Венер. Все просто
Шрифт:
— Так и передам, — смеётся. — Ты как там? Хорошо всё? — спрашивает.
— Нормально всё. Девочку вот только я обидел хорошую. Противно, — никому бы такого не сказал, а ей могу.
— Девочки хорошие на дорогах не валяются Венер, подумай…
— Я ж не думаю, Зу, — ты знаешь. Сердцем живу.
— А ты послушай сердце своё внимательно. Что-то мне кажется, загнался ты в последнее время. Тупо стену лбом своим пытаешься проломить, не хочешь ничего слышать. Остановись, пока не поздно…
Глава 31
Глава 31
Здесь,
Днём я вообще ходил как полный придурок, особенно в первые дни. Вечно невыспавшийся, злой, плохо соображающий. Плавал в какой-то параллельной реальности, автоматически выполняя необходимые действия.
Ночью же организм вдруг включал бодрячка, сон пропадал напрочь и я отправлялся изучать достопримечательности «Города Богоматери — Королевы Ангелов Порсиункулы», основанном ещё испанскими колонизаторами.
Бродил по полупустынным ночным улицам, наслаждаясь его великолепным климатом и ни с чем не сравнимой атмосферой и размышлял. Анализировал. Думал.
К ласке и теплу, оказывается, так быстро привыкаешь.
Всё, что было у меня с ней в эти неполные три дня, для меня было ново. Моментами казалось, что всё это происходило не со мной. Что это сон мне какой-то приснился. А вот сейчас я проснулся, и всё закончилось, исчезло бесследно.
Неожиданно грустно от этого стало.
Мне было приятно, чувствовать на себе её восторженный взгляд, были приятны её осторожные, робкие объятия. Мне нравилось вдыхать её аромат, чувствовать под своими пальцами нежность её кожи, слышать её несмелые стоны. Было приятно сдерживать себя, силы свои рассчитывать, чтобы не сделать её больно. Мне нравилось в ней всё. И с ней я был другим.
С Зоей же всё было иначе всегда.
Всё было спонтанно и непредсказуемо.
Её красотой я восхищался, млел от одного её вида, настолько совершенной она была. У меня рвало от неё крышу. Я переставал соображать, как только её видел, и был готов ради неё на всё.
Меня не смущало ничего. Ни то, что она трахалась со всеми подряд, ради своей выгоды. Ни то, что она меня обманывала и использовала. Я как будто ничего не замечал. Смотрел на неё, и забывал обо всём на свете. Трахал её. не думая о том, что возможно несколькими часами раньше её трахал кто-то другой и она также стонала и кричала от удовольствия, как кричит со мной.
Передёрнуло от осознания всего этого.
Я всегда надеялся, что это временно, что это когда-нибудь закончится, и всё у нас с ней будет хорошо. Но хорошо, так и не получилось.
Получится ли после всего, что у нас было? Не знаю. Не уверен.
Начинает вдруг нестерпимо ныть нога, как всегда. когда я вспоминаю о Ней. Давно со мной такого не было. Я уже думал, что излечился. А нет, оказывается, нет. Рано радовался.
Растянулся на песке, закопав в него ноги, уставившись на яркое звёздное небо, раскрывшееся сейчас во всей красе над культовым пляжем Венис Бич.
За эти дни я несколько раз пытался позвонить Николь — безуспешно. Она нагло игнорирует все мои звонки. Не заблокировала меня, нет. Просто не отвечает.
Обиделась?
Не хочет со мной разговаривать?
Или что-то случилось у неё опять?
Не выдержал, попросил Алехандро до неё доехать. После кучи идиотских совершенно вопросов, тот всё-таки согласился помочь, но так и не перезвонил. Гад.
Зато неожиданно, ошарашила сестра, заявив, что в конце августа едет на Майорку, без мамы.
— Венер, у мамы мужчина, — заговорщицки шепчет в трубку, а я дар речи потерял от новости такой.
— Какой такой мужчина? — не понял ничего. Никогда у моей мамы никакого мужчины даже близко не было. Сел. Ноги начал из песка вытаскивать.
— Семёныч, ничего так, интересный. Мне понравился, — у меня пар из ушей пошёл от возмущения.
— Это когда она успела? Я же вот только недавно дома был, не было же никого. Нет, я понимаю, если бы ещё татарин какой-нибудь за ней ухаживал, а тут Семёныч!? — передразниваю её.
— Ой, ну кто бы говорил. А то у тебя, конечно, одни татарки в подружках всегда были. Я вот что-то ни одной не припомню, — язва. — Не будь ханжой брательник. Ты уехал, дома почти не живёшь. Я тоже выросла, сообщаю тебе, если ты этого не заметил. Мама что теперь должна на лавочке сидеть, нас ждать? Нормальный он. Военный бывший. Не пьёт, не курит…
— Он что больной? — перебиваю её.
— Тьфу на тебя, сам ты больной…
— Ладно, — сдаюсь, — приеду, посмотрю, что там за Семёныч такой…
— Во-от, сначала познакомься, а потом критикуй. И не говори маме, что я тебе рассказала — она стесняется. Пусть сама тебе всё расскажет.
— Не скажу, не боись. Но ты присмотрись там к этому Семёнычу, — как-то непривычно мне всё это. Непривычно маму с кем-то делить. — А ты с кем в гости на Майорку намылилась? — спрашиваю строгим голосом.
— Ну как с кем? Сара же пригласила нас всех. Лёха тоже едет. Знаешь наверное уже, что они как то очень быстро нашли общий язык. Такая парочка получилась интересная. Даже Лёшкина мама, кажется, сдалась, не нашлось у неё никаких аргументов против Сары. Вернее, она пыталась права покачать, но Лёха поразил, встал в позу, прикинь? Я вообще не ожидала от него такого, он обычно с мамой своей не спорил.
— Сара? И всё? — уточняю.
— Ну да, — не колется засранка.
Злость мелкими иголочками начинает покалывать кожу. Они что, за дурака меня все принимают?