Венера из меди
Шрифт:
– Какие у тебя доказательства? – мрачно сказал сквозь зубы Присцилл.
– Я зашел в их дом по делам тем вечером. Я был свидетелем, как твою специю подмешали в бокал с вином. Я видел отравленную выпивку. Отлично! – воскликнул я, как будто у меня что-то неожиданно всплыло в памяти. – Я не знаю, чего ты ожидал, но бедного старого Нова, разумеется, скрючило от удивления! В следующую минуту он растянулся на полу в нужнике!
Эта причудливая смесь из правдивых деталей и блефа начала оказывать ожидаемый эффект.
– Сколько? – устало спросил Присцилл.
– О, я пришел не за деньгами!
– Сколько? – повторил он. Очевидно ему приходилось иметь дело с жеманными вымогателями.
Я покачал головой.
– Тебе меня
– Прекрати нести чушь, Фалько, – проворчал Присцилл, но я видел, что его интересовало, что же я им рассказал.
Я выпрямился.
– Вот мои соображения: Крепито и Феликс обсуждали с тобой возможность устранения Нова, если он пойдет наперекор уговору. Он так и поступил, поэтому ты оставил для него особый подарок. Когда он умер, те двое вернулись к первоначальным условиям договора.
Присцилл ничего из сказанного не подтвердил, хотя он не стал ничего и отрицать.
– Это вызвало у них шок, когда я указал им, что оставив фалернское – ты умчался даже не разделив его со всеми – ты, должно быть, надеялся прикончить не одного Нова, но все семейство Гортензиев.
Он был хорош. Он был настолько хорош, что был опасен.
– Почему, – спокойно спросил меня Аппий Присцилл, – Феликс и Крепито вообразили, что я хотел это сделать?
Я улыбнулся.
– Ты предупредил их не трогать специи?
Он ничего не ответил. Это было ошибкой, он сам падал мне в руки.
– Феликс и Крепито не самые догадливые мальчики на Фламиниевой дороге, но даже до них дошло: ты хотел очистить поле. Они избежали смерти случайно. Нов никогда не любил ждать, это было на него похоже, завладеть вином только для себя одного. Феликс, прежде чем узнал, что Нов умер, забрал графин в другую комнату – их египетский салон, – добавил я для пущей убедительности. – Он оставил сосуд со специями в столовой. Сперва Феликс и Крепито решили, что ты убил Нова каким-то блестящим и необнаруживаемым способом…
– Но ты сказал им, что было по иному! – с холодной угрозой произнес Присцилл.
– Верно, – сказал я. – И теперь Поллия и Атилия также знают, что ты пытался отравить их мужей. Они послали Феликса и Крепито обратиться за защитой к закону.
Присцилл нахмурился. Его узколобая, скрытная натура требовала бороться со мной до конца:
– Ты глупец, Фалько, что пришел сюда. Я тебя уничтожу!
– Никакого смысла. Я тут ничего уже поделать не могу. Ты будешь обвинен Гортензиями. Их слуги видели, так ты передавал графин. Они видели, как ты сбегал за сосудом со специями после ссоры с Новом. Феликс и Крепито могут даже подтвердить, что существовал предварительный сговор.
– Они достаточно глупы, чтоб это сделать! Что ты задумал? – хрипло потребовал Присцилл с презрением в голосе.
Я опустил руки.
– Я ненавижу всех вас. Я ненавижу Нова, я был его арендатором. Квартира, которую он сдал мне, была чрезмерно дорогая и плохо обслуживалась, а сегодня вообще разрушилась. При этом едва не погибла моя подруга, и едва не погиб я сам…
Присцилл имел такой злобный характер, что мог понять этот вид гнева.
– Ты вцепился в них из-за этого?
– А как иначе? – прорычал я. – Если бы я мог приплести к отравлению и их, я бы сделал это! И теперь, когда они выплескивают всю эту грязь перед своим карманным чиновником, очерняя тебя и обеляя себя, я прибежал сюда. Я хотел посмотреть тебе в лицо, когда скажу, что служители закона уже следят за твоим домом на Эсквилине, и они уже направляются сюда…
По крысиному лицу Присцилла я мог сказать, что он уже прикинул, этот дом находится за городской чертой, так что общественная стража не доберется до него сразу.
– Время убираться, если ты намерен прихватить губку и пару
– Пшел вон! – сказал он. Он был слишком озабочен насущной необходимостью спасаться, так что даже не позвал своих фригийских телохранителей, чтоб они оставили на мне свои отметины.
Я нахмурился, как будто мне не понравился приказ. Закинул шляпу за спину, оставив висеть на шее на завязке, резко запахнулся плащом и ушел.
Через несколько минут грязный коричневый портшез помчался прочь.
Лежа среди садовых кустов, я наблюдал, как некие тяжеловесные дорожные кофры последовали за ним на спинах исходящих потом фригийцев. Я слышал, как Присцилл кричал им, чтоб те поторапливались, пока его несли вниз с Яникула к Аврелиевой дороге 146 и Свайному мосту 147 .
146
Аврелиева дорога (лат. Via Aurelia) – вела из Рима на север вдоль побережья Тирренского моря, через Пизу к Генуе.
147
Свайный мост (лат. Pons sublicius) – старейший мост на Тибре в черте города Рима.
Отсюда до порта в Остии было более тридцати милевых столбов. Я надеялся, что он заставит этих фригийцев бежать всю дорогу.
LXI
Это было действительно легко.
Только горстка жалких умозаключений и немного лжи. Бандиты так чувствительны. Ты можешь надуть их какой-нибудь гладенькой сказочкой, если она угрожает их привычному образу жизни.
Что дальше?
Прежде чем я мог заняться его конкурентками, этими коварными бабами с Пинция, мне требовался отдых. И я нашел его – может даже больше чем рассчитывал – прогуливаясь по берегу Транстиберина 148 .
148
Транстиберин (лат. Transtiberim) – район на западном берегу Тибра.
Я шел на север. Мне все равно пришлось бы идти на север. Не было ничего плохого, чтоб пройтись мимо самого дальнего отрога Яникула и посмотреть на место старого преступления.
Цирк Калигулы 149 и Нерона – вот зловещая пара персон, подобных которым ты можешь встретить в задней части бани – лежит напротив того места, где Тибр круто поворачивает направо, чтоб охватить Марсово поле. По стечению обстоятельств на этой неделе не было скачек, но имелась небольшая выставка диких зверей, которых держали в клетках. Вокруг, как обычно, толпились возбужденные школьники, задававшиеся вопросом, могут ли они кидаться в животных всякой дрянью, была обязательная маленькая девочка, что желала погладить тигра, и неуклюжий укротитель, который время от времени выбегал, чтоб попросить людей отойти от загородок. На выставке был бегемот, неизменный слон, пара страусов и галльская рысь. Еще была пара тюков влажной и грязной соломы и тяжелый запах.
149
Калигула (лат. Caligula — "сапожок") – прозвище римского императора Гая Юлия Цезаря Августа Германика (лат. Gaius Iulius Caesar Augustus Germanicus), правившего с 37 по 41 гг.н.э. Он отличался сумасбродством и расточительностью.