, что вы взялись за дело не с того конца! Я подошел к нему с надлежащей стороны – и результат налицо! Вы повели войну против Гюс; это стоило очень дорого и вам, и России и доставило вам лично, много неприятных минут. Я же обошелся с дивной Аделаидой, как надлежит обращаться с хорошенькой женщиной; ни мне, ни России это ничего не стоило, а кроме того, доставит мне еще несколько приятных минут сегодня вечером!
– Как?.. Вы…
– Да, да, многоуважаемый! Сегодня в одиннадцать часов вечера я должен явиться к Аделаиде Гюс, чтобы заплатить по счету. Никогда не думал, черт возьми, чтобы дипломатические успехи достигались такой приятной ценой!
Марков кое-как довел разговор до конца и потом, зеленея от злости, ушел к себе в кабинет. Как? Эта подлая змея все-таки восторжествует? Никогда! А тут еще этот мальчишка, этот проходимец, выскочка, собирается одним ударом поколебать все служебное положение его, Маркова? Нет, тысячу раз нет!
Марков уселся в своем кабинете за писанием левой рукой какого-то таинственного послания, а затем оно было вручено не менее таинственно одному из тайных агентов, брат которого служил лакеем в королевском дворце.
Густав был очень удивлен, когда, сунув вечером около одиннадцати руку в карман за платком, нашел там какое-то письмо. Повертев его с недоумевающим видом перед глазами, он вскрыл конверт и прочел следующее:
«Как ты думаешь, слепой король, из чего сделана твоя корона? Из рогов, король, из рогов… из тех самых, которые наставляет тебе твоя добродетельная подруга! Загляни к ней ненароком сегодня после одиннадцати, и ты увидишь, в чем тайна быстрых дипломатических успехов красивого серба!».