Венчание со страхом
Шрифт:
Никита просмотрел его, с раздражением цепляясь за латинские названия, написанные быстро и неразборчиво, — чувствовалось, что заведующий серпентарием дружит, и давно, с латинским алфавитом, — и удивленно свистнул:
— Ничего себе! Так много!
— Это все исчезающие виды. Очень редкие. Почти все запрещены к экспорту из тех стран, где они еще обитают. Обмен производится только через зоопарки и научно-исследовательские центры.
— Выходит, вор отлично разбирался в этих ваших ложноногих. Брал
— Выходит, так.
— Ну и как же вы все это можете объяснить? — удивился Никита, уже в который раз он наблюдал за реакцией старичка.
Тот вздохнул.
— Ну хорошо. Кто в последние недели был вхож в этот ваш серпентарий? — Колосов приготовился записывать.
— Все наши — то есть я, Олег, Зоя, Женя, Александр Николаевич — но он отсутствовал последнюю неделю, и… и все.
— А Калягина?
— Нет. Она никогда не подходила к серпентарию. У нее чувство страха всегда превалировало…
— Но здесь на базе есть ведь, наверное, какие-нибудь посторонние — рабочие, завхоз, например?
— В это лето обязанности завхоза выполняет Званцев. Сейчас здесь не так много работы. А рабочие… когда необходимо что-то сделать: наладить аппаратуру там, то приезжают из института вместе со снабженческим транспортом. Тут, к сожалению, режим жёсткой экономии. Институт вынужден…
— Так, ясно. Чужих, выходит, тут не бывает. Никогда?
— Во всяком случае, кроме вас — сотрудников милиции, я здесь больше никого не видел. Ольгин очень строго следит за этим.
— Но ведь сейчас его нет на базе.
— Почему нет? Он вчера утром приехал. Я же сказал: они вместе с тем майором…
— Вчера? — быстро перебил его Никита. — А на какой электричке, не знаете?
— Той, что прибывает из Москвы без пяти десять.
— Ага. — Колосов вздохнул: опять туфта какая-то. — Своим ходом, без институтской машины… — Итак, вы говорите, чужих здесь никогда не бывает, — он спрятал список в карман. — Ладно, Венедикт Васильевич, будем искать ваших ложноногих. Ну вот, по-вашему, куда это скользкое хозяйство может быть пристроено? Кто вообще заинтересуется крадеными змеями?
— Ну, — старичок задумался. — Не знаю, как насчет краденых, но сейчас есть очень богатые люди — любители экзотики, коллекционеры, затем в бывших наших республиках…
— В СНГ, что ли?
— Да, никак не могу привыкнуть к этой аббревиатуре, там и центры имеются, и зоопарки. За рубежом тоже… Наконец, цирки тоже могут проявлять интерес. Питоны, удавы часто используются в цирковых номерах.
— М-да-а, — Никита усмехнулся. — Цирка мне вот только не хватало. Остальное все вроде есть. Полный набор.
Он покинул серпентарий хмурый как туча. Полуденное солнце било в глаза. Горячий ветерок доносил пряный аромат настурций с цветочной клумбы, разбитой перед «жилым сектором».
У ворот слонялись Женя и участковый.
— Послушайте, Женя, я вас вот о чем хотел спросить, — Никита пытался ухватиться за одну свою мысль, мелькнувшую еще там, в серпентарии, но затем ускользнувшую. — Вы какой электричкой сегодня приехали?
— Восьмичасовой, — ответил лаборант испуганно.
— Восьмичасовой, так… А вот в тот день, когда убили Калязину, вы же ее вроде бы сменщиком были, да?
— Да.
— А тогда во сколько вы прибыли?
— Тоже восьмичасовой электричкой.
— А сюда, на базу, во сколько подошли?
— В полдевятого уже там в будке, — Женя кивнул на домик-дачу с кирпичной верандой, — сидел. А что?
— А у ворот с Серафимой Павловной вы тогда не столкнулись? Ну, когда она домой уже собиралась? Там и Зоя Петровна еще была, у ворот-то… А может, потом их видели?
— Нет, не видел я. Мне надо было срочно снять показания приборов. Я и так опаздывал. По графику я их в восемь двадцать снимать должен.
— А почему такая срочность?
— График, — лаборант передернул узкими плечами. Глаза его за стеклами очков в металлической оправе глядели как-то мутно и настороженно. — Ольгину точность нужна. А она зависит от своевременности снятия…
— Точность — вежливость снайпера, — неудачно пошутил Никита. — Итак, в то утро. Калягину вы так и не видели.
— Нет, я же сказал. А что, собственно… Мы же вроде о краже говорим тут, — Женя обернулся к участковому.
Тот явно не понимал мыслей главковского начальства, но все равно сделал каменно-умное лицо.
— Да, события у вас тут любопытные происходят, — заметил Никита. — Чудные события. И кража эта еще. Змеи ведь — тяжеленные, придушить могут за здорово живешь. Как же он их волок-то, интересно?
— Нет. Похищены только молодые особи. Их в простой картонной коробке из-под сервиза унести можно, — робко возразил Женя.
— Да? Еще интереснее, Молодняк. Скажите, Женя, а в то утро, ну я все к тому печальному дню возвращаюсь, в то утро вы ну, как свои графики снимать кончили, Зою Петровну не встречали? Ну, опять же у ворот?
— Зою Петровну я увидел в обеденный перерыв. Помните, вы еще приходили к нам? Вот. А потом, когда вы уехали, мы все собрались в комнате Калязиной и помянули… Ну, баба Сима как раз нам наготовила всего — обед, второе, а сама… — Лаборант умолк. — Помянули мы ее, в общем.
— Ясно, спасибо, — Никита повернул к ветпункту. — Зоя Петровна сейчас там?
Но тут подал голос участковый, явно стремившийся привлечь внимание начальства.
— Кхм, это… товарищ майор, там… А на место предполагаемого отхода взглянуть не хотите?