Венеция. Прекрасный город
Шрифт:
Но можно ли говорить об упадке, когда город производит подобные богатства? Венеция просто изменила природу своей силы. Теперь она претендует на то, чтобы поражать – и ослеплять. Когда ее имперское могущество подошло к концу, ей стало жизненно важно впечатление, которое она производит на мир.
VII
Живой город
Глава 22
Тело и рост
Гуго фон Гофмансталь охарактеризовал архетипический город как «ландшафт, сотканный из самой жизни». Можно ли в свою очередь считать эту «жизнь» подлинно живительной силой? Правильно ли будет допустить, что Венеция росла и приобретала характерные черты в результате воздействия некоего бессознательного начала,
К XVI столетию Венецию часто сравнивали с телом человека, чья «голова расположена на берегу, а часть, что протягивается к морю, представляет собой руки». Кровеносными сосудами этого тела были каналы. Сердце располагалось в городском центре. Так писал в 1549 году Кристофоро Саббадино. Предполагалось, что Венеция как бы смотрит в сторону моря. Джеймс Хауэлл утверждал, что ни один чужеземный князь никогда не приближался к ее сокровенным частям. Где же находились эти «сокровенные части» города? По-видимому, подразумевались Дворец дожей и базилика.
Как бы там ни было, приведенные цитаты лишь подтверждают мнение или интуитивную догадку, что Венеция представляет собой живой организм, который растет и изменяется по собственным законам. Действительно ли она живет и выживает при содействии некоей внутренней, глубинной силы, которую пока невозможно ни объяснить, ни даже описать? Город поглощал острова, которые служили основой его существования, питался благодаря собственной пищеварительной системе, которую составляли каналы и другие водоводы. Все живое стремится к выражению собственной природы, собственного естества; так листья на дереве обретают индивидуальную форму. Точно так же, благодаря смутным инстинктам и постепенному накоплению общественных желаний, росла и Венеция. Именно поэтому каждая часть города – ее топография, состав, местные институты – является отражением целого. Нервные функции города тоже взаимозависимы. Те, кто приезжает в Венецию впервые, не могут не заметить, что у города есть вполне определенный характер. Генри Джеймс, отличавшийся особой чувствительностью в отношении мельчайших деталей, говорил, что Венеция «как будто персонифицирует самое себя, становится почти по-человечески разумной и сознательной, остро чувствует вашу любовь». Джеймсу это казалось безобидным, интересным и немного печальным.
Подчиняет ли город жизни и привязанности людей, его населяющих? Венеция очень стара и настолько опутана обычаями и устоявшимися традициями, что о ее жителях можно сказать: они будто вписаны в сложившиеся ритмы городской жизни. Венецианцев часто сравнивают с актерами, каждый из которых исполняет свою роль. На картинах, изображающих жизнь Венеции, город становится как бы главенствующим персонажем, по сравнению с которым люди кажутся карликами. Нередко приходится слышать мнение, что Венецию нельзя осовременить. Правильнее было бы сказать – она не желает становиться современной. Всем подобным попыткам она станет противиться любыми доступными способами.
На нижней части фасада палаццо Дарио на Большом канале владелец распорядился сделать надпись на латыни: «Джованни Дарио – Духу города». Что же составляет Genius loci Венеции, если таковой действительно существует? Есть ли у нее собственное божество? В других городах поклонение общественным ценностям часто шло рука об руку с обожествлением места и почитанием мертвых. На заре существования Венеции мертвецов обычно хоронили на приходских campo; таким образом новые и новые поколения венецианцев ходили буквально по костям собственных предков. Пожалуй, ничто не способно внушить горожанину большего благоговения, чем возможность оказаться на том месте, где когда-то был основан его приход. Кроме того, присутствие останков придавало более глубокий смысл владению землей в чисто территориальном смысле. Ни один чужак не должен был завладеть землей, в которой погребены родные кости. Не исключено, кстати, что в этом кроется ключ к разгадке происхождения городов вообще. Все они начинались как кладбища.
Первоначально Венеция была деревянной. В ней было столько marangoni (плотников), что большой колокол колокольни на площади Святого Марка назвали в их честь. Город состоял из деревянных многоквартирных домов, немногочисленных площадей, деревянных церквей, каналов, причальных лестниц и наплавных мостов, соединявших между собой острова. Тем не менее уже тогда начался процесс, в конечном итоге сформировавший современную Венецию: создавалась обширная сеть приходов со своей церковью в каждом, причем приходы активно взаимодействовали между собой. Между смежными островами наводились деревянные мосты, по заболоченным участкам прокладывались деревянные тротуары.
В XI столетии эта работа стала еще интенсивнее и масштабнее. Благодаря главным образом частной инициативе (и в меньшей степени – реализации коммунальных проектов) засыпались или мостились пруды и болота, что позволяло осваивать все доступные земельные
К XIII веку венецианское государство начало работы по мелиорации земель. Город был признан территорией общего пользования, а не конгломератом отдельных общин, и правительство сделалось владельцем-распорядителем водных и земельных ресурсов. Были назначены смотрители набережных, улиц, каналов. Впоследствии они составили городскую комиссию, представители которой имелись в каждом церковном приходе. Правительство определяло, какие каналы дозволяется использовать для транспортировки леса. Красильщикам разрешалось использовать только воду лагуны, но не городских каналов. Так началось создание венецианского городского законодательства, определявшего и регламентировавшего все аспекты жизни города. Появилась служба удаления отходов. Многие улицы были впервые вымощены плиткой или брусчаткой. В 1264 году в Риальто был построен первый постоянный мост через Большой канал. Непрекращающийся рост и совершенствование муниципальных механизмов и городской инфраструктуры продолжались до середины XIV столетия. К этому времени численность населения Венеции достигла ста тысяч человек, благодаря чему она стала одним из самых густонаселенных европейских городов. Были спланированы основные улицы, построены новые набережные и мосты, в 1340 году было одобрено возведение нового здания для заседаний Большого городского совета. К этому времени началось строительство нескольких соборов и церквей, в их числе были Санта-Мария Глориоза деи Фрари, базилика Санти-Джованни э Паоло, Санта-Мария делла Карита, Сан-Альвизе и Мадонна дель Орто. Прокладывались новые улицы. Было основано общественное зернохранилище.
В середине XIV столетия градостроительная работа несколько замедлилась, что было вызвано эпидемией чумы, или Черной смерти, унесшей немало жизней, однако уже к началу XV века снова начинаются масштабные работы по благоустройству города. Венеция так и развивалась – волнами, когда температура города неожиданно повышалась в результате очередного приступа лихорадочной активности. (Следует заметить, что когда речь идет о Венеции, соблазн использования медицинских терминов велик.) В этот период было возведено около двух сотен новых дворцов, многие из которых до сих пор стоят на берегах Большого канала. Средневековый деревянный город наконец-то уступил место городу эпохи Возрождения. Процесс этот был завершен в XVI столетии, обретя, так сказать, воплощение в камне. Первым шагом на пути осуществления тщательно продуманной программы общественных работ по превращению Венеции во второй Рим и с точки зрения влияния, и с точки зрения красоты и величия стало назначение в 1527 году Якопо Сансовино главным городским архитектором. Первый генеральный план развития города датируется 1557 годом; среди прочих вещей он предусматривал строительство вокруг города дамбы из истрийского камня. Венеция сделалась тем, что Льюис Мамфорд в книге «Город в истории» назвал абсолютным городом. Она стала своего рода плацдармом для неуклонного распространения мифа о Венеции как о неколебимой и несокрушимой форме государственного устройства. Труды Палладио в середине XVI века еще больше украсили город, который больше не был намерен меняться по собственной воле. Зодчий заново изобрел форму венецианской сакральной архитектуры, реализованную им в соборе Сан-Джорджо Маджоре и церкви Иль Реденторе. После этого городу необходимо было только одно – закладка первого камня в основание моста через Большой канал в Риальто, состоявшаяся в 1585 году. Этим фактически и завершилось создание Венеции.
Все же, несмотря на бьющее в глаза великолепие, Венеция во многих отношениях оставалась провинциальным городом. Она подразделялась на районы, которые, в свою очередь, дробились на более мелкие городские образования. Самыми большими районами были Сан-Марко и Риальто, граница между ними проходила по Большому каналу. Затем шли шесть городских sestieri, границы которых были установлены в XII столетии; в обиходной речи их еще в конце XIX века называли землячествами – существовали, к примеру, землячество Кастелло и землячество Каннареджо. Хорейшо Браун в своей «Жизни в лагуне» (1909) отмечал, что жители различных кварталов города «отличаются друг от друга телосложением и чертами лица»; разнилась также их манера разговаривать. Обитатели разных районов города могли говорить даже на разных диалектах.