Венец безбрачия, или Я не могу понять свою судьбу

Шилова Юлия Витальевна

– И кого же ты охранял?

– Он предложил охранять одного владельца холдинга. С ним уже работала группа из пяти человек. Марат решил усилить её верным и надёжным парнем. На бизнесмена уже покушались два года назад. Закрывший его собой личный охранник погиб. Стрелок устроил засаду в торговом центре и стрелял практически в упор. Пистолет находился в папке для бумаг, которую он держал в руке. Телохранитель успел оттолкнуть бизнесмена и открыл ответный огонь, пуля попала убийце в грудь, и он умер на месте. Охранник скончался на операционном столе. Все прекрасно понимали: попытки устранить бизнесмена будут продолжаться, и он не жалел денег на охрану. Я проработал с ним около года. Ребята в группе подобрались профессиональные и ответственные, но с учётом непростых обстоятельств и наличием у хозяина большого количества врагов его всё равно достали. Заложили взрывное устройство в мусорную корзину возле кабинета. Взрывом ему оторвало обе ноги, и он скончался от болевого шока. Хорошо, что я был в другой смене и находился дома. Следующей клиенткой оказалась молодая женщина с ребёнком. Мальчишку пытались похитить, чтобы потребовать выкуп от отца женщины.

Условия для телохранителя были созданы хорошие: большая комната, возможность заниматься в тренажёрном зале, посещать стрелковый тир, бассейн. Я даже получил в личное пользование новую престижную иномарку. Проработав несколько месяцев, я подружился с мальчишкой, даже стал у него кем-то вроде личного тренера, занимался с ним гимнастикой и боксом. Я подозревал, что за нами следят. Я неоднократно обращал внимание на молодых людей, которые крутились у ворот загородного дома, где проживали мальчик и гувернантка. Мать мальчика приезжала нечасто. Мальчишку попытались похитить в небольшом кафе, куда они с воспитательницей заехали пообедать после Палеонтологического музея. Атаковали внезапно. Мне нанесли страшный удар сзади бутылкой шампанского по голове. На моё счастье, бутылка разбилась, и удар нужной силы не получился. Я потерял сознание, но очень быстро пришёл в себя. Воспитательницу оттолкнули в сторону вместе со стулом, а мальчишку поволокла к выходу какая-то женщина. Поднявшись на ноги и понимая, что стрелять в кафе нельзя, иначе запросто зацепишь посетителей, я схватил за ножку столик и швырнул его вслед похитительнице, попал в спину и сбил её с ног. Боковым зрением заметил сбоку двоих парней. В этой ситуации у меня был единственный выход: выхватить оружие и, упав на пол и резко перекатившись в сторону, открыть огонь по ногам. Во всей этой страшной суматохе мальчик, молодец, не растерялся и на четвереньках заполз за огромную пальму, стоящую в кадке возле выхода. Вскочив на ноги, я выкрикнул: «Всем оставаться на местах! Полиция!» Как правило, это даёт несколько секунд преимущества и возможность оценить обстановку. Затем я велел официанту, испуганно выглядывавшему из дверей кухни, вызвать «скорую» и полицию, а сам бросился к ребёнку. К счастью, тот не пострадал. По правилам надо было дождаться сотрудников полиции для составления протокола, но я опасался повторного нападения и потому схватил ребёнка, выскочил на улицу, усадил в машину и на большой скорости помчался прочь. Из машины по телефону связался с Маратом, коротко обрисовал ситуацию. Марат, как человек, способный очень быстро и взвешенно принимать решения, велел продолжать работу, а сложности с ментами взял на себя. Удивительно, но мальчик довольно быстро пришёл в себя, не испугался даже. На меня он смотрел восхищённо, как на крутого героя. Мать мальчика не знала, как меня благодарить. Даже предложила мне стать её любовником…

Мне не очень понравились откровения Олега, что его клиентка недвусмысленно намекала на интимные отношения. Но – что было, то было. Да и Олег – роскошный мужчина, удивительно, что клиентка разглядела его только после неприятного происшествия.

– Соблазн большой, – признался Олег. – Но я прекрасно понимал: человек с таким прошлым и без перспектив на будущее войдёт в её жизнь только лишь любовником, но никогда не станет главой семьи. Хотя против лёгкого романа я не возражал. Но все приятные мысли улетучились, когда на следующее утро меня пригласили для дачи показаний в городское УВД и обвинили в неправомерном использовании огнестрельного оружия. Я понял, что вляпался в уголовное дело, и пока процесс не пошёл, Марат посоветовал уехать из Москвы на год. Легко сказать… Я не хотел терять год жизни на бега. Дело ведь может и не улечься, и мне воткнут дурацкую статью о превышении обороны. Нужно было что-то решать. На моё счастье и на несчастье нашей многострадальной страны шли боевые действия в Чечне. Я принял решение стать контрактником и уехать служить на Северный Кавказ. Этим я убивал сразу несколько зайцев. Если вернусь живым, получу удостоверение участника боевых действий, которое может оказаться полезным. Да и деньги не лишние. И ещё один очень важный для меня фактор. Согласись, защищать Родину – это более достойное занятие, чем прятаться год по съёмным квартирам и общаться с малознакомыми людьми. Вот так я и попал на войну…

Чем дольше я слушала Олега, тем больше понимала, как сильно меня к нему тянет, хотя мы из разных социальных слоёв. Он показался мне благородным человеком, и я заинтересовалась его миром, который был мне совершенно неведом. Я подумала, что именно этого человека ждала всю свою жизнь…

Глава 19

– Ты знаешь, Ира, прошло много лет, но мне почти каждую ночь снится один и тот же сон. Врачи говорят, травматический психоз.

– Расскажи. – Мне было интересно всё, что касалось Олега.

– Вначале полная тишина. Затем где-то далеко, по нарастающей, раздаётся звук: еле слышный, то и дело заглушаемый стуком падающих камней, шорохами и ночными птичьими криками. Затем шум нарастает и превращается в ровный гул. Словно где-то далеко зазвучали и приблизились играющие разные мелодии оркестра. А потом из ущелья появляются боевые вертолёты. Их трудно сосчитать. Они вдруг начинают резко снижаться, чёрная окраска бортов призвана поглощать днём солнечный свет, но она делает цвет зловещим. С ближней сопки по вертолётам начинают вести пулемётный огонь. Я вместе с товарищами из группы разведки забиваюсь глубоко в расщелину между скал – пытаемся спрятаться от страшного приближающегося боя. Мне хочется открыть автоматный огонь по вертолётам, спасая себя и ребят. Но хотя сознание парализовано страхом, я понимаю: этого делать нельзя. Это свои вертолёты. Но также знаю: стрелок, не задумываясь, нажмёт на гашетку пулемёта, если заметит хоть какое-то движение в скалах. На войне мысли имеют свойство приобретать страшную силу. Словно откликаясь на мою догадку, один вертолёт заходит на боевой разворот и открывает ураганный огонь. Десятки

пуль рвут моё тело на куски, рядом стонут и корчатся раненые бойцы. Я из последних сил пытаюсь перекричать рёв вертолётных двигателей: «Здесь свои! Свои!» В ответ e i ратная музыка впивающихся в моё тело пуль.

– Война… Это так страшно…

– Ирина, ты знаешь, о чём думают люди на войне? На войне вообще не надо думать. На войне нужно выживать. Я прошу тебя, не расспрашивай об этом периоде моей жизни. Я не хочу вспоминать о нём. Рассказывать о всех этих ужасах – значит вызвать у тебя непонимание о поступках людей, для которых слова «честь» и «Родина» не пустой звук. Враки наших газет, будто мы воевали за деньги, – абсолютная чушь. Родину невозможно защищать за деньги. Родину можно просто защищать. И потом, мои награды не покупные. Они – всего лишь скромная память о тех непростых временах.

– Тебе приходилось убивать?

– Конечно, и неоднократно.

– Расскажи.

Олег поведал мне шокирующую историю, как он охранял владельца крупного издательства. Он как обычно довёл клиента до квартиры и стал спускаться по лестнице. Лампочка в подъезде почему-то не горела. Проживал издатель на верхнем этаже сталинского дома, и Олег обычно спускался по лестнице, не пользуясь лифтом. По охранной схеме всё правильно. В это время на лестнице второго этажа курил молодой мужчина. Когда Олег осматривал подъезд перед тем, как туда вошёл его клиент, мужчин было двое. То ли водка у них закончилась, то ли сигареты, но судя по всему, один из них куда-то убежал, вероятно, в ближайший магазин. Оставшийся парень, видимо, решил разыграть товарища. Благо всё необходимое было у него под рукой – игрушечный пистолет лежал в кармане. Он выключил свет в подъезде, затем вернулся на место, достал игрушку и, притаившись, стал поджидать дружбана. Но в эту роковую ночь в подъезде оказался Олег. Шутник услышал шаги и, не разобравшись, что человек не поднимается, а спускается, закричал: «Стой! Раздевайся! Стреляю!» Шагая вниз по лестнице в полной темноте, Олег услышал крик и среагировал на подсознательном уровне – выстрелил. Вспышка ослепила его. Услышав звук падающего тела, он бегом спустился на лестничную площадку и обнаружил убитого шутника с пластмассовой игрушкой в руке.

– Я не бог весть какой стрелок, – вздохнул Олег, – да и в нашей работе это не главное, хотя тренировки по огневой тактике в охранном предприятии, куда я устроился, вернувшись из Чечни, проводят настоящие профессионалы. Но с двух метров промахнуться не мог и попал мужику в грудь, убив наповал. Потом было следствие. Я почти пол года находился под серьёзной статьёй, но адвокат поработал на славу и сумел доказать, что хотя нападение было ненастоящим, я не мог этого знать и действовал в рамках необходимой обороны.

– Олег, у тебя такая опасная работа…

– А хочешь ещё одну историю?

– Хочу.

– Бизнесмен Сергеев любил гулять ночью по парку недалеко от дома. Я не понимал смысла этих ночных прогулок, но спрашивать не решался. Он запрещал находиться рядом, и я отпускал его шагов на десять вперёд. Водитель сидел в автомобиле у входа в парк и был постоянно на связи. Был обычный холодный январский вечер, валил снег, в двух шагах ничего не было видно. Неожиданно из этого снежного тумана навстречу нам шагнул человек и начал стрелять в Сергеева. Я успел оттолкнуть хозяина в сторону. После чего в перекате выхватил оружие и открыл ответный огонь. Преступник был ранен в ноги, упал, начал кататься по снегу и кричать. Кровь била фонтаном. Я понял, что пули, скорее всего, перебили артерии. Воспользовавшись этим, я волоком потащил Сергеева к машине – тот находился в шоке и сам идти не мог. Я обливался потом, страшно ныли руки и спина. Ситуация осложнялась тем, что я ожидал повторного нападения. В скрюченном состоянии я превратился в так называемый «бутерброд», когда одна меткая пуля, выпущенная с близкого расстояния, способна пробить двух или трёх человек. У меня была рация, я постоянно вызывал водителя, но тот услышал меня лишь после десятка вызывов. Или метель ухудшила качество связи, или, скорее всего, он просто спал в тёплой машине. Погрузив хозяина в авто, мы рванули в его городской офис, по дороге связавшись по телефону с сотрудниками МВД. Мне и в этот раз повезло – вытащили адвокаты.

– Надо же… Пока ты рисковал жизнью, я сидела в «золотой клетке» и жаловалась на судьбу.

– Это неважно. Важно, что «золотая клетка» – не цель твоей жизни.

Я улыбнулась. Да, у меня теперь есть абсолютно понятная и прекрасная цель – находиться рядом с таким замечательным человеком и роскошным мужчиной, как Олег. Между прочим, он обучался в Израиле в Академии безопасности и охраны.

Специфика работы телохранителя – постоянная смена нанимателей. И с каждым надо ладить, вести себя корректно, поступать так, чтобы уважали. Олег рассказал об одном эпизоде своей жизни – как он проработал всего неделю с новым клиентом из-за водителя, который считался доверенным лицом хозяина.

Автомобиль шефа попал в пробку. Для Москвы – обычное дело. Машина не была оборудована ни капсульной, ни навесной бронёй. Это был «мерседес» премиум-класса. В то время произошло несколько нападений на влиятельных бизнесменов, некоторые погибли. Прицельный огонь вёлся с движущихся мотоциклов. Стрелки были хорошо подготовлены и, отстрелявшись, на большой скорости удалялись в сторону пробки. Они отлично проскакивали между автомобилями.

Так случилось и на этот раз. Лавируя между машинами, к авто нанимателя Олега резво пробивался мотоциклист. «Мерседес» остановился, намертво замерев в пробке. Олег принял единственно возможное в этой ситуации решение: вышел из автомобиля и занял возле задней дверцы шефа позицию наблюдения. Любой инструктор по личной охране поставил бы ему «отлично». Ситуация осложнялась тем, что шёл проливной дождь. Хотя Олег был в непромокаемом плаще, поскольку пользование зонтом в подобной ситуации исключается, он очень быстро промок. Олег внимательно следил за приближающимся мотоциклистом. С какой целью мотоциклист так упорно двигается в заданном направлении? Может быть, он спешит к любимой девушке, а может – подписать смертный приговор.