Венок Альянса
Шрифт:
– Я уже понял, что ты не очень-то откровенничаешь с теми, кто тебе дорог… Кто её убил?
– Я.
– Что-то боюсь я, толку уже. Это была, конечно, отличная мысль - подпустить их поближе, потому что носовым дальнобойности не хватает… Теперь вот им дальнобойности тоже хватает! У нас по правому борту такая брешь, что проплывём мы ровно… сколько тут глубина?
– Ну уж нет!
– глаза Ромма маниакально блестели, - пока вот этот не потоплю, я идти ко дну отказываюсь! А-а, видел, видел? Обожаю эту пушечку, женился б на ней, если б не был законченным холостяком… Эй, ты чего? Патроны,
Моралес замер рядом с замолкшим орудием и показывал пальцем куда-то в сторону носа. Ромм проследил за его пальцем и издал сложносочинённый мат с примесью лорканских выражений, которые успел подцепить у Нефануэрмо. Когда на палубу успел подняться Андо Александер, он, честно говоря, заметить не успел - не до того было. И теперь вместе со всеми, разинув рот, наблюдал, как острый нос корабля вытягивается, словно длинный металлический язык, и впивается в палубу вражеского корабля, подошедшего критично близко, видимо, для абордажа.
– Видимо, тонуть уже не обязательно…
– Вперёд! Сейчас ещё посмотрим, кто кого захватит! Объясним выкормышам Бул-Булы, что впятером на одного - ещё не гарантия победы…
На вражескую палубу, перепрыгивая мёртвые тела, уже устремились Файгенуасто и Керадзуэрта, осыпая опомнившихся солдат противника выстрелами из парализатора. По ушам полоснуло яростным визгом - с таким звуком стреляла хуррская «Тифатта», ничего удивительного, что таковые встретились на поле боя - это и раньше сплошь и рядом происходило, два заряда встретились на полпути и слились в сердечных объятьях, снеся волной жара по нескольку стрелков с бортов обоих стрелявших кораблей.
– Эти разворачиваются, гляди… Напугались!
– Я б тоже напугался… Чем их достать теперь? Нельзя им уйти, донесут о такой встрече - мы до цели не доплывём…
Не более получаса потребовалось для капитуляции обоих уцелевших кораблей, ещё меньше - чтоб выяснить, что к морским военным силам Бул-Булы нападавшие не имели ни малейшего отношения. Это, конечно, была очень здравая идея - нацепить на бреммейрскую команду знаки отличия, снятые с погибших и взятых в плен военных гарнизона северного континента, но, получается, не универсальная. Бреммейры обеих сторон, увешанные оружием и всякими цацками, как дикари бусами из зубов, сейчас вели переговоры - с обильной жестикуляцией и вообще крайне эмоционально, люди и лорканцы стояли в сторонке - скромные языковые познания здесь безнадёжно буксовали.
– Я так поняла, это пираты, - проговорила Стефания.
– Пираты?!
– Ну, наверное, правильно называть их именно так. Это жители островов, бунтующие против власти Бул-Булы, они нападают на корабли с континентов, захватывают или пускают ко дну, военных убивают, гражданских заставляют присоединиться к ним или тоже убивают… Вполне такие морские пираты, в исходном, не космическом смысле.
– Не, ну это другое всё-таки. У них тут такая власть, что бунтовать против неё - святое дело.
– Не самое достойное для лорканского воина - поддерживать противоправительственные действия в ином мире, но - да.
– Интересно, и что теперь нам делать с захваченными в плен пиратами? Вариант «сдать властям» тут как-то малость плохо работает…
– Полагаю, - Харроу с шипением отдирал лохмотья рубашки от обожжённого плеча, пока Далва стояла наизготовку с противоожоговым спреем, - дружить. Чего уставились? У нас общий враг, и
– Ещё б понять, зачем им это.
– Ну вот и решайте в самое ближайшее время, зачем им это. Хотя это не вам надо, а нашим более языкастым товарищам… Но полагаю, что среди островитян тоже немало желающих подвесить яйца Бул-Булы куда-нибудь повыше, вроде звезды на рождественской ёлке. Вопрос, можем ли мы быть им достаточно полезны…
– Выр-Гыйын! Как звать твой отец?
– Что? – девушка нажала на аппарате паузу и ошарашено воззрилась на Скхуу-Дыйыма, едва не подпрыгивающего на месте от какого-то непонятного волнения, - зачем тебе? Ну… Роберт.
– По наш закон надо, вот здесь в обращение к Алтырым, надо. Роу-Берт? Правильно?
– Скхуу-Дыйым, ты опять всё перепутал, - мягко встрял Тай Нару, - ты спросил слово «ветер», а не слово «земля». Выр-Гыйын, нужно имя твоей матери!
– Кэролин… Простите, я что-то несколько запуталась. Какой ветер, при чём здесь отец и мать, для чего это надо?
– По наш закон, кто становиться значительный, не просто имя – имя, кто породил. Как – Скхуу-Дыйым, дитя Атах-Дуйум, вот так. Да, надо кто породил, росток прославляет земля, так.
Сзади раздался сдавленный смешок Гелена.
– Что смешного? У меня сейчас голова лопнет!
Скхуу-Дыйым важно, торжественно выводя завитки, вписал что-то в принесённый документ, после чего протянул его Виргинии.
– Надо печать! Личный печать!
– Я кого-нибудь закопаю, если не объяснят… Господи, как это читается? Это что, моё имя?
– У них право с гордостью назвать имя родителей надо ещё заслужить, - пояснил, наклонившись через плечо, Гелен, - вот ты заслужила… Ого, звучит. «Центральный Сайумакский дивизион Сопротивления великодушно предлагает вам сдаться. На обдумывание вам отводится срок в стандартные сутки». Ну, «стандартные» можно убрать, они тут что про нестандартные знают… Подпись – «генерал Выр-Гыйын илим Кер-Алын». В старости напишешь мемуары «Мои имена во вселенной».
Бреммейр нетерпеливо перетаптывался с ноги на ногу.
– Это… Вроде отчества славянских народов, что ли? А почему от имени женщины?
– Давно хотеть спросить, - подал голос из своего угла Кутак-Йутха, - что есть – женщина?
– Хор-роший вопрос через два месяца знакомства! Женщина, это… ну вот я – женщина. Землянин женского пола, или не землянин… Постойте, у вас тут что, женщин нет? Я, по правде, так и не научилась различать у вас пол, но ведь вот матери с детьми…
– Они гермафродиты, - с улыбкой пояснил Тай Нару, - хотя семьи у них есть, но не всегда состоят из двоих, иногда из троих или даже четверых… Понятие отцовства у них как таковое не развито, единственная константа – кто «мать» ребёнка, то есть, организм, который его выносил и родил. Они сравнивают это с землёй и произрастающим на ней, ветер приносит семена, но выращивает-то земля. Ветер может быть с юга или с севера, но земля – вот она, под ногами. Когда «росток» вырастает достойным, он может сказать о себе «дитя такого-то», подобно тому, как о хорошем зерне говорят «оно с такого-то поля».